menu
person
[ Обновленные темы · Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Модератор форума: mio-mio, художник№1  
Форум сайта gossipgirlonline.ru » Фанфики » Библиотека » Фики Candle
Фики Candle
mio-mioДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 1
High Society
Группа: Модераторы
Сообщений: 4001
Награды: 1567
Статус: Offline
В данной теме:
Пробуждение
Не забывая о главном
Шелк
Разительная перемена
Однажды в Вегасе
Подари мне ребенка
Не забывая о главном
После игры
Happy Birthday, Chuck.
Жизнь на Верхнем Ист-Сайде.
10 признаний, которых Блэр Уолдорф никогда не сделает.

а также:
Калейдоскоп
Жгучее желание
Безценный опыт
Они вместе и это прекрасно
10 признаний, которых Чак Басс никогда не сделает
Зависимость

И переводы:
В любви и на войне
Эффект бабочки
Пришло время драбблов
Между тем
Поддельная империя
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 2
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Пробуждение.
Автор: Candle.
Пейринг: Блэр/Чак, Сирена/Нейт.
Рейтинг: PG-13.
Статус: закончен.
Саммари: Блэр Уолдорф никогда не верила в Бога. Но произошедшее заставило ее обратиться к нему в надежде на чудо.
Размещение: за рамками сайтами по разрешению автора.
От автора: никогда не думала, что когда-нибудь решусь попробовать себя в фикрайтерстве, но это случилось. Идея этого фика пришла ко мне давно, но вот сегодня я наконец-то решилась воплотить ее в жизнь. Наверно, получилось сахарно и романтично, и я уже готова принимать тапки. shy

“Господи, я никогда в тебя не верила, даже несмотря на то, что меня растила Дорота, которая никогда не забывает прочитать молитву на ночь и каждое воскресенье исправно посещает церковь. Она часто рассказывала мне о Тебе вместо сказок на ночь, разумеется, когда более-менее прилично овладела английским. До того я просто не понимала, что она говорит, ибо я не знаю польского. Как-то раз я спросила ее, как же выглядит этот самый Создатель, но Дорота так мне и не ответила. Она лишь сказала, что об этом знают лишь ушедшие от нас, я тогда ничего не поняла в силу возраста. Я всегда представляла Тебя седобородым старцем, который наблюдает за всеми нами и иногда помогает тем, кто в этом нуждается. Сейчас в Твоей помощи нуждаюсь я, а точнее, тот, кого я люблю больше всего на свете.
Я помню ту ночь в деталях, каждое слово, каждый взгляд, каждый жест… Это лето выдалось просто аномальным, мы проводили каникулы в Хэмптоне, томясь от жары и скуки. Мама, всю весну сетовавшая, что у них с Сайрусом не было медового месяца, как ребенок радовалась, когда узнала, что он арендовал целый остров где-то в Карибском море ради них. Они улетели, клятвенно пообещав мне, что по возвращении мы поедем в Париж, Сайрус очень хотел показать мне свои любимые места. Папа и Роман устроили себе романтические каникулы, они и так видятся очень редко. У папы бесконечные судебные разбирательства, Роман до сих пор не ушел из модельного бизнеса. Поэтому я не стала им мешать, тем более, что эти каникулы обещали быть веселыми.
Барт отбыл в очередную командировку вместе с Лили. Сирена, Эрик и Чак должны были остаться один на один с Сиси. Отказавшись от алкоголя и увлекшись садоводством, она с радостью принялась учить их сажать деревья и подстригать кусты. Чак так забавно смотрелся с садовыми ножницами наперевес! Сирена слезно умоляла меня приехать и я, в конце концов, сдалась, хоть и боялась за свой маникюр. С моим появлением мы все чаще начали проводить время вне дома и Сиси пришлось пересаживать розы одной.
Потом приехал Нейт в отвратительном настроении. Он только что расстался с Ванессой, которая отправилась снимать кино всей своей жизни, а именно, документальный фильм про бурундучков. Мы думали, что сумеем расшевелить его, но вместо этого его апатия передалась нам. Нейт и Сирена имеют удивительное свойство заражать своим настроением окружающих, у нас с Чаком так не получается. В этом есть свой плюс, если мы расстроены, об этом никто не знает и от этого никто не страдает. Ну разве что пара-тройка людей.
Нейт и Сирена сразу нашли общую тему, они могли часами перемалывать косточки бруклинцам. В основном, правда, говорил Нейт, моя подруга не способна держать в памяти плохое. Зато Нейта несло, он анализировал их отношения с Абрамс, пытался определить, кто и где был не прав, и горе ей, если не права оказывалась она. В конце концов, как-то незаметно они сблизились, точнее, незаметно для них самих. Чак все-таки проспорил, я так и знала, что до конца лета Эс и Нейт начнут встречаться. Чак весь день вынужден был помогать Сиси, которая пришла от этого в восторг.
И все-таки я была счастлива как никогда. Рядом со мной был Чак, а большего, как выяснилось, мне не надо (разве что несколько фильмов с Одри, но и без этого можно обойтись). Мы целовались везде, где только можно, один раз нас поймала горничная в шкафу для щеток. Получилось так глупо, мне было так стыдно, я была просто в ярости. Чак ведь клялся, что запер дверцу и нас никто не побеспокоит, но нет никого рассеяннее мужчины, который объят страстью. Тем не менее, уже через десять минут мы оба уже смеялись над этим, Чак знает, как отвлечь меня от угроз в его адрес.
Каждую ночь я тайком прокрадывалась в его спальню. Мы старались вести себя тихо, но мне кажется, иной раз все же выдавали себя с головой. Иначе как объяснить бесконечные лукавые улыбки Сирены за завтраком и ее перемигивания с Нейтом? Может, я, конечно, преувеличиваю и это нас не касалось, но уверенной быть нельзя.
Утром я уходила к себе, осторожно высвобождаясь из объятий Чака. Пожалуй, раннее утро, когда солнце только что встало, это мое любимое время суток. Я просто не могла удержаться, любуясь им, таким спокойным и умиротворенным во сне. Кажется, именно тогда я и поняла, что люблю его такого, какой он есть, со всеми его достоинствами и недостатками. Наверно, я всегда это знала, даже когда пыталась убедить себя, что люблю Нейта, просто осознание пришло ко мне тем самым утром.
Тем вечером Сирена вытащила нас на какую-то вечеринку, которую устраивал ее знакомый, тот самый спасатель, с которым она пыталась встречаться прошлым летом. Типичная студенческая тусовка, характерная для таких городков: куча народу в доме и во дворе, алкоголь, преимущественно пиво, льется рекой, играет музыка, под которую кто-то пытается изобразить танец, а не пляску святого Витта, и все пытаются развлечься подчас дикими способами, вроде спускания кого-то с лестницы только для того, чтобы убедиться, что он докатится до последней ступеньки и при этом не уснет… Сирена потащила Нейта танцевать, а мы с Чаком поднялись наверх. Он жаловался, что здесь нет виски, я смеялась, утверждая, что смогу его заменить. Все спальни были заняты, поэтому Чак, не долго думая, затащил меня в шкаф. Кажется, шкафы стали у нас любимым местом наряду со спальнями и лимузином. Я не хочу рассказывать, что было дальше, но каждое волшебное мгновение я сохраню в памяти навсегда.
Когда мы спустились вниз, я решила, что скажу ему эти три слова и будь что будет. Пусть я кажусь сейчас романтичной дурой, но мне действительно было важно, чтобы он это знал. Я оставила Чака буквально на секунду, Сирена потащила меня знакомиться с этим самым спасателем. Когда я вернулась, Чака уже оседлала какая-то блондинка. Он пытался встать, уйти, сейчас я это понимаю, но тогда ревность буквально ослепила меня. Чак пытался мне все объяснить, я не слушала, продолжая твердить какие-то нелепые обвинения, вроде того, что он готов спать со всем, что имеет ноги и не является при этом столом. Господи, честное слово, я не имела никакого права так говорить, с марта, как мы начали встречаться, Чак даже не смотрел в сторону других девушек. Чак был вынужден оправдываться, а Чак Басс и оправдания – понятия несовместимые. Он никогда этого не делал и это выглядело несколько неуклюже, поэтому Чак сдался, заявив, что мы поговорим, когда я остыну. Меня это не устраивало, я хотела объяснения здесь и сейчас, но Чак такой же упрямый, как и я, если не упрямее. Он замолчал и всю дорогу до дома сохранял ледяное спокойствие, хотя я изводила его постоянными подколками. Господи, Ты не представляешь, что я говорила, какую боль ему причиняла, я ненавижу себя сейчас за это. Я очень хочу попросить у него прощения, к сожалению, сейчас это невозможно.
За рулем сидел Нейт, еще в начале лета он страшно удивил нас, сказав, что умеет водить. Его дедушка убежден, что настоящий мужчина должен уметь все, поэтому посадил Нейта за руль. Пока Нейт еще не обзавелся собственной машиной, но кто знает, может быть, когда-нибудь он прокатит нас снова.
Сирена, обожающая место рядом с водителем, немедленно заняла переднее сиденье. Мы с Чаком расположились на заднем, не сказать, что я была в восторге от этого тогда, но сейчас я бы все отдала, чтобы оказаться там. Сирена и Нейт, являвшие собой образец спокойных отношений, не обращали внимания на мои ядовитые реплики и отрешенное молчание Чака, мы не один раз так ссорились и тут же мирились.
Внезапно машину занесло и я осеклась буквально на середине фразы. Потом я узнаю, что на дорогу вылетела собака, и Нейт, пытаясь не сбить ее, вывернул руль. Сирена, непристегнутая, вылетела из машины, именно это и спасло ей жизнь. Автомобиль врезался в столб, Нейт, захмелевший от пива, не справился с управлением. Основной удар пришелся как раз на место рядом с водителем и на место за ним… Там, где сидел Чак.
Я ударилась обо что-то головой и на какое-то время потеряла сознание. Когда я пришла в себя, оказалось, что я лежу на чем-то жестком, а вокруг воют сирены. Я хотела встать и уйти, но тело прошила резкая боль и я оставила попытки подняться. Повернув голову, я увидела Чака, он был весь измазан в чем-то мокром, волосы слиплись, а на лице у него была странная штуковина. Сейчас я понимаю, что волосы слиплись от крови, а на лице у него была кислородная маска. Тогда, в шоковом состоянии, я понять не могла, что происходит, все, что имело значение, это то, что ему больно. Я хотела дотронуться до него, но рука не слушалась. Люди в белых халатах спешно подняли носилки и куда-то увезли его, я ненавидела их в тот момент. Ведь только я знаю, как облегчить его боль, как помочь, а его от меня увозят. Я пыталась протестовать, но мне что-то вкололи и снова наступила темнота.
Я, Нейт и Сирена не особенно пострадали, у меня сотрясение мозга, сломана рука и выбит зуб, у Сирены разбито лицо и трещина в ребре, а Нейт порезался осколками лобового стекла и сломал ногу. У Чака гораздо больше переломов и куда серьезнее травмы. После сложнейшей операции он впал в кому и врачи говорят, что дают только сорок процентов гарантии, что он вернется к нам.
Вчера я видела, как Барт, всегда такой ледяной и равнодушный, в отчаянии рыдал в коридоре потому, что он бессилен помочь своему сыну. Дорота каждый день молится в церкви и ставит свечу, а ведь Чак всегда ей не нравился. Даже моя мама, которая не плакала даже тогда, когда от нас ушел папа, не смогла удержаться от слез, глядя на закованное в гипсовый корсет тело и эти жуткие трубки. Я пока держусь потому, что верю, что Ты не можешь быть таким жестоким. Ведь Ты оставишь его здесь?
Господи, я молюсь впервые в жизни, и, может быть, я делаю это неправильно, но, пожалуйста, услышь меня. Мы с Чаком далеко не ангелы, мы играли жизнями людей, подчас причиняя им неимоверные страдания, но неужели наказанием за это служит смерть? И если да, тогда забери меня, я все равно уйду за ним. Быть может, моя душа не самого высокого сорта, учитывая, какой редкостной стервой я была, но я умоляю, забери ее, а его оставь жить. Он заслуживает этого больше, чем я. Я была слепа, мучила его и себя, у нас могло бы быть гораздо больше времени. Если бы только я не оказалась такой эгоистичной дрянью, думающей только о себе…
Помоги ему там, где он сейчас, Господи…”

Трепетание крыльев бабочки под ладонью, и Блэр широко раскрытыми глазами смотрит на лежащего на кровати юношу, еще не веря в чудо. Он пытается сжать ее руку, но у него получается только слабо шевелить пальцами. Плотно сомкнутые веки медленно поднимаются, и Чак моргает, пока не понимая, где он находится. Сил у него явно больше, чем думала Блэр, он даже поворачивает голову к ней. Губы растягиваются в подобии улыбки.
- Кошмарно… выглядишь…
Блэр кажется, что она спит и этот хриплый голос ей почудился. Чак пытается шутить, значит, пришел в себя и способен к адекватному восприятию действительности. Это значит, что опасность миновала или главное еще впереди?
Девушка прижимает к губам его руку, не в силах сдержать слезы. Одновременно она смеется, думая про себя, что надо позвать врача. Но сначала сказать ему эти три слова, которые должна была сказать ему уже давно.
- Прости меня за все. Я люблю тебя, Чак.
Чак пытается повернуть руку так, чтобы дотронуться до ее щеки, но он пока еще слишком слаб. В глазах мелькает досада, Чак Басс не привык к слабости, он всегда держал все под контролем. Но наконец он сдается и делает то, на что еще хватает сил.
- Я… тоже тебя… люблю…
Блэр еще раз целует его пальцы и бережно опускает руку на одеяло. Никогда больше они не будут терять драгоценное время, боясь неизвестно чего.
“Спасибо тебе, Господи…”




Сообщение отредактировал Candle - Четверг, 26.03.2009, 01:29
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 3
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Не забывая о главном.
Автор: Candle.
Пейринг: Блэр/Чак.
Статус: закончен.
Саммари: чтобы почувствовать себя счастливой, Блэр не хватало только одного человека...
Размещение: за рамками сайта по разрешению автора.

Добавлено (08.06.2009, 16:08)
---------------------------------------------
Больничную палату, заставленную букетами цветов, заливал солнечный свет. Хотя палатой это помещение было сложно назвать, скорее, это была очень уютная комната. Других палат в этом госпитале, где появлялись на свет исключительно представители элиты и так называемых сливок общества, не было.
Маленький Джеймс Эдвард Басс, которому было всего шесть часов от роду, посапывал в кроватке чуть поодаль от кровати матери. Блэр, оправившаяся от родов и разрумянившаяся, с удовольствием принимала поздравления. Основная толпа визитеров уже схлынула, Сирена, назначенная крестной, уже поехала на какой-то очередной показ, Лили и Дорота отправились по домам, каждая собиралась приготовить потрясающую комнату для маленького принца, хотя Блэр и Чак уже озвучили свою позицию, что после выписки Блэр и малыш поедут домой. Блэр чувствовала в себе достаточно сил, чтобы справиться с четырехкилограммовым комочком самостоятельно, без помощи бабушек, дедушек и нянь. Впрочем, ключевым словом здесь было “нянь”, ибо Лили и Элеонор, несмотря на опыт материнства, представление о нем имели как раз таки небольшое. Нейт, торжественно вручив букет розовых пионов, спешно откланялся, пообещав заехать после заседания Совета директоров в дедушкиной компании. Сейчас возле молодой матери и мальчика остались только члены семьи.
Рядом с кроваткой суетилась Элеонор. Для приличия поохав, что ей еще рано становиться бабушкой (и это в пятьдесят три!), она с удовольствием отменила все примерки и встречи и осталась с дочерью. На памяти Блэр такое случилось впервые, обычно любимая работа, позволявшая Элеонор раскрываться, была для нее важнее всего. Решительно отстранив от кроватки счастливого отца, она заворковала над внуком, пытаясь решить, на кого он больше похож. Сайрус, наобнимавшийся и с Блэр, и с Чаком, с улыбкой наблюдал за тающей от умиления женой, не делая попыток оторвать ее от спящего малыша. Это было так же нереально, как и достать луну с неба.
Чак сидел подле жены, держа ее за руку и светясь от гордости и нежности. Блэр уже предчувствовала битву за второго ребенка, слишком испугался Чак, пока она рожала. Впрочем, ей ли его винить, нельзя сказать, что Блэр сама была спокойна. Чак имел о родах весьма смутное представление, зная только, что это больно и во время родов умерла его мать, а значит, это еще и смертельно опасно. В конечном итоге он испугался до полусмерти вполне естественных процессов и, немного отойдя от шока и дождавшись, пока проснется Блэр, твердо сказал ей, что еще одних родов он просто не переживет. Но Блэр будет не Блэр, если хоть в чем-то не осуществит свою мечту.
Не было здесь только одного человека, которого Блэр хотела бы видеть. По-видимому, Гарольд Уолдорф не знал, что у него родился внук, Элеонор и не подумала ему об этом сообщить при их-то натянутых отношениях. Чаку и подавно было не до этого, сначала Нейт его отпаивал виски, потом врач пытался объяснить, что все это нормально и роды прошли без сучка, без задоринки, затем его перехватили Лили и Сирена, едва ли не визжащие от радости… Так что Гарольд Уолдорф наверняка был последним, о ком думал сегодня Чак.
Блэр собиралась исправить это недоразумение при первой же возможности. Шанс представился скоро, Сайрус наконец-то отвлек Элеонор сообщением, что очень хочет кофе и не может идти один через весь коридор, полный плотоядных медсестричек, которые только и мечтают выскочить замуж за богатенького старичка. Элеонор не надо было повторять дважды, Блэр унаследовала от нее качество никогда не делиться своим. Воспользовавшись отсутствием тещи, Чак тут же подошел к кроватке и аккуратно взял сына на руки. Блэр, с нежностью наблюдая, как муж старательно складывает руки так, как его учила медсестра этим утром, вытащила телефон.
Гарольд всегда был ближе Блэр, чем Элеонор. Он никогда не отказывался поиграть с ней, почитать ей сказку или посмотреть с ней мультфильм. Элеонор, по-видимому, была уверена, что после родов получит взрослую девушку, рассуждающую о проблемах с Ираком, разбирающуюся в моде и всегда следящую за собой. Увы, реальность оказалась более жестокой и ей досталось нечто плаксивое, капризное и желающее днями напролет играть вместо того, чтобы запоминать, с каким платьем какие аксессуары подбирать. Кроме того, в самый разгар игры Элеонор мог неожиданно прийти в голову очередной эскиз, который следовало нарисовать, обдумать и тут же довести до совершенства, а еще лучше придумать с ним целую коллекцию. Шумная непоседливая девочка только мешала процессу творения и Элеонор удалялась в спальню, где и запиралась на ключ. Блэр бежала к Гарольду в кабинет и он иной раз откладывал все свои дела, с удовольствием возясь с дочерью, а иной раз просил ее подождать.
Кабинет отца Блэр запомнила как некий таинственный храм, в котором творятся какие-то невиданные вещи. Там пахло кожей, дорогими сигарами, виски и отцовской туалетной водой и эта смесь ароматов навсегда останется для Блэр запахом мужчины. В кабинете Чака сейчас пахнет так же, и Блэр, как когда-то маленькая, с удовольствием усаживается там в большое кожаное кресло и наблюдает за работающим Чаком. В детстве она не понимала, чем таким важным занят отец, почему просматривает все эти бумажки и подписывает некоторые из них, но соприкосновение с миром взрослых приятно будоражило. Она мечтала поскорее вырасти, стать успешной дамой, состоявшейся и в карьере, и в личной жизни. И, самое главное, у ее мужа будет вот такой кабинет.
Отец был первым, кто узнал о том, что Блэр впервые поцеловалась, что стала девушкой… Те мелочи, которые во многих семьях принято рассказывать матери, Блэр рассказывала отцу, ведь мать постоянно в разъездах. Одно время Блэр, подсознательно чувствуя, что о чем-то отцу знать не полагается, пыталась сблизиться с Элеонор, но мать находилась в двух постоянных состояниях: либо вот-вот уедет, либо еще не приехала. И в первом, и во втором случае ей было не до Блэр, она рассеянно чмокала дочь в щеку и исчезала на несколько недель при первом варианте развития событий, или на несколько часов - при втором. Тогда Блэр и открыла для себя, что Дорота всегда выслушает и поможет, если что. Одинокая девочка и женщина, владеющая зачатками английского, быстро преодолели языковой барьер, но даже ее Блэр не могла подпустить к себе настолько близко, чтобы довериться абсолютно во всем. Элеонор, хоть и редко бывала дома, быстро замечала непорядок в своем королевстве, а чересчур близкие отношения с прислугой она как раз считала непорядком.
А потом Гарольд ушел и счастливое детство Блэр сразу закончилось. Она до сих пор помнила тот яркий осенний день, день начала конца. Блэр вернулась из школы в отвратительнейшем настроении. Она хотела поговорить с Сиреной, которую можно было только в школе встретить без Джорджины (с ней у Блэр было взаимное недопонимание, которое Чак описал простым “две медведицы в одной берлоге ”), по поводу внезапного охлаждения Нейта. Все выходные Нейт старательно избегал ее, не отвечая на звонки и сообщения, а когда Блэр пришла к нему домой, то Энн сказала, что он где-то с Чаком и вот уже два дня не появляется дома. Потом Блэр узнает, что к столь резкой перемене отношения приложила свою руку Сирена, а пока девушка жаждала поделиться тревогой с лучшей подругой и спросить у нее совета в отношении дальнейшего поведения. Но Сирена в школу не пришла, а Лили сообщила Блэр, что Сирена этим утром уехала в какой-то интернат у черта на куличках, где отбирают мобильные, нет Интернета, а звонить родным можно только раз в неделю с общего телефона. Сказать, что Блэр была в шоке, это не сказать ничего. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и беззащитной перед внешним миром.
Она еще не знала, что этим же днем ее покинет еще один близкий человек. Блэр впорхнула в пентхаус и первым делом спросила у Дороты где папа. Дорота, пряча глаза, пискнула, что Гарольд наверху. Блэр вбежала в его спальню, с порога затараторив, как ее вероломно бросила Сирена, и только потом увидела чемодан, стоящий посреди комнаты. Другой такой же лежал, раскрытый, на кровати и Гарольд укладывал туда стопку свитеров. Блэр от души понадеялась, что отец просто уезжает в какую-нибудь деловую поездку, но Гарольд произнес пространную речь о том, что она уже взрослая и должна бы уже понимать, что у родителей тоже есть личная жизнь. Что с Элеонор они уже давно живут вместе по привычке и им обоим будет лучше, если они освободят друг друга. Занятые своей личной драмой родители и не подумали о Блэр, которая только-только вступила в пору взросления и которой как никогда требовался чей-то совет. Гарольд заверил дочь, что они будут часто видеться, она и не заметит, что он ушел. Блэр убежала в свою комнату и не вышла провожать отца, решив создать себе иллюзию того, что он остался и у нее снова крепкая и счастливая семья.
Проходили месяцы, Блэр был нужен отец, но Гарольд словно забыл свою прошлую жизнь. Она не знала, требовал ли того Роман, или Гарольд по собственной инициативе почти не вспоминал о дочери, но факт оставался фактом. Они созванивались все реже, на день Благодарения, наполненный их традициями, он не приехал, пропустил дебют дочери и откупился бриллиантовым браслетом на Рождество. Летние каникулы Блэр провела в Хэмптоне, Гарольд и Роман отправились в Альпы. Шли годы, наполненные новыми заботами, и тоска уже не ощущалась так остро. Последний раз Блэр видела отца на собственной свадьбе, он довел ее до алтаря, передал ее руку Чаку и станцевал обязательный танец отца и дочери. Невеста - лицо праздника, Блэр так и не удалось уединиться с отцом хотя бы на несколько минут. Гарольд точно передал все заботы о дочери в руки зятю и перестал звонить и писать электронные письма. Блэр звонила сама, каждый их разговор занимал не более десяти минут, Гарольд вежливо выслушивал новости дочери, отделываясь банальным: “У меня все нормально”. Сначала Блэр звонила каждую неделю, потом частота звонков сократилась до одного в месяц, а затем Блэр и звонить перестала, изредка посылая отцу электронные письма с новостями, фотографиями и пожеланиями.
Но эту новость она была готова сообщить всему свету и Гарольд имеет право знать, что без пятнадцати шесть утра стал дедушкой. Блэр по памяти набрала номер отца и замерла, вслушиваясь в длинные гудки.
- Алло, - раздался на другом конце линии такой знакомый голос.
- Привет, пап, - Блэр поплотнее обернула вокруг ног одеяло.
- Здравствуй, дорогая. У тебя что-то случилось?
Блэр просияла улыбкой. Конечно, случилось.
- У нас с Чаком сегодня родился сын.
- Поздравляю, моя хорошая! - радостно воскликнул Гарольд. Улыбка Блэр стала еще шире, он обязательно приедет. - Как ты себя чувствуешь?
- Лучше не бывает. Пап, а когда ты приедешь?
- Ох, дорогая, боюсь в этом месяце не получится. Мы с Романом уже давно купили путевки на Карибские острова, завтра улетаем. Но в следующем я обязательно прилечу…
Блэр, не дослушав, нажала на кнопку отбоя. Эти обещания она слышала уже не раз и знала: он не прилетит. Ни в следующем месяце, ни потом. Быть может, однажды, через несколько месяцев Гарольд возникнет на пороге их пентхауса и она, конечно, покажет ему внука, но Блэр хотелось видеть его сейчас.
- Родная, что-то не так? - Чак не слышал тихого разговора, но, конечно, заметил внезапно погрустневшее лицо жены.
- Нет, все в порядке, - Блэр подняла на него глаза и через силу улыбнулась. Чак, естественно, ей не поверил и будет еще допытывать, кто посмел расстроить самую дорогую женщину в его жизни. Но пока его отвлекла Элеонор, увидевшая Чака с малышом на руках и прослезившаяся от умиления.
Блэр смотрела на мужа, бережно укачивавшего проснувшегося Джеймса, а в голове крутились слова Дороты. Затягивая на Блэр корсет свадебного платья, Дорота пробормотала с гордостью глядя на любимицу в зеркальную поверхность: “Жить надо, не забывая о главном, - о любви”. Гарольд Уолдорф забыл о любви. О любви к собственному ребенку. Чаку она не даст забыть об этом никогда.

Обсуждения живут тут




Сообщение отредактировал Candle - Понедельник, 08.06.2009, 16:17
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 4
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Шелк.
Автор: Candle.
Рейтинг: PG-13.
Пейринг: Эд/Лейтон, Эд/Джессика, Лейтон/Себастиан.
Саммари: одним летним вечером его Мечта появилась у него на пороге.
Размещение: за рамками сайта по разрешению автора.
От автора: за идею хотелось бы сказать спасибо Анюте, которая заронила в мою голову идею фанфика по этой паре. Анюта и девочки, надеюсь, не разочарую. Все это, от первого и до последнего слова, лишь плод моего воображения.

Добавлено (09.06.2009, 17:15)
---------------------------------------------
Эд любил молочный шоколад и шелковые простыни. Первое он мог поглощать часами и в любом виде, вкус напоминал ему о детстве, когда мать, суровая Кэрол Вествик, приносила домой три плитки шоколада. Учитывая то, что она - психолог по образованию, мама свято верит, что чрезмерное проявление родительской любви мальчиков разбалует, а у нее как-никак мужчины растут. Поэтому сладкое они видели лишь по выходным, когда мама покупала в супермаркете рядом с их домом три плитки молочного шоколада. Между братьями тут же начиналась возня, но тихая, каждый хотел отхватить не только свою плитку, но и чужую, ведь, как известно, чужое всегда слаще. Вот только если шум борьбы услышат родители, шоколада лишатся все трое. Одно время Эд прятал свои плитки, надеясь съесть их позже, и благополучно забывал местонахождение тайника. Разбирая недавно завалы старых вещей в своей комнате, Эд до слез смеялся, обнаружив за шкафом побелевший от времени шоколад.
А страсть к шелковому белью объяснялась просто. Его любила она, девочка с глазами цвета его любимого лакомства. Правда, когда Лейтон дулась, ее глаза темнели и становились оттенка шоколада горького, поэтому Эд старался как можно быстрее ее рассмешить, он любил слушать ее смех, задорный и звонкий. У Джесс смех был не таким. Она и сама была не такой, немного грубоватой, даже где-то резковатой, иногда заносчивой, но в целом забавной и веселой. Вот только у нее был один главный недостаток: она была не Лейтон.
Эд потянулся и встал, подойдя к окну. На город опускалась ночь, укрывая Нью-Йорк одеялом огней, сейчас начинается совсем другая, клубная жизнь. Они любили это время, компания молодых безбашенных людей, готовых на подвиги и свято верящих в то, что своими работами в кино они изменят этот мир. Съемки заканчивались, каст отпускали по домам, и они отправлялись в какой-нибудь клуб. Как правило, развлечения придумывал неугомонный Пенн, он искал клубы, выдумывал какие-нибудь конкурсы, подчас диковатые, и мог несколькими словами зажечь всех остальных. Блейк жаловалась, что жутко устала, но покорно следовала за ним, Лейтон и Эд, в которых к концу дня просыпалась энергия (особенно, если снимали сцену ссоры между Чаком и Блэр), неслись впереди планеты всей, а за ними, позевывая, плелся Чейз, подгоняемый Джесс. Так уж получилось, что их компания сложилась именно так, они - главные актеры сериала, больше всего времени проводят вместе. Была еще Тейлор, но она для всех была младшей сестренкой, куда ее таскать по клубам. Глядя сейчас на фото девятнадцатилетней девушки, Эду бы и в голову не пришло назвать ее маленькой.
Наступало утро, им приходилось снова ехать на съемки и первая половина дня была посвящена раскачиванию каста. Чейз и Блейк засыпали на ходу, Джесс, не стесняясь, спала во время грима, Пенн, набираясь сил для вечера, отсиживался в вагончике, каждый раз надеясь, что его Дэну не предстоит появиться в очередной серии. Одни только Эд и Лейтон были бодры и веселы, поэтому за первую половину старались отснять их сцены, либо совместные, либо с актерами, играющими родителей. Проблемы возникали только в том случае, если таковых в сценарии не было, тогда Блейк, Чейза и Джесс активно будили, а Пенна выгоняли из вагончика, конвоируя на площадку.
Эд почувствовал в горле неприятный комок. Съемочная площадка “Сплетницы” на три года стала его домом, Нью-Йорк почти что родным городом. Им казалось, что они всегда будут вместе, если уж не сниматься, то хотя бы вместе тусоваться. Но отсняли третий сезон, прозвучала команда “Стоп! Снято!”, заканчивающая последнюю сцену, и на следующий день все разъехались по домам на долгие два года. “Сплетница” оказалась неплохим стартом для карьеры, их всех закрутила круговерть актерской работы, все старались как можно больше успеть, оставить как можно больший след в кино. Сначала и правда выкраивали время и встречались, но с ростом популярности это сделать становилось все труднее. Созванивались, переписывались по электронной почте, по ICQ, общались через веб-камеру, но высокие технологии никогда не заменят прелесть живого общения.
На площадке “Сплетницы” завязались три романа и два из них уже катятся к новому уровню. Блейк и Пенн уже давно объявили о своей помолвке, Блейк готовится стать мамой и Эд был за нее искренне рад. Лейтон приняла предложение от Себастиана, вспомнив об этом, Эд почувствовал привычную боль. Как ни странно, единственным романом, которому суждено было разлететься вдребезги, оказался его.
Юноша обернулся к компьютеру, на мониторе Джесс страстно целовалась с партнером по фильму Кэмом Жиганде. Сейчас Эд с горечью понимал, что все к этому шло, как это не банально, они уже давно чужие друг другу. Постоянные разъезды тоже не способствовали укреплению отношений, после “Грозового перевала”, в который Эд вложил всю душу и который имел оглушительный успех, на Эда посыпались предложения о серьезном кино. Это были уже не те низкопробные фильмы ужасов и не пятисекундное пребывание на экране, во время которого его никто и не запоминал, это были фильмы, которыми можно было гордиться. Джессика же никак не могла отделаться от легкомысленных молодежных комедий и ревновала Эда к успеху. Это было обычное явление в актерском мире и он не обратил на это внимания. Но вот Джесс вытянула счастливый билет, ей предложили сняться в экранизации романа не менее замечательной, чем Эмилия Бронте, писательницы Джейн Остин. Собирались снимать “Убеждение” на роль Энн, главной героини романа, позвали Джесс. Она, надеясь, что именно этот фильм и станет началом ее успеха (увы, из всех них ей не повезло больше), тут же согласилась, не раздумывая. Эд и сам должен был вскоре приехать в Англию, на съемки фильма о Робин Гуде, где он играл благородного разбойника. Съемки еще не начались, обсуждалась главная героиня, возлюбленная Робина Мэрион (куда ж в современном фильме без романтической линии). Роль предложили Лейтон и Эд отчаянно надеялся, что она согласится. Впервые после окончания “Сплетницы”, где Чак и Блэр все-таки поженились, они вместе появятся на экране. Будет сложно и интересно уйти от образов расчетливой стервочки и алкоголика-бабника-миллионера, но это делало работу еще увлекательнее.
Так что Эд, не подумав плохого, пообещал Джесс, что будет часто ее навещать, тем более, что места съемок были почти рядом. Увы, Джесс решила по-другому.
Отчасти в этом виноват и он, нечего было все время сравнивать Джесс с Девочкой-Мечтой, ведь обычно это сравнение оказывалось не в пользу Джессики. Джесс догадывалась о его чувствах к Лейт, знала, что их бурный роман не прошел бесследно для обоих. То, что начиналось, как мимолетное увлечение, ни к чему не обязывающий секс, развилось в нежное и трепетное чувство, которое не умерло до сих пор. По крайней мере, у Эда. Иногда его тошнило от того, как их история напоминала историю Чака и Блэр, но слов из песни не выкинешь. Началось у них все, правда, несколько по-иному.
После той легендарной сцены в лимузине, которую уже успели окрестить одной из самых страстных сцен столетия, нужно было сбросить напряжение. Кто первый из них перешел отведенные контрактом границы и позволил себе загореться и зажечь партнера, Эд не знал. После команды режиссера, отпускавшего актеров, они вылезли из декорации, не зная, куда глаза девать от смущения и вместе с тем наслаждавшиеся послевкусием ощущений. Лейт наверняка почувствовала, что он уже далеко не так холоден, как пытался остаться. Эд смотрел на раскрасневшуюся девушку и мучился от тесноты в брюках. Бретелька комбинации Ли соскользнула (да-да, она действительно была в нижнем белье!) и он увидел круглую аккуратную грудь. Оба тут же сделали вид, что ничего не произошло, но через минуту, переглянувшись, направились в его вагончик, где и случился бурный и изматывающий первый раз.
Сцена, когда Чак утешает Блэр на ее дне рождения по мнению Эда и вполовину не получилась такой же страстной и чувственной. Но он перфекционист, пока не доведет игру до совершенства, не успокоится. Лейт в ответ на его недовольство заявила, что они просто мало репетировали. Для съемочной группы в этих словах не было никакого подтекста, их и забыли практически тут же, да вот Эд и Ли подтекст видели. Лейт приглашала его к продолжению отношений и он неожиданно для себя согласился.
Тогда-то Эд и начал замечать, что чувствует к заводной энергичной Лейтон что-то большее, чем дружескую привязанность. До этого она держалась поближе к Блейк и Чейзу, Эд только потом, на одной из фотосессий затесался в их компанию. “Несудящий клуб “Завтрак ” стал таковым и в жизни, правда, уже к окончанию съемок первого сезона их разбавил Пенн, которого все-таки добилась Блейк, и Тейлор с Джесс.
Привязанность переросла в нечто большее, они с наслаждением проводили время вместе, вроде всегда в компании, так что папарацци не придерутся, и в то же время наедине. Лейт находила какие-то укромные места на площадке, где они часами репетировали сцены поцелуев, иной раз заходя дальше. Она даже на Себастиана сначала не обратила внимания, хотя он выклянчил ее номер. Это потом газеты будут наперебой кричать, что как только взгляды Лейтон и Себастиана пересеклись, между ними сразу же вспыхнул пожар любви. Черта с два, она и имя-то его сначала не запомнила, предпочитая называть его по фамилии.
Закончилось все так же неожиданно, как и началось. Фото папарацци, глупая шутка, а отношения оборвались. Эд и Джесс тогда прилетели в Нью-Йорк и Джесс, заметив папарацци, подговорила его пошутить. Он смеялся над той шумихой, что поднялась вокруг этой фотографии ровно до той поры, пока не увидел глаза Лейтон.
Она выдавила улыбку и сказала, что все нормально, что она все понимает и надеется, что в будущем они смогут общаться, как друзья, а пока она очень рада за них с Джесс. И Эд, и Джессика наперебой пытались объяснить ей, что это была всего лишь шутка, но Лейт решила все по-своему. Она начала отвечать на звонки и сообщения Себастиана, а через неделю Эд случайно услышал, как она пересказывает Блейк свидание с ним.
Эд не хотел ее винить, конечно, это тяжело: скрывать свои отношения от толпы и толком не знать, что их ждет в будущем. Роман начался без душещипательного признания, они обходились без откровенных разговоров и закончился он без выяснения отношений. Эд страшно мучился ревностью, видя его рядом с Лейт, его руку на ее талии, его губы на ее виске… Так уж получилось, что Джесс, страдающая от чувства вины, оказалась рядом и завертелось. Закрутилось, чтобы вот так банально закончиться.
Эд взял телефон и, подумав, отложил его в сторону. Ну что он ей сейчас скажет? Устроит скандал, сцену ревности? Джесс мило припомнит ему, как ее саму снедала ревность, когда в момент наивысшего наслаждения Эд выдыхал чье имя? Правильно, Лейт! И во сне к нему приходила совсем не черноволосая зеленоглазая девушка, а нимфа с шоколадными глазами и каштановыми локонами.
Он и сам себе боялся признаться, что испытывает облегчение. Отношения изматывали, толком ни к чему не вели, они даже не жили вместе и уж точно не собирались съезжаться в будущем. О свадьбе и речи не шло, хотя родители обеих сторон, воспитанные в патриархальных устоях, твердили, что им надо жениться. Однако и Эд, и Джесс слишком дорожили свободой, чтобы ее потерять.
Эд уже решил лечь спать, а назавтра позвонить Джессике и закончить отношения по-человечески, как в дверь позвонили. О том, что Эд в Нью-Йорке, знали все, кто хоть как-нибудь следил за его карьерой, здесь Эд озвучивал героя детского мультфильма (подумать только, ангела!) и записывал третий по счету альбом “The Filthy Youth”. Группа не только не распалась, а еще и вышла на международный уровень и в будущем году у них были все шансы поехать на Евровидение от Великобритании. Эд, правда, к этому не стремился, озвучив мнение, что там и без них фриков хватает, но ребята с энтузиазмом ухватились за эту идею. У него есть карьера в кино, а что есть у них? Только музыка.
Смущало другое. Он жил в той самой квартире, которую снимали они с Чейзом, только теперь один. И об этом-то знали как раз таки немногие. Гостей он не ждал, Джессика, поглощенная новыми отношениями, вряд ли прилетит в Нью-Йорк, чтобы покончить со старыми, а мама, небось, уже укладывает внука спать.
На пороге стояла та, кого он меньше всего ожидал увидеть в эту летнюю ночь. Лейтон чуть дрожала, стряхивая дождевые капли с волос (на улице все-таки пошел дождь), а щеку украшал здоровенный синячище. Эд посторонился, давая ей пройти и попутно пытаясь вспомнить, как произносить слова.
- Привет, - голос Лейт был необычно тих. - Надеюсь, не помешала?
- Нет, проходи, - Эд махнул рукой в комнату. - Откуда знаешь, что я здесь?
- Чейз звонил, спрашивал о какой-то глупости, - Ли стянула насквозь мокрую кофту и замерла, не зная, куда ее деть. Эд забрал у нее темно-серый кардиган, с которого капала вода, и понес в ванную. - Мимоходом обронил, что ты приехал сюда. То есть я знала, что ты в Нью-Йорке, но не знала, где остановился.
- На меня ностальгия нахлынула. Носки Чейза на люстре, блинчики Блейк…
И как будто и не было этих шести месяцев, прошедших с тех пор, как они виделись в последний раз. Снова шутки-прибаутки, непринужденная атмосфера, которую могла создать только Лейтон… Вот только реакция ее сейчас была другой.
Он ожидал, что Лейтон рассмеется, но вместо этого она прижала руку к губам и задрожала, пытаясь сдержать всхлип. Эд, собиравшийся пойти за льдом, растерялся окончательно. Ни разу он не видел, чтобы Лейт плакала. Обычно она излучала радость и счастье, а сейчас от нее волнами исходило отчаяние.
- Эй-эй-эй, ты что? - Эд кинулся к ней, еще не зная, что будет делать. Ему не часто приходилось утешать плачущих девушек, он уже и забыл, как это делается. - Лейт, хватит.
Она уткнулась ему в плечо, вздрагивая всем телом. Эд обнял ее за плечи и начал гладить по волосам. Он не знал, что и думать, слезы были скорее присущи Джесс, Блейк, Тейлор, кому угодно, но не Лейт. Сцены, в которых Блэр приходилось плакать, были самыми тяжелыми, Лейтон все время раскалывалась перед камерой, но в какой-то момент брала себя в руки и по щекам бежали настоящие крупные слезы. Вот только Эд знал, что они ненастоящие, ведь Лейтон просто не умеет плакать. Ан нет, умеет, еще как умеет.
- Прости, - девушка отстранилась, стирая со щек мокрые дорожки и морщась от боли в синяке. - Я как все вспомнила, мне тогда так хорошо было…
- Мне тоже, - Эд усадил ее на диван, не убирая руки с плеч. - Только не говори, что это только из-за воспоминаний, не поверю.
- Просто тогда не было его, - Лейтон сказала это так тихо, Эд даже решил, что ему почудилось. - Ой, а вы с Джесс расстались?
Она недоуменно смотрела на монитор, где Джессика и Кэм застыли в совсем недружеском поцелуе. Причем явно за пределами съемочной площадки, вряд ли в экранизации романа девятнадцатого века будет мелькать современный ночной клуб.
- Да, только я об этом не знал, - Эд выключил компьютер, не желая обсуждать эту тему. - Спасибо папарацци, просветили.
- Мне жаль, - Лейт опустила голову. - Вы были хорошей парой.
- Главное, остаться хорошими друзьями. Так что случилось, Ли?
- Мы с Себастианом поругались, - она сжала руки так, что костяшки пальцев побелели.
- Помиритесь, - Эд пожал плечами. Эка невидаль, поругались.
- Нет, все… все гораздо серьезнее, - Лейтон замотала головой, дрожа. - Все зашло слишком далеко. Я говорила ему остановиться, а он… он меня не слушал, и вот…
Она показала за синяк и Эд пошатнулся. Неужели это он ее так ударил? Эд, честно говоря, был уверен, что Лейт упала, сложно было представить, что такую солнечную девочку может кто-то ударить. Уж тем более Себастиан. Если он считает себя мужчиной, он даже права не имеет тронуть женщину пальцем против ее воли. Но, по-видимому, Себастиану вполне комфортно в роли ничтожества.
- Это он тебя так? - Эд не удивился, услышав в своем голосе угрожающие нотки.
Лейт кивнула, закрыв лицо руками. А затем ее прорвало. “Сплетница” закончилась, а съемки “Королей” все продолжались. Себастиан там играл парня с нетрадиционной сексуальной ориентацией, приходилось партнера по сериалу целовать, а Себастиана от этого тошнило и, в конце концов, все закончилось тем, что он пристрастился к алкоголю. Лейтон как раз пригласили в фильм о любви моряка и русалки, экранизацию очень древней и красивой датской легенды, на основе которой Ганс Христиан Андерсен и написал одну из своих самых пронзительных сказок. Лейт согласилась в надежде отделаться от образа Блэр Уолдорф (поймите правильно, она обожала Блэр, оправдывая все ее поступки, но играть всю жизнь один типаж, увольте). Уехав в Данию на съемки, Лейтон упустила, что Себастиан тонет в море алкоголя. Вернувшись, она схватилась за голову, Себастиан каждый вечер планомерно напивался, не думая о том, что это не лучшим образом сказывается на его внешности, на съемочной площадке были им недовольны и продюсеры грозились вышвырнуть из сериала. Ли попыталась исправить ситуацию и ей это даже удалось, по крайней мере, к закрытию сериала Себастиан стал более-менее адекватен. Вот только благодаря образу Джека Бенджамина его все чаще звали в фильмы на роли гомосексуалистов. Фильмы-то были неплохие, поэтому Себастиан и соглашался. Добили его съемки весьма откровенной сексуальной сцены и появившаяся позже статья о том, что так убедительно может сыграть только истинный гомосексуалист. Лейт убеждала его лечь в клинику, клялась, что бросит его, если он не перестанет пить и приняла его предложение лишь с одним условием: Себастиан больше не притронется к алкоголю.
Но Себастиан сорвался и первый раз поднял на нее руку. Лейтон, уставшая от бесконечных ссор, упреков и беспочвенных обвинений и не на шутку перепуганная, выбежала из дома, в чем была. Хорошо еще оказались деньги на автобус в кармане джинс. Они жили в пригороде Нью-Йорка и Лейт, обожавшая этот город, приехала сюда, чтобы побродить по знакомым улицам и успокоиться. То, что они расстаются, ясно, как Божий день, Лейт даже не боялась теперь, что без нее он совсем пропадет. Все эти годы ее удерживал именно этот страх и Себастиан беззастенчиво этим пользовался. Но теперь хватит.
Лейтон всегда боялась повторить судьбу матери, которую от души поколачивал Даг Мистер. Маленькая Лейт часто становилась свидетельницей подобных ссор, Даг не стеснялся дочери, а впоследствии начал поднимать руку и на нее. Конни Мистер оправдывала мужа и не верила ни единому слову дочери, когда та пыталась рассказать матери о том, что отец ее избивает. Называя Лейтон мерзкой лгуньей, она выгоняла девочку на улицу, и Лейт часто ночевала у подруг или где придется. Лейтон актрисой-то стала только потому, что это гарантировало частое времяпрепровождение вдали от дома. В одиннадцать, когда она сыграла в школьной постановке “Волшебника страны Оз”, ее забрала бабушка, уговорившая ее родителей отдать дочь, ведь в ней есть зачатки актрисы. Лейтон до сих пор боготворила бабушку и старалась как можно меньше видеться с родителями. Так что Себастиан умер для нее в тот момент, когда его рука с силой коснулась ее щеки.
Эд понимал ее чувства, понимал ее слезы и страх маленькой девочки. О трагедии ее детства знали только он да Блейк, самая близкая подруга Лейтон. Блейк даже видела ее родителей и по ее словам она просто не понимала, как у такого монстра и забитой мышки могло получиться такое сокровище. Эду всегда хотелось защитить Лейт от этих призраков прошлого и теперь от Себастиана.
- Пойдем, я тебе лед дам, - Эд помог ей встать. - Ты замерзла, вся дрожишь.
- Мне очень не хватало твоего чая все эти годы, - Лейтон слабо улыбнулась.
“А мне очень не хватало тебя”, чуть было вслух не сказал Эд, но лишь улыбнулся и повел ее на кухню.
В квартире теперь было не в пример чище, чем когда тут жил Чейз. Блейк, Лейт и Тейлор, оказываясь в их холостяцкой берлоге, всегда ворчали и принимались разгребать завалы всякого хлама. Эд, с детства приученный к порядку (Кэрол Вествик это вам не Дана Кроуфорд, которая вылизывала Чейза и его брата и сестру), загрязнял квартиру гораздо меньше.
Лейтон, уже несколько успокоившись, села за стол. Эд протянул ей кусочки льда, завернутые в полотенце, и достал с полки пачку чая и мяту, Ли просто обожала его фирменный чай. Он закипятил чайник, наслаждаясь уютным молчанием. Лейт сидела, прижимая к щеке кулек. Эд поставил перед ней дымящуюся чашку и сел напротив с такой же чашкой в руках.
- Моя любимая, - Лейтон улыбнулась, глядя на забавную чашку в виде головы кота.
- Я помню, - Эд ответил на улыбку. - Блейк, помнится, все пыталась найти такую же.
- Пенн все-таки нашел, - Лейт постучала по чашке ногтем.
- Целеустремленный парнишка.
Они одновременно потянулись к сахарнице, руки соприкоснулись и мир исчез. По телу Эда прошло давно забытое электрическое ощущение, которого не было ни с одной другой девушкой. Внезапно ее глаза цвета молочного шоколада заслонили все пространство, а ее аромат, свежесть дождя и едва уловимые нотки полевых цветов, стал четче. Эд и сам не заметил, как оказался подле нее, касаясь губами здоровой щеки.

***

Они лежали на кровати, наслаждаясь теплом друг друга. Лейтон мурчала, когда по ее коже скользил шелк одеяла, а Эд улыбался в темноту, перебирая ее волосы. Он еще не знал, что ждет их в будущем, но уже точно мог сказать, что не отпустит ее никогда-никогда. И никто уже не сможет убедить его пусть и в шутку поцеловать другую девушку.
- Значит, будешь Робин Гудом? - Лейт положила ладошку на его грудь и оперлась на нее подбородком.
- И надеюсь, что ты составишь мне компанию, - Эд с бесконечной нежностью проследил пальцем контур ее лба и щеки.
- Я ни за что не пропущу твои попытки выстрелить из лука и при этом не упасть, - девушка ухмыльнулась.
- А я с нетерпением жду, когда смогу увидеть тебя на лошади.
- Ладно, уговорил. Все равно у меня сейчас перерыв в работе, - Лейт устроилась в его объятиях и пробормотала, засыпая: - Не отпускай меня.
- Никогда, - Эд крепче прижал ее к себе.
Теперь он начал понимать, почему она так любит шелк, ведь кожа Лейт такая же нежная. И он ни за какие коврижки теперь не откажется наслаждаться ее мягкостью.




Сообщение отредактировал Candle - Вторник, 09.06.2009, 18:38
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 5
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Однажды в Вегасе.
Автор: Candle.
Рейтинг: G.
Пейринг: Блэр/Чак.
Размещение: за рамками сайта только по разрешению автора.
От автора: с фильмом не имеет ничего общего, кроме названия.
Ссылка на обсуждение: так как это мини, то жду ваших отзывов здесь - http://gossip.ucoz.ru/forum/42-642-1

Добавлено (13.07.2009, 23:42)
---------------------------------------------

Однажды в Вегасе.

В 1829 году торговый караван, направлявшийся в Лос-Анджелес, сбился с пути. Под неумолимым солнцепеком вымотанные люди разбили лагерь, несколько добровольцев отправились на поиски источника воды, среди них был мексиканец Рафаэль Ривера, которому и посчастливилось найти спасительный оазис среди песков. Само название города в переводе с испанского означает “пойменные луга”. Город был основан 15 мая 1905 года. А 19 мая 1931 года его судьба круто изменилась, когда на территории штата Невада разрешили азартные игры. С тех пор город стал всемирной столицей игорного бизнеса, сюда каждый год приезжали тысячи человек в надежде на легкую наживу. Если у вас есть отель в Лас-Вегасе, то вы богатый человек, а если у вас есть еще и хотя бы одно казино, вы очень богатый человек.
Естественно, здесь располагалась часть империи Бассов. Три пятизвездочных отеля, два четырехзвездочных и целых пять трехзвездочных, несколько казино и не один ресторан. Все это приносило огромные деньги, и функционировало круглый год.
Для Чака всегда были забронированы пентхаусы во всех трех отелях делюкс класса. Но он предпочитал “Bellagio Resort” с его музыкальными фонтанами, галереей искусства и пятью открытыми бассейнами. Блэр и Сирена пришли в восторг, узнав, что на территории шикарной гостиницы в 36 этажей есть салон красоты и бутики Шанель, Гуччи, Прада, Тиффани и Армани. Нейта же, как сторонника здорового образа жизни, привлекли фитнесс-центр и спортзал.
Они отправились в Лас-Вегас, как в старые добрые времена, вчетвером. После того, как Чак в пятнадцать лет (тогда его еще не должны были пускать в казино, но кто же выгонит сына владельца?) просадил в этом городе наслаждений пять миллионов долларов за две ночи, Барт строго-настрого запретил сыну появляться даже поблизости. Но, во-первых, Чаку уже исполнилось двадцать, во-вторых, он прекрасно окончил второй курс Йеля (Барт вообще не надеялся, что Чак умудрится поступить в университет Лиги плюща, а когда Чак поступил, несчастный отец каждый день ждал известий о том, что сына вышвырнули из университета), и в-третьих, и это самое главное, с ним будет Блэр, а значит, она не позволит сыну делать ставки направо и налево. Барт не знал, что Блэр так же азартна, как и Чак, и, несмотря на всю свою разумность, так же любит авантюры.
Блэр сейчас спала, разметавшись на огромной кровати. Чак в одном халате стоял у огромного окна, глядя на разноцветные огни города. Он никак не мог уснуть, пытаясь свыкнуться с новым статусом женатого человека.
Один из самых желанных холостяков мира покинул этот мир, пополнив собой ряды женатиков. Чак точно знал, что не жалеет об этом, все ж таки он давно решил, что Блэр его единственная и неповторимая. И не реакции отца он боялся, Барт обожал Блэр и будет только счастлив такой невестке. Он содрогался при одной только мысли о том, что об этом пожалеет Блэр.
Сам-то Чак сейчас понимал, что свадьба в Лас-Вегасе для него была идеальным вариантом. От предложения его удерживали только воспоминания о взбудораженной Лили, носившейся молнией и причитающей, что она ничего не успевает. Более того Лили постоянно привлекала к подготовке к свадьбе Чака и Сирену и скоро Чак научился ходить по стеночке, сливаясь с окружающей обстановкой. Он был шафером, поэтому основная часть хлопот свалилась на Сирену. Чак с ужасом представлял, что будет делать теперь, в качестве жениха. Даже мальчишник не стоил этого.
В Лас-Вегасе их быстро поженили в Южной часовне на территории отеля. В зале, способном вместить 130 гостей, были только они четверо и священник. Никто не глазел с умилением, не всхлипывал шумно в платочек и не вздыхал. Все было быстро, четко и по существу.
Зато Блэр мечтала о роскошной церемонии с потрясающим платьем, тысячей гостей и женихом, чинно ждущим, пока ее доведет до алтаря Гарольд. То, что произошло несколько часов назад, было чистейшей воды авантюризмом. И хоть Блэр сказала, что она об этом не жалеет, Чаку все равно казалось, что, проснувшись утром и со свежей головой подумав, что натворила, она ужаснется и потребует аннулирования брака.
А ведь в самом начале ни у кого и в мыслях не было, что Чак и Блэр скоро обретут новые статусы. Что вы, в Лас-Вегас они ехали исключительно потому, что Сирена и Блэр никогда там не были. В Лас-Вегасе они планировали провести четыре дня, а затем Чак и Блэр должны были отбыть в Грецию, где на одном из островов их ждал роскошный особняк, снятый Чаком на лето (если все сложится хорошо, это будет их медовый месяц), Сирена с Эриком собирались на Гаити, а Нейт должен был вернуться в Нью-Йорк, где его ждали дедушка и стажировка в мэрии. Ни у кого и в мыслях не было, что все завертится таким образом.
Вечером, после ужина в ресторане, расположенного на территории отеля, сообща решили идти в казино. Казино в “Bellagio Resort” - одно из крупнейших в городе и сомнений, куда идти, почти не было. Чак сразу же потянул Блэр к рулетке, Сирена пошла за ними, а Нейт прилип к “однорукому бандиту”. Чак предоставил Блэр возможность делать ставки.
- У тебя день рождения двадцать шестого июня, у меня тридцатого ноября, - Блэр поставила несколько фишек на черный кружочек под номером “двадцать шесть”.
- И что, всего четыре ставки? – Чак протянул ей пять оранжевых фишек.
- Предлагай, - Блэр положила их на шестерку.
- У тебя телефон начинается на восьмерку.
- Хорошо, и еще на тройку.
Рулетка завертелась, пущенная рукой крупье. Здесь, где минимальной ставкой была тысяча долларов, эти мгновения ни для кого не были надеждой и кошмаром одновременно, окружающие их люди могли позволить себе потерять миллион-другой. Это простые обыватели, копившие на поездку в Вегас не один год, молились в такие секунды. Момент, когда шарик выпадает на определенное число, для кого-то становится сладчайшим в жизни, а кто-то теряет все.
- Тридцать два красное, - озвучил вердикт крупье.
Блэр цокнула языком, глядя, как крупье пододвигает фишки, лысоватому мужчине напротив нее. Чак, улыбнувшись, обнял ее за талию, не испытывая большого расстройства по поводу проигрыша. В Лас-Вегасе можно просадить за ночь несколько миллионов или стать миллионером. Вполне вероятно, что с пустыми руками они не уйдут.
Сирена ставок не делала, найдя себе занятие по душе. Чуть наискосок от нее стоял молодой человек, кажется, не старше их. Они переглядывались друг с другом, и Чак мог с уверенностью сказать, что Сирена его так просто не отпустит. Такими же глазами она смотрела на Хамфри, когда их отношения только начинались. Закончились они не очень хорошо, и Хамфри исчез из их жизни так же стремительно, как и появился. От Эрика, который до сих пор общался с Дженни, Чак знал, что Хамфри таки поступил в Дартмут, хотя думал о Йеле. Но Блэр уговорила Сирену вместо Брауна поступить в Йель и, наверно, это и повлияло на решение Хамфри. Единственным, что теперь напоминало о том, что в жизни Сирены когда-то был такой человек, был бульдог, которого Сирене подарил Нейт. То ли в отместку за Джорджину, то ли из-за ностальгии, то ли потому, что так зовут символ университета, но Сирена назвала кобелька Дэном.
И вот сейчас она увлеченно строила глазки, забыв и про рулетку, и про Блэр с Чаком. Какой азарт, когда перед ней, возможно, любовь всей ее жизни.
Блэр оставила фишки на тех же числах и добавила еще две пурпурных фишки на семнадцать, три оранжевых на зеро и пурпурную на единицу. 1701 – год основания Йельского университета. Чак не ограничивал ее ставки, не желая портить удовольствие от игры.
- Восемь черное.
Девушка с радостным писком подпрыгнула. И пусть идут к черту те, кто утверждает, что на людях выражать свои чувства леди не подобает.
- Учти, молния два раза в одно и то же место не бьет, - Чак наклонился к ее уху.
- Хорошо, поставим на… на двенадцать, - Блэр положила на красный кружочек несколько фишек.
- Почему на двенадцать?
- Двенадцатого января мама взяла на работу Дороту. И мне было тогда двенадцать лет.
Сначала Блэр предпочитала только так называемые straight up, то есть ставки на один номер. Затем она наловчилась и принялась комбинировать split bet, street bet и corner bet, то есть ставки соответственно на два, три и четыре номера. К приходу Нейта, все-таки оторвавшегося от "однорукого бандита", Блэр уже вовсю оперировала five number bet и line bet (ставками на пять и шесть номеров). Чак предпочитал внешнее поле, где возможность выигрыша была больше, он ставил на red/black и even/odd, то есть красное/черное и четное/нечетное. Так как зеро и двойное зеро выпадали в рулетке достаточно редко, он не особенно рисковал.
Сирена вскоре удалилась вместе с облюбованным молодым человеком к столу, на котором играли в покер. Нейт с улыбкой следил за бурно радовавшейся выигрышам Блэр. Блэр и Чак находились в своей стихии, они наслаждались атмосферой риска, авантюризма, азарта. Сам Нейт казино не любил, единственной причиной, по которой он приходил сюда, была возможность поиграть в покер. Карты Нейт уважал.
- Чак, четыре миллиона, представляешь? - Блэр сияла что твоя рождественская ель. - Целых четыре.
- Блэр, главное, вовремя остановиться, - Чак взял ее за руку, переплетя их пальцы. - Пойдем посмотрим на фонтаны.
- Ладно, ты так их расписывал, что я не могу пропустить это зрелище.
- Блэр, а если ты поставишь сейчас на ва-банк, да еще и выигрыш Чака, - Нейт оценивающим взглядом окинул стопки фишек перед друзьями, - то получишь аж восемь миллионов.
- Кто заказывал змея-искусителя? - Чак улыбнулся.
- Это просто предположение, ничего больше.
Но глаза Блэр уже загорелись. Дело было не в деньгах, восемь миллионов - деньги, конечно, большие, но на банковском счете Блэр, отец которой за один процесс брал 150 тысяч долларов (столько в год получал обычный адвокат в Нью-Йорке) это не особенно отразилось бы. Дело было в азарте, ей сегодня определенно везло и просто было интересно, выиграет она или нет.
- Чак, последняя ставка, честное слово, - Блэр умоляюще посмотрела на него. - И сразу пойдем.
- Нейт, и кто тебя за язык тянул? Радость моя, а вдруг ты проиграешь? Тогда ты потеряешь все.
- Может, заставить вас изобразить ангела и черта? - Блэр вспомнила о давней игре, которую она практиковала с фрейлинами в школе. - Чак, ты выбрал не ту роль.
- Ну что, Блэр, рискуешь или нет? – хитро улыбнулся Нейт.
- Чак, мне сегодня везет. Давай попробуем.
- Блэр, а сегодня ты накрасилась водостойкой тушью? Я уже сказал, что будет, если ты проиграешь.
- Да ладно тебе, - Блэр решительно повернулась к столу. – На какое бы число поставить?
- Ты хочешь на один номер? Я бы поставил на сразу шесть, - Нейт встал рядом, задумчиво окидывая взглядом стол.
- Рисковать так рисковать, Арчибальд, - кокетливо протянула Блэр. – Чак, помнишь ночь, когда мы с тобой впервые поцеловались?
- Точное время, извини, сказать не могу. Я был занят другим.
- 22 ноября. Все на двадцать два, - решила Блэр.
Она сжала руку Чака, не сводя глаз с закрутившейся рулетки. Чак с улыбкой покачал головой, в случае проигрыша он лично готов был утешить Блэр. Ну а в случае маловероятного выигрыша разделить вкус триумфа. Но вероятность того, что выпадет именно двадцать два, ничтожно мала.
- Басс, если мы сейчас выиграем, я выйду за тебя замуж, - напряженно прошептала Блэр.
- Ловлю тебя на слове.
Блэр приковала к себе внимание всего стола. Никто даже не делал ставок на внешнее поле, гадая, получит ли эта красивая девушка или нет свои восемь миллионов. Интерес Чака возрос в геометрической прогрессии, теперь на кону стояли не только деньги, но и его личное счастье. Он не позволит Блэр теперь отступить.
Чак точно знал, что именно Блэр станет его женой, но когда это случится, сказать не мог. Он предполагал, что после окончания университета прежде, чем Блэр поступит в юридическую школу Йеля. Пока они еще не разговаривали о предложении, но теперь Чак получит точную гарантию, что Блэр станет его законной супругой. Какая разница когда, главное, станет.
- Двадцать два черное, - крупье улыбнулся Блэр.
В первый момент Блэр даже не поняла, что случилось. Она замерла, и только посмотрев на расплывшегося в улыбке Чака, осознала: она только что выиграла восемь миллионов долларов.
- Чак, я выиграла! Нейт, ты видел?! Я выиграла!
- Ваш выигрыш, мисс, - крупье пододвинул к ней гору разноцветных фишек.
- Блэр, теперь тебе есть на что сходить к Шанель и Армани, - Нейт улыбнулся.
- У меня и так было на что, - Блэр гордо осмотрела результат игры на рулетке.
Чак смотрел на счастливую улыбку Блэр и все яснее понимал, что не хочет ждать. Он хочет назвать с полным правом Блэр своей здесь и сейчас. Это же Лас-Вегас, черт побери!
- Радость моя, на территории отеля три часовни, - сообщил он ей, хитро ухмыляясь. – Выбирай.
Блэр непонимающе посмотрела на него, а затем осознала, о чем он говорит. Выйти замуж сейчас? Им же всего по двадцать. И как можно выходить замуж без подписи брачного контракта? И без родителей? И даже без свадебного платья? Хорошо хоть, подружка невесты и шафер в наличии.
- Я сказала, что выйду за тебя замуж, но не сказала, что это будет прямо сейчас.
- Это будет прямо сейчас, - не отступал Чак. – Или ты боишься?
- Что? – возмутилась Блэр. – Я боюсь? Нетушки, я согласна.
Вот и все, бурливший в крови адреналин сделал свое дело. Подумаешь, нет брачного контракта, ее отец адвокат, он не позволит кому-то обидеть Блэр. И пусть здесь нет их родителей, всегда можно устроить маленькую церемонию для своих. А свадебное платье сможет заменить белое коктейльное. Было бы желание выйти замуж.
- Отлично, выбирай: Южная, Восточная или Западная.
- Допустим, Южная, - Блэр прищурилась, лукаво улыбнувшись. – Только нам с Сиреной надо будет переодеться.
- А нам купить кольца, - Чак засиял, получив ее согласие.
- Подождите, вы что, серьезно? – Нейт переводил глаза с одного на другую, не зная, что и думать. – Вам же только по двадцать, куда вам жениться
- Или сейчас, или никогда, – Чак насмешливо поднял брови. – Учти это, Блэр.
- И ты всерьез желаешь жениться? Ты же Чак Басс.
- И фамилию я менять не собираюсь. Кстати, Блэр, ты будешь только Басс.
- Блэр Корнелия Басс, звучит неплохо. Ну что, Басс, испугаешься потерять статус холостяка?
- Мне нечего терять, Уолдорф.
Блэр побежала сообщать Сирене о предстоящей свадьбе (Сирена разлила шампанское от избытка чувств), а Чак потянул Нейта в бутик Тиффани, который работал круглосуточно. Нейт до сих пор не верил, что все это взаправду. Чак больше всего ценил свою свободу, а сейчас согласен ее потерять. Он презрительно усмехался, когда до них доходили слухи об очередных поженившихся старшеклассниках (браки на Верхнем Ист-Сайде заключались рано), и твердил, что уж он-то женится лет в сорок, а то и вообще не свяжет себя узами брака. И вот сейчас в двадцать(!) лет он согласен жениться. Причем не потому, что девушка забеременела или грозит покончить жизнь самоубийством, и даже завтра не будет конца света. Или Нейт чего-то не знает?
- Чак, подожди, ты сейчас серьезно все это? Это же совершенно другая жизнь.
- Не думаю, что наша жизнь сильно изменится. Мы же не собираемся заводить сейчас детей.
- Но брак это же совсем другая ответственность. И ты сам говорил…
- Какая разница, что и когда я говорил, - перебил его Чак. – Я же не давал обета безбрачия. А ответственность меня не пугает. И вообще, если нам не понравится, мы разведемся.
Он позвонил администрации отеля, заявив, что желает видеть в Южной часовне священника. Все эти волнения Нейта сущая глупость. Ответственность его не испугала еще в семнадцать, когда он перед полетом в Таскану слушал речь отца о том, что он станет другим человеком. Чак, в основном, не изменился, разве что бабник Чак Басс отошел в прошлое. И сейчас он тоже не боялся, зная, что в целом его жизнь с появлением кольца на пальце не особенно изменится. Разве что им с Блэр разрешат жить в одной комнате в кампусе, и то это еще неизвестно. Проживать на одной территории они уже пробовали, и за два месяца особенных эксцессов не возникло. Ну а что касается ссор, так они бывают даже у неженатых. Развод же Чак допускать не собирался, если они сейчас поженятся, это будет раз и навсегда.
В бутике молоденькая продавщица выложила перед ним кольца из белого, красного и желтого золота, естественно, все были с бриллиантами. Чак чувствовал, что Блэр очень расстроится, если ее кольцо будет без сего благородного камня. Его внимание сразу же привлекла пара колец из красного золота. Достаточно строгие, с миниатюрными бриллиантами, они смотрелись весьма стильно. Это тоненькое колечко будет очень красиво смотреться на изящном пальчике Блэр.
Блэр и Сирена уже ждали их в фойе отеля, Сирена выглядела такой же обалдевшей, как и Нейт. Чак, взяв Блэр за руку, повел их в Южную часовню, где их уже ждал священник, которого, по всей видимости, вытащили из постели. Блэр отдала вставшей рядом с ней Сирене цветы, которые недолго думая вытащила из вазы в пентхаусе, а Нейт занял место подле Чака.
Священник произносил торжественную речь, а Чак не сводил глаз с улыбающейся Блэр. Сейчас они плевали на все правила и приметы, но Чак и Блэр никогда не подчинялись правилам, они их устанавливали. Они любили шокировать окружающих, в пределах разумного, конечно, совершать неожиданные поступки, а большей неожиданности и представить было нельзя. Несмотря на достаточно крепкие отношения, окружающие почему-то ждали, что Чак и Блэр вот-вот расстанутся. Но летели дни, а они не собирались терять друг друга. Пусть и периодически ссорились по разным поводам, и весьма бурно ссорились, но без хорошей ссоры Блэр и Чак не Блэр и Чак.
- Чарльз Бартоломью Басс, согласен ли ты взять в законные супруги Блэр Корнелию Уолдорф, быть с ней и в горе, и в радости, в болезни и здравии, в богатстве и в бедности, любить и почитать ее до конца дней своих?
Вот он, тот самый главный вопрос, которого он так ждал. Теперь Блэр будет принадлежать только ему, только под его ответственностью она будет. Она будет его матерью, другом, любовницей, всем тем, что заключается в слове “жена”. Именно она родит ему детей, ее он будет баловать все те долгие годы, что у них впереди, и с ней он состарится. Внезапно горло перехватило, но Чак сглотнул.
- Согласен, - выдал он свой вердикт.
- А вы, Блэр Корнелия Уолдорф, согласны ли взять в мужья Чарльза Бартоломью Басса, быть с ним и в горе, и в радости, в болезни, и в здравии, в богатстве и бедности, любить и почитать его до конца дней своих?
Блэр набрала воздуха в грудь. Девочкой она обожала моменты свадеб в фильмах, сердечко замирало, когда она слышала этот вопрос. Блэр всегда представляла, как священник спрашивает у нее согласия и на брак, а рядом с ней русоволосый голубоглазый юноша. Теперь же на месте жениха стоял его друг, и Блэр была несказанно этому рада. Именно Чаку она отдаст всю свою нежность и то лучшее, что есть у нее. А он подарит ей то лучшее, что будет у него, - своих детей.
Чак нервно сжал ее руку. Глупенький, он боялся, что она извинится и скажет, что не может этого сделать. Нет, Блэр может.
- Да, - раздался в часовне звонкий голос.
- Обменяйтесь кольцами, как символами вашей любви.
Чак чуть подрагивающей рукой взял у Нейта то колечко, что поменьше. Блэр протянула ему руку, и он бережно надел на тонкий пальчик символ того, что она принадлежит ему.
- С этим кольцом я беру тебя в жены. Носи его как символ нашей любви и обязательств.
Блэр улыбнулась, в восторге глядя на изящное золотое кольцо, по ободку которого шли бриллианты. Она уже точно знала, что никогда и ни за что его не снимет.
Нейт протянул ей кольцо побольше, и Блэр осторожно надела кольцо ему на палец. Ее руки даже не дрожали, она просто понимала, что то, что происходит здесь и сейчас, правильно.
- С этим кольцом я беру тебя в мужья, - она улыбнулась Чаку. – Носи его как символ нашей любви и обязательств.
- Объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловаться.
Поцелуй был долгим и нежным и, как позже признается Сирена, очень красивым со стороны. Они не могли сухо клюнуть друг друга в щеки или равнодушно чмокнуть в губы. Не сейчас, когда они вручили друг другу свои жизни. Когда они оторвались друг от друга, священник, позевывая, представил общественности мистера и миссис Чарльза Басс.
Сирена, с мокрым от слез лицом и потекшей косметикой бросилась Блэр на шею, бормоча, что она теперь ее сестренка. Банальные “невестка” и “золовка” не подходили к их отношениям. Они дружили с пятого класса, и за долгие девять лет дружбы уже успели стать сестрами. Теперь это закреплено официально. Ну почти закреплено, осталось только зарегистрировать брак в мэрии.
- Я до сих пор не верю, что вы это сделали, - потрясенно выдохнул Нейт. – Ну скажите честно, где скрытая камера? Куда мне улыбаться?
- Мы это действительно сделали, Нейт, - Чак погладил по спине плачущую Сирену. – И я на самом деле теперь женат.
- Я был уверен, что женюсь раньше тебя, - Нейт обнял друга.
- Я бы тебе долго гулять не позволила, - Блэр с улыбкой приняла от него поцелуй в щеку.
- А теперь ты долго не позволила гулять мне, - с притворным сожалением вздохнул Чак.
- Басс, что за разговоры! Это ты меня силком затащил под венец, - возмутилась Блэр.
- А ты не очень-то и сопротивлялась, Басс.
- Что вы расскажете своим детям, когда они спросят, как вы поженились? – Сирена, успокоившись, вытерла слезы.
- Я предоставлю это Блэр, - Чак повел свою жену к выходу из часовни. – Уверен, она придумает роскошную историю.
Они отметили событие в кафе “Bellagio”, которое было открыто двадцать четыре часа в сутки, после чего Чак и Блэр удалились к себе в номер, где закрепили брак всем известным способом. И вот теперь Чак стоял у окна, позволяя осознанию того, что он теперь муж, пропитать все его существо. Он был… счастлив. Да, совершенно точно, счастлив.
- Чак, - сонно позвала его Блэр.
Чак обернулся. Блэр сидела в кровати, прижимая одеяло к груди. Она выглядела просто восхитительно, с разметавшимися по плечам волосами, без макияжа, с припухшими губами от его поцелуев и чуть хриплым голосом от того, что выкрикивала его имя… И все это сокровище целиком(!) и полностью(!) принадлежит ему.
- Почему ты не спишь? – она потерла глаза рукой, забавно сморщив носик.
Чак опустился рядом с ней на кровать, заключая ее в объятия. Блэр уютно устроилась в его руках, положив голову ему на плечо.
- Блэр, ты жалеешь? – тихо спросил он, боясь ее ответа.
- О чем? О том, что выиграла восемь миллионов, или о том, что Чак Басс теперь принадлежит мне, что гораздо дороже всех денег на свете?
- О втором, - Чак слабо улыбнулся.
- Нет. И не пожалею десять, двадцать, тридцать лет спустя.
- Но все произошло не совсем так, как ты мечтала. Точнее, в этой свадьбе от твоей мечты вообще ничего не было.
- Чак, - Блэр перевернулась на живот и посмотрела ему в глаза, - то, что на этой свадьбе не было наших родителей, на мне было надето платье, которое не сшила моя мама, и в часовне не играли музыканты на самом деле не так уж важно. В конце концов, такую церемонию мы можем устроить на любую годовщину. Самое главное, что и ты, и я этого хотели. Ведь ты этого хотел?
- Смеешься? Естественно.
- Ну вот, - Блэр удовлетворенно вздохнула, снова устраиваясь у него на плече. – А все остальное ерунда.
Чак поцеловал ее в макушку, позволяя, наконец, себе расслабиться. Почему-то в сказках все заканчивается свадьбой. В их же истории это только начало. И Чак точно знал, что в их новой жизни будет больше радости и счастья, чем горя. Ведь рядом будет Блэр, а это самое главное.


 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 6
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: После игры.
Автор: Candle.
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: Чак/Блэр.
Статус: 1/1.
Размещение: за рамками сайта по разрешению автора.
От автора: не судите строго, моя первая попытка написать NC-17. По сюжету Чак и Блэр вместе после эпизода на крыше в 2х14, в остальном же события развиваются по канону.
Ссылка на обсуждение: http://gossip.ucoz.ru/forum/42-642-1

Неизвестно, когда возник обычай проводить седер в праздник Песах. Существует предположение, что он уходит корнями во времена Бар-Кохбы восстания, когда законоучители, чтобы обезопасить себя от доносчиков, обсуждали как бы исход из Египта, на самом же деле говорили о восстании. Ритуал пасхального седера окончательно сложился в средние века. Блэр прожила семнадцать лет, не зная всего этого, и прожила бы еще столько же, но ее мать выбрала в мужья еврея, который знал очень много обо всем. Вообще девушке нравилось с ним беседовать, по части традиций, легенд и обычаев Сайрус был потрясающе эрудирован. Но сегодня она позорно сбежала из дома, опасаясь, что он привлечет ее к приготовлению грудинки, попутно рассказывая о еврейских праздниках. Проблема заключалась в том, что Блэр уже запланировала кое-что, что было гораздо интереснее.
Вот так и получилось, что Блэр оказалась этим вечером в лифте, несущем ее в пентхаус Бассов-Ван дер Вудсенов. Ей необходим Чак и срочно. Вот только его сейчас дома не было, он играл с друзьями в покер. Однако Блэр не видела в этом проблемы, она с удовольствием дождется его в его комнате. Или поболтает с Эриком, чтобы скоротать время.
Девушка, уверенно цокая каблучками, вышла из лифта. В огромной, изящно обставленной гостиной, у стеклянного столика сидели Эрик и… Дженни. Присутствию младшей Хамфри Блэр была, конечно, не рада, но с этим приходилось мириться. Блэр с легким презрением посмотрела на девушку, отмечая ее безвкусный топик и джинсы с дырками. М-да, и это ее она хотела ввести в общество? Хорошо, что вовремя отказалась от этой затеи.
- Привет, Эрик… Дженни.
- Привет, Блэр, - пискнула Дженни, опуская глаза. Тяжело, должно быть, жить с двумя мужчинами, никто до сих пор не просветил бедняжку о том, что эти пережженные волосы и килограммы туши на ресницах ей не идут.
- Сирены нет, Чака тоже, - сообщил Эрик, задумчиво глядя на разложенные перед ним фишки. – Казначеем будешь?
- Не горю желанием, - Блэр бросила взгляд на часы. Покер у Чака заканчивается обычно в девять, сейчас восемь. Скорее всего, он будет дома в десять-полодиннадцатого. Она прикусила губу. Блэр рассчитывала, что дома будет Сирена, и она услышит подробный отчет о ее приключениях в Испании.
- Тогда казначеем буду я, - решил Эрик, пододвигая к себе кассу.
- То, что Чака нет дома, я знаю, а вот где твоя сестра? Она упоминала, что Лили наказала ее.
- Сирена правилам не подчиняется, для нее они не писаны. Ей, кажется, юрист зачем-то был нужен, а вот зачем она не сказала.
Ну что ж, ближайшие два часа будет решительно нечем заняться. То, что Чак придет ночевать домой, Блэр знала точно, он хоть и утверждал, что он – Чак Басс, семнадцатилетний миллиардер и все такое, но отношениями он дорожил, боясь снова испытать то сосущее одиночество, которое навалилось на него после смерти отца. Названивать с криком: “Ты где?” было не в правилах Блэр, в конце концов, она имеет дело со свободолюбивым экземпляром. Наблюдать за игрой подростков в “Монополию” не ахти какое развлечение, но это поможет убить время. Кроме того, всегда можно насладиться неловкостью Дженни.
- Она ничего не рассказывала о том, что было в Испании? – Блэр села на диван, положив сумочку рядом. – Утром я спешила домой, поэтому мы не успели поболтать.
- Да она весь день сама не своя, - Эрик бросил кубик. – Чак упомянул, что вы видели Поппи Лифтон, Сирена расстроилась еще больше.
- Да, столкнулись с ней в клубе, - Блэр медово улыбнулась Дженни. – А у тебя как дела?
- Хорошо, - девица передвинула свою фишку на игровом поле.
- Слышала, тебе удалось достать Пенелопу и Хейзел. Мои поздравления.
- Я всего лишь пыталась помочь Нелли.
- Но в итоге она оказалась такой же, как они. Благими намерениями устлана дорога в ад, никогда не слышала такой поговорки?
Дженни замолчала, опустив голову. Блэр с легким сожалением посмотрела на нее. С девочки слетала последняя наивность, котенок хоть и отрастил зубки, но до рыси ей было еще далеко. Временами Блэр вспоминала о той невинной малышке, которая с открытым ртом ловила каждое ее слово, от нее в этой Дженни осталось слишком мало.
Она нетерпеливо бросила взгляд на часы. Время тянется слишком медленно.

***


Чак возвращался домой в не самом лучшем расположении духа. Обычно ему везло в карты, но не сегодня. Нейт, пропустивший прием у деда и присоединившийся к ним, выигрывал большую часть времени. Хотя, с другой стороны, это его хоть немного развеселило, после информации, полученной от Триппа, он был смурнее тучи.
В гостиной его ожидал не самый приятный сюрприз в лице младшей Хамфри. Отношения у них не клеились, Дженни до сих пор не могла забыть не самого красивого его поведения на вечеринке Поцелуев, ну а Чак простить ей не мог то, что она рассказала все Нейту. Кроме того, Дженни принадлежала к семейству Хамфри, а это с недавних пор было не самой лестной характеристикой в глазах Чака.
Бросив “привет” Эрику и не взглянув на Хамфри, Чак стремительно прошел к себе. Единственная, кто мог бы его утешить, отсиживала семейный ужин, она упоминала, что у евреев сегодня какой-то праздник в честь исхода из египетского рабства. В прежние времена евреи их бы не интересовали вообще, но с фактом того, что отчимом Блэр был иудей, приходилось мириться.
В ближайших планах был душ, а затем просмотр DVD со стаканом виски и телефоном. Так и быть, пусть Блэр ужинает с семьей, но это не значит, что она не сможет отвечать на его сообщения. Может быть, он преподаст ей урок секса по телефону. Жаль, конечно, что придется провести этот вечер дома, но перекидываться картами с хмурым Нейтом и такими же скучными ребятами та еще перспективка.
Блэр же решила устроить ему сюрприз, она не будет ждать его в комнате, она прокрадется туда после того, как он зайдет в душ. То, что для помешанного на чистоте Чака душ значится первым пунктом на повестке дня, неоспоримо. Она спряталась за спинкой дивана, правильно рассчитав его реакцию. В другое время он бы остановился поболтать с Эриком, но сейчас здесь была Хамфри, которая, сама того не подозревая, помогла Блэр.
Эрик и Дженни поняли ее знак молчать. Услышав, как в комнате Чака хлопнула дверь, Блэр с достоинством поднялась. Чувствуя себя шпионкой, она на цыпочках подошла к заветной двери и, немного постояв, осторожно повернула ручку.
Как и ожидалось, в ванной шумела вода. Блэр сбросила туфли, из-за шума воды стука каблучков, конечно, слышать нельзя, но мало ли. Она положила сумочку на стул возле его стола. В изножье кровати лежала рубашка, девушка не смогла противостоять искушению. Блэр с удовольствием вдохнула его запах, смесь одеколона и его природного аромата. Когда-то она сказала Сирене, что переспала с Чаком не из-за любви к аромату его тела. Только теперь Блэр поняла, как лукавила тогда.
В голову пришла еще более шальная мысль. Такое ему придется по вкусу. Блэр усмехнулась и расстегнула “молнию” на платье.
Ничего не подозревающий Чак вышел из душа, чувствуя себя заново родившимся. Он вытирал волосы, роняя на пол капли воды.
- Ты долго, я уже начала остывать, - раздался в тишине спальне тихий притворно недовольный голос.
- Блэр, - он окинул ее внимательным взглядом. Она лежала на кровати. В его рубашке. Под которой ничего не было. Рубашка была расстегнута и в распахнутых полах была видна грудь Блэр. Чак никогда не понимал ее комплексов по поводу груди, по его мнению она была совершенна. А еще рубашка не скрывала длинных стройных ног. Ноги и шея были его фетишами, Чак в первую очередь обращал внимание на эти части тела. Но в случае с Блэр его фетишем было все ее тело. Его тело среагировало вполне естественно. – Если бы я знал, что ты тут, я бы поторопился.
- Если бы ты знал, что я тут, не получилось бы никакого сюрприза, - Блэр как бы случайно задела пальцем сосок. Она потянулась и рубашка распахнулась, в горле Чака пересохло.
Напряжение в паху стало невыносимым. Чак отбросил в сторону полотенце и кинулся к ней. Он стремительно накрыл ее собой, коленом раздвигая ноги. Блэр жадно ответила на его поцелуй, прикусив его нижнюю губу. Пальчики обхватили его член, и Чак едва не потерял контроль над собой. А он-то думал, что сможет только фантазировать о ней сегодня. Вместо этого он мог видеть ее раскрасневшееся от удовольствия лицо, когда он потирает ее груди. Чак никак не мог решить, какой груди уделить больше внимания, поэтому он начал целовать сразу обе. Он никогда не сможет ею надышаться.
Не задумываясь, он вошел в нее. Сейчас Чак мог сказать точно, Блэр не хочет, чтобы это было медленно. Она изогнулась, застонав, встречая его резкие движения. Внезапно Чак перевернулся на спину. Сжав ее бедра, он помог Блэр найти нужный ритм. Она поспешно сбросила рубашку, сжимая внутренние мышцы вокруг него и заставляя его выгибаться. Чак потер пальцем ее клитор, сначала слегка, потом сильнее. По закушенной губе и гортанному стону он понял, что она вот-вот…
- Черт, родная… это потрясающе… - он, задыхаясь, изогнулся.
Его хриплого голоса, наполненного желанием, было достаточно, чтобы Блэр потеряла контроль. Она наклонилась вперед, вдавливая его плечи в матрац и принимая его так глубоко, как могло позволить ее тело, и выкрикнула его имя. Ее пульсации было достаточно, чтобы он последовал за ней. Чак перевернулся и Блэр раздвинула ноги чуть шире. Несколько резких движений, и Чак рычит от наслаждения. Вздохнув, он прижался щекой к ее плечу, расслабляясь и приходя в себя после сумасшедшего оргазма. Блэр убрала его челку и мягко поцеловала его в лоб.
- Я и мечтать не мог о таком утешении после проигрыша.
- Ты проиграл?
- Не очень много, но факт остается фактом, - Чак поднял голову. – Зато Нейт хоть немного рад.
- Разве это хуже, чем собрать выигрышную комбинацию? – Блэр лукаво улыбнулась.
Чак опустился на кровать лицом к Блэр. Он проложил вдоль ее ключицы дорожку из поцелуев, улыбаясь оттого, что чувствовал ее дрожь.
- Натаниель может забрать себе все деньги. У меня есть самый главный приз – ты.


 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 7
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Подари мне ребенка.
Автор: Candle.
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: Блэр/Чак.
Размещение: за рамками сайта по разрешению автора.
Статус: 1/3.
От автора: продолжение "Однажды в Вегасе".
Ссылка на обсуждение: http://gossip.ucoz.ru/forum/42-642-1

Глава первая.
Именно E.A.T. Gourmet Foods с его зеркалами и черными столиками на шахматном полу было любимым рестораном Блэр. Готовили здесь великолепно. Неслучайно владельцем этого кафе являлся придворный повар Верхнего Манхэттена Эли Забар (тот самый, в чьих претенциозных магазинах закупали продукты все состоятельные жители Нью-Йорка). Именно там Блэр решила сообщить Барту и Лили о том, что вышла замуж за Чака.
Вернувшись из Греции, они не поспешили тут же покупать отдельный пентхаус, хотя Чак на этом настаивал. Но Блэр рассудила, что сначала стоит осторожно подготовить к этому родителей, се хотелось избежать сердечных приступов и нервного срыва Элеонор. Поэтому она, как примерная дочь, вернулась в отчий дом, а Чак, чертыхаясь, снова занял комнату в пентхаусе Бассов. Сирене тоже было наказано молчать, вот только она уже проболталась Эрику. По мнению Чака блондинка просто испугалась перегрузки информацией, вот и поспешила разделить ее с кем-то.
Блэр предпочла бы сообщить эти новости в пентхаусе, но Чак уговорил ее сделать это в общественном месте. Он считал, что Барт не убьет его в присутствии других, незнакомых людей. Чак хоть и ни секунды не сомневался в том, что они поступили правильно, был уверен, что Барт не проникнется этой новостью. Хотя, может, известие о том, что его невесткой стала именно Блэр, хоть немного смягчит его гнев.
Барт должен был улетать в Германию, поэтому время для встречи он сумел выкроить только вечером. Чак промаялся весь день не только оттого, что его жены, между прочим, не было рядом, но и от беспокойства. Блэр же готовилась к встрече с особенной тщательностью. Барт ей, конечно, благоволит, считая, что она положительно влияет на его сына, но какими глазами он посмотрит на нее сейчас? Ей хотелось, чтобы он увидел перед собой красивую уверенную в себе девушку, каковой Блэр и являлась. Она ни за что не выдаст, что, когда дело касается Большого Злого Барта, ей хочется плакать от страха.
Чак заехал за ней ровно в семь. В лимузине он хотел подбодрить себя виски, но Блэр отобрала у него бутылку, заявив, что сейчас жизненно важно, чтобы Барт не почувствовал от него запах алкоголя. В глубине души Чак признавал, что она права, но все равно надулся. Правда, уже через несколько минут взял ее за руку, понимая, что она боится не меньше его.
Лимузин остановился у ресторанчика, и Чак с Блэр переглянулись. Они, не боявшиеся оказаться против целого света, до мороза в животах страшились разозлить Барта Басса.
Блэр первая вылезла в прохладу вечернего воздуха. Одарив Артура, открывшего ей дверь, сияющей улыбкой, она подождала Чака, с опасением глядя на ресторан, в котором их ждало неизвестное будущее. Ее муж (Блэр до сих пор к этому не привыкла) открыл дверь и пропустил ее вперед. Она мужественно шагнула в ресторан, сколько можно оттягивать неизбежное.
Несмотря на не очень поздний час в ресторанчике было мало народу. Барт и Лили заняли самый дальний столик в полутемном углу. Лили просияла улыбкой, Барт же был серьезен как никогда. Он напряженно смотрел, как Чак отодвигает стул для Блэр и только потом садится сам.
- Я догадываюсь, какую новость вы собираетесь нам сообщить, - дождавшись, пока официант принесет меню, Барт сложил руки перед собой. – И когда родится мой внук?
Чак и Блэр ошеломленно переглянулись. Только сейчас Блэр поняла как это выглядит со стороны. И видит Бог она очень этого хотела бы, хоть рациональная часть ее сознания вопила, что ребенок сейчас – это слишком рано.
- Нет, папа, разговор будет не об этом, - обрел дар речи Чак и посмотрел на Блэр. - Ведь нет?
- Нет, - Блэр покачала головой.
- В таком случае я несколько разочарован. Но гораздо больше заинтересован.
Чак под столом положил руку на колено Блэр, придавая ей смелости и набираясь храбрости сам. В конце концов, они – взрослые люди. Да, решение было принято спонтанно, но никто не мог сказать, что это произошло под влиянием момента.
- Вы уже готовы сделать заказ? – вышколенный официант вытянулся в струнку.
- Мы ничего не хотим, - Лили ободряюще улыбнулась Блэр.
- Два кофе, - бросил Чак. – Один эспрессо, один капучино.
Официант, кивнув, испарился. Блэр дернулась было поменять капучино на минеральную воду, но взгляд Чака ее остановил. Он не понимал ее комплексов по поводу фигуры никогда, легкая полнота Блэр ничуть не портила. Вот уже три года он старательно исправлял то, что за пять лет создала Элеонор. Привыкшая к девушкам не больше сорока пяти килограмм в мастерской, она задалась целью слепить из Блэр такую же костяшку. Однако Чак, обнаруживший, что при 165 см роста вес должен быть 54 – 56 кг. Вес же Блэр редко когда становился выше 50. Поэтому Чак категорически запретил ей придерживаться всяких диет и голоданий. Если Блэр любит капучино, она должна пить капучино.
- Блэр, как тебе Греция? – поинтересовалась Лили. – Вы ведь отдыхали на Пелопоннесе. Я слышала, мост Рио-Антиррио просто невероятен (подвесной мост Рио-Антиррио соединяет полуостров Пелопоннес с Западной материковой Грецией. Это восхитительное ажурное произведение. Открыли его в год Олимпиады в Греции в 2004. Это - самый длинный подвесной мост в мире (2883 метра), 8 августа по нему был пронесен олимпийский огонь. Говорят, что по поводу открытия моста было употреблено 29 тонн пиротехники и этот фейерверк был виден даже из космоса. – прим. авт.).
- Да, потрясающее произведение искусства, - согласилась Блэр, в волнении сжимая салфетку. – Но мне больше понравились церкви Мистраса (городок, расположенный на горе Тайгет – прим. авт.).
- Ох, я так и не смогла уговорить Барта посетить собор Святого Димитрия, говорят, там необыкновенные фрески, - защебетала было Лили, но Барт остановил ее.
- Лили, мне кажется, они хотели сообщить нам какую-то важную новость, а не рассказать о посещении Спарты и Олимпии. Тем более зная Чака, вряд ли они вообще туда добрались.
Блэр порозовела, а Чак попытался скрыть усмешку. В этот раз Барт оказался прав, он действительно предпочел древним развалинам гораздо более интересное времяпрепровождение. Правда, за это удовольствие пришлось пообещать, что в будущем году они обязательно вернутся и доедут все-таки до Спарты, которая была рядом, и до Олимпии, хоть она и находилась в северо-западной части полуострова.
- Иногда мы все же выбирались, - смущенно пролепетала Блэр.
Отец и сын обменялись понимающими взглядами. “Иногда” – это еще слишком часто, если учесть, какая девушка находится рядом.
- Так что вы хотели нам сообщить? – Барт бросил взгляд на часы.
Блэр сделала глубокий вдох, с надеждой глядя на Чака. Чак намек понял и махнул рукой на попытки подобрать слова, лучше сказать все как есть.
- Папа, Лили, позвольте представить вам мою жену, Блэр Басс.
За столом воцарилась напряженная тишина. Лили переводила взгляд с Чака и Блэр на Барта и обратно, она явно была ошеломлена этой новостью. На лице Барта не дрогнул ни один мускул, словно он ожидал этого всю жизнь.
- И когда же произошло сие знаменательное событие и как случилось так, что я на нем не присутствовал? - спокойно спросил он.

-В Лас-Вегасе, - Чак не сводил глаз с лица отца. – Мы с Блэр поженились в Южной часовне нашего отеля. Знаю, это довольно неожиданно, но мы об этом не жалеем, и…
- Блэр, если ты хочешь развестись, я помогу тебе, - Барт перевел взгляд с сына на новоиспеченную невестку.
- Нет-нет, я не хочу, - поспешно сказала Блэр, стушевавшись под его внимательным взглядом.
- Ты любишь его?
- Очень, - застенчиво призналась девушка.
Официант принес на подносе две дымящиеся чашки кофе, но на него едва обратили внимание. Барт пристально смотрел на Блэр, и Чак сжал под столом ладонь девушки, между прочим, вспотевшую. Во-первых, он хотел поблагодарить ее за этот ответ, а во-вторых, поддержать. Под таким взглядом Барта терялись даже уважаемые бывалые бизнесмены, чего уж тут говорить о хрупкой двадцатилетней девчушке. Но Блэр однако постаралась не выдать страха и ответила Барту прямым взглядом.
- Ну что ж, тогда я только рад приветствовать тебя в лоне нашей семьи, - произошло невиданное, Барт улыбнулся, но сразу же посуровел, взглянув на Чака. - Эх ты, женился в Лас-Вегасе. Куда романтичнее было это сделать в Греции, там столько красивых церквей.
- То есть ты не сердишься? – подозрительно спросил Чак.
- Я счастлив. Думал, ты закончишь с проституткой или какой-нибудь горничной, но тебе несказанно повезло, ты в надежных руках. Учти, если ты обидишь эту девочку, я тебя наследства лишу. И не смей улыбаться, я абсолютно серьезно.
Чак сделал над собой усилие и спрятал улыбку. Волной накатило облегчение, в лимузине он что только себе не представлял. И истерику в исполнении Барта Басса, и швыряние стульями, и прилюдное лишение наследства и фамилии, но, кажется, отец был только счастлив, что он оказался под чутким присмотром Блэр.
- Блэр, я так рада, - Лили от этой новости пришла в восторг. – Сирена, конечно, все знает, только почему она мне не сказала?
- Мы просили ее пока никому не говорить, - пояснила Блэр. - Хотели сами сообщить эту новость.
- Ну что ж, начавшийся неприятно день закончился достаточно радужно, - Барт встал. – Извините, нам пора в аэропорт, но после возвращения я был бы очень рад поужинать с твоими родителями, Блэр.
- Конечно, - Блэр кивнула.
Они тоже встали. Чак пожал руку отцу и поцеловал на прощание Лили. Она, сияя, чмокнула Блэр в щеку, сообщив, что после Германии Блэр просто обязана рассказать во всех подробностях, как это произошло. Девушка пообещала обязательно это сделать, снова заробев под внимательным взглядом Барта. Но она упрямо вскинула голову, подставляя щеку под поцелуй свекра.
Когда Барт и Лили ушли, Блэр опустилась на стул, словно силы разом ее покинули. Господи, завтра разговор с Элеонор, и он-то так легко не пройдет. Элеонор хоть и бывала редко дома, но некоторые шалости Чака застать успела. Да, последние три года он демонстрировал безукоризненное поведение, сдувая с Блэр пылинки, но вряд ли она скажет, что Блэр оказалась в надежных руках. Хотя это было именно так.
- Эй, все в порядке? – Чак сел рядом, с беспокойством глядя на нее.
- Да, все замечательно, - Блэр улыбнулась. – Просто волнуюсь по поводу того, что будет завтра.
- Мне кажется, самое страшное у нас позади.
- Не скажи. Ты не видел маму, особенно когда ее душевному равновесию что-то угрожает.
- Думаю, она только обрадуется. Я же неотразим.
- И очень скромен, - усмехнулась Блэр. – Она обязательно вспомнит про платье, которое мечтала мне сшить, про брачный контракт… Кстати, почему Барт ничего не сказал про брачный контракт?
- Он не верит в него, - просто сказал Чак, добавляя сахар в кофе. – Считает, что если женщина решит при разводе ободрать мужчину, как липку, она это сделает, и ни один брачный контракт ей не помешает. Он не подписывал его ни с мамой, ни с Лили. А Лили вообще уверена, что подписывание брачного контракта – это плохая примета.
- Пара заранее готовится развестись, - задумчиво протянула Блэр. – Не могу сказать, что я с ней не согласна. Учти, нас еще ждет битва с папой по этому поводу.
- Уверен, мы с ним справимся, - после разговора с Бартом Чаку было ничто не страшно.
Зато Блэр вовсе не была настроена так оптимистично. Бесшумно поставив чашку на блюдце, она пообещала Чаку, что сейчас вернется, и скрылась в туалете.
Булимия осталась в прошлом, причем в далеком. И тем не менее Блэр так привыкла, что именно ванные и туалеты даруют ей покой, что в минуты душевного смятения скрывалась именно там. Пяти минут, проведенных в окружении белоснежных раковин и зеркал, как правило, было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что делать дальше. Она вынула из сумочки блеск для губ, собираясь подправить макияж, как за ее спиной появился с коварной улыбкой Чак.
- Басс, с ума сошел? Это же женская уборная, - возмутилась Блэр. Не нравилось ей слово “туалет”.
- Не переживай, душа моя, ты здесь одна, - Чак не дал ей обернуться, обняв сзади за талию.
- А если сейчас сюда кто-нибудь зайдет?
- Я запер дверь, - он убрал волосы с ее плеча и прижался губами к нежной коже. – У нас есть пять минут.
- Чак, это сумасшествие, - в последний раз попыталась воззвать к его разуму Блэр.
- И тебя это заводит.
О, тут он был прав. Вообще Блэр хватало только его особого хищного взгляда, чтобы сознание сразу заполнили неприличные картинки, но сейчас едва начавшее просыпаться возбуждение усилилось из-за ситуации в целом. По венам побежал адреналин, их в любой момент могут поймать и доставить в полицию за секс в общественном месте, ну не восхитительно ли?
Чак резко развернул ее лицом к себе и жадным голодным поцелуем прижался к ее губам. Блэр ответила на поцелуй, чувствуя его руку под юбкой. Она еще попыталась возмутиться, когда умелые пальцы начали стягивать трусики вниз, но быстро передумала. Ее ведь целует ее муж, в конце концов.
На долгую нежную прелюдию времени не было, и Блэр уже думала, что это будет быстрый короткий секс у стены, но не тут-то было. Чак быстро поднял ее в воздух и усадил на полку возле раковины. Опустившись на колени, он стянул трусики уже окончательно и сильнее поднял юбку для большего удобства действий.
- Как я люблю, когда ты в чулках, - промурлыкал Чак, наклоняясь ближе.
- Сумасшедший, - выдохнула Блэр, выгибаясь и чувствуя нежное, едва ощутимое касание горячего и влажного языка.
Это всегда начиналось медленно. Чак не сосредоточивал внимание там, где она хотела почувствовать его больше всего, предпочитая легонько касаться всего сразу. Блэр зажмурилась, прижимаясь спиной к ледяной поверхности. Краем сознания она каждую секунду ожидала стука в дверь, но Чак, точно догадываясь о чем она думает, не давал ей сосредоточиться на этой мысли. Вместо этого он начал кружить вокруг клитора, время от времени быстро касаясь его языком. От низа живота начала подниматься знакомая теплая волна, Блэр и любила, и ненавидела эту сладостную пытку. Она застонала, выгибаясь и точно зная, что про себя этот демон ухмыляется. Именно на эту реакцию Чак и рассчитывал.
Когда Блэр сжала край оказавшейся рядом раковины рядом с собой, коварный Чак, несмотря на свои слова о том, что у них есть пять минут, решил продлить удовольствие и спустился к влагалищу. Блэр всхлипнула от разочарования, надеясь, что он снова поднимется вверх. Чак руками чуть согнул ее ноги в коленях и немного их поднял, была у него определенная цель. Девушка застонала, почувствовав в себе его язык, и зажмурилась до боли в глазах. Она не была тем уникумом, которая может от этого вознестись на небеса, но по позвоночнику, тем не менее, прошел электрический разряд. Который и стал той каплей, благодаря которой Блэр уже второй раз находилась на грани. Чак только закрепил успех, вернувшись к “подостывшему” клитору. Блэр тут же подалась бедрами навстречу, надеясь, что уж сейчас-то он не будет ее мучить.
Наверно, ее слышали в зале да и, наверно, во всем Нью-Йорке. Раскрасневшаяся, задыхающаяся, она избегала смотреть в глаза официантам и немногочисленным посетителям. Хорошо, что приближалось закрытие, и посетителей было действительно мало. Чак никак не мог стереть с лица лукавую улыбку, расплачиваясь по счету. В порыве благодарности за столь яркое удовольствие Блэр пообещала переночевать у него, раз уж он в пентхаусе один и боится темноты. А значит, их ждет действительно жаркая ночь.

Глава вторая.
Блэр разбудил звонок мобильного телефона. Элеонор, вернувшаяся с Сайрусом от его матери с испорченным настроением (свекровь ее терпеть не могла), желала знать, где ее дочь и почему она не дома. Девушка начала было сочинять версию о том, что встретила Изабель и поехала к ней в гости, где они так заболтались, что она осталась у нее ночевать, как все испортил недовольно заворчавший Чак. За почти два месяца он привык просыпаться рядом с Блэр, а сейчас совершенно нахальным образом у него ее забирали. Он уже грезил о том, как они уедут в Нью-Хейвен, где он уже купил небольшой уютный домик. Там Блэр будет принадлежать только ему, и горе тому, кто на нее посягнет.
Досадливо поморщившись, Блэр быстро повесила трубку. Наверно, мама не поверила, что это собачка Из, вряд ли чихуахуа будет рычать как сенбернар. Чак, не открывая глаз, придвинул ее к себе, решительно отказываясь ее отпускать.
- Чак, во-первых, просыпайся, во-вторых, нам надо торопиться.
- Куда? – сонно протянул Чак, крепче обнимая ее за талию.
- Я обещала маме, что мы приедем к обеду.
- Ты хочешь сообщить ей, что вышла за меня замуж, за едой? – Чак открыл глаза и с веселым изумлением посмотрел на нее.
- Нет, я хочу сделать это после обеда. В это время Сайрус находится в наиболее благодушном настроении и он нас защитит.
- Неплохой план, - хмыкнул Чак и поцеловал ее в щеку. – Ты сказала к обеду?
- Нет, Чак, - Блэр собрала всю свою волю в кулак и села. – Сейчас двенадцать, у мамы мы должны быть в два и при этом мы должны быть образцом совершенства.
- Мы и так образец, - Чак приподнялся на локтях. – Всего самого темного и порочного.
- А мне сегодня надо быть сущим ангелом, - Блэр вскочила, прижимая простыню к груди. – Господи, эти три разговора, наверно, самые сложные в моей жизни.
- С ними не сравнится даже разговор с деканом? – хитро улыбнулся юноша, вспоминая, что эта беседа прошла не так гладко, как хотелось бы Блэр.
- Я в душ, - Блэр показала ему язык. – И не смей даже следовать за мной.
- Ладно, - Чак невинно захлопал глазами.
Блэр его лицу не поверила. На всякий случай она заперла дверь, чем незаслуженно обидела Чака недоверием. Конечно, он, как примерный мальчик, собирался остаться в постели. Первые две секунды после того, как она это сказала.
Полные чувства собственного достоинства они выбрались из лимузина возле дома Блэр. Блэр, все утро повторявшая про себя мантру “Я – Грейс Келли! Грейс Келли – это я!”, была полна решимости ею остаться. Она сжимала руку Чака так, как будто это был спасательный круг.
Войдя в столовую, Блэр внимательно посмотрела на мать, пытаясь понять какое у нее сейчас настроение. Если Элеонор брызжет желчью, как у нее это бывало, значит, разговор лучше перенести. Но Элеонор, кажется, находилась во вполне благодушном настроении.
- Блэр, наконец-то ты приехала. В следующий раз ты поедешь со мной, тебя Руфь любит, - объявила она, едва завидев дочь. - Чак, как же давно я тебя не видела.
- Миссис Роуз, обворожительны, как всегда, - Чак галантно склонился над рукой женщины.
- Вот чего у тебя не отнять, так это манер, - Элеонор, зардевшись от удовольствия, махнула рукой в сторону стола. – Садитесь, сегодня у нас фаршированная рыба по-еврейски. Должна сказать, эти выходные я вытерпела только благодаря ей.
- Мама, я уверена, не все было так плохо, - Блэр улыбнулась Чаку, который помог ей сесть.
- В принципе, я не очень огорчилась, когда мы приехали домой.
- Где Сайрус?
- Он в кабинете, общается с клиенткой. Несчастная женщина, прожила с мужем пятнадцать лет, терпя его измены, а он обвинил ее в разрушении их отношений, - Элеонор повернулась к Чаку, и тот напрягся. – Чак, как дела у Барта и Лили? Скоро приедет Сиси?
- Все прекрасно, спасибо, - Чак улыбнулся. – Они улетели в Германию, папа должен подписать там контракт, ну а Лили хотела просто побродить по Берлину.
- Не люблю Берлин, - заявила Элеонор. – Мне больше по душе Лондон или Рим, они всегда вдохновляют меня на создание новых коллекций. А как Сирена с Эриком, уже вернулись с Гаити?
- Нет, они прилетают послезавтра вместе с Сиси.
- О, я с удовольствием выпью с ней чашку чая перед тем, как лететь в Милан, - обрадовалась Элеонор. – Блэр меня коварно бросает, на последнюю неделю каникул она летит к отцу.
- Чак знает, - улыбнулась Блэр. – Он летит вместе со мной.
- О, - Элеонор подняла брови. – Вы решили провести вместе все каникулы? Помнится, мы с Гарольдом умудрились едва ли не расстаться к концу второго месяца, когда решились на подобное.
Блэр опустила взгляд. Как сказать, что они с Чаком не только не собираются расставаться, но и вывели свои отношения на новый уровень? И при этом еще хотелось бы избежать излишнего драматизма.
- Моя дорогая, - Сайрус буквально вбежал в столовую. – Я так по тебе соскучился.
- Сайрус! – Блэр вскочила, чтобы его обнять. – Недостаточно.
Сайрус принадлежал к той категории мужчин, которые не отличались внешней красотой, но подкупали живостью, добротой и эрудицией. Через пять минут общения с ним, вы уже не замечали ни низкого роста, ни лысины, ни некоторых странных привычек, которые одно время возмущали перфекционистку Блэр до глубины души. Большой знаток традиций разных народов, а также мифов и легенд, и блестящий адвокат, он не мог не заслужить ее восхищение.
- Чак, какой приятный сюрприз, - Сайрус пожал вставшему Чаку руку и похлопал по плечу. – Надеюсь, ты показал Блэр все красоты Пелопоннеса.
- Старался, - Чак спрятал усмешку.
- Да, Блэр, мы с нетерпением ждем твоего рассказа, по электронной почте ты писала, что Мистрас просто необыкновенен.
- После обеда, хорошо, мам? – Блэр неловко улыбнулась.
Собственно, гораздо больше она могла поведать о домике за лесом, рядом с которым была бирюзовая бухточка, где они с Чаком часто купались обнаженными. И о небольшом садике, в котором было так приятно поваляться в тени деревьев. Дальше этой территории Чак ее просто не пускал.
- И о Лас-Вегасе, конечно, - потребовала Элеонор. – Прекрасный город, мы с Гарольдом проиграли там некоторую сумму денег, но благодаря ему я создала одну из лучших моих коллекций.
- Я не знала, что вы были в Лас-Вегасе, - удивилась Блэр.
- Ах, дорогая, где мы только не были. Ты была слишком мала, чтобы путешествовать с нами, и оставалась дома.
Блэр с Чаком украдкой переглянулись. Вот оно, оправдание их одинокого детства, в силу возраста они не могли ездить вместе с родителями. Но ведь родители могли остаться дома и провести время с ними.

Рыба и вправду оказалась великолепна. Чак начал всерьез задумываться о том, чтобы поменять свои приоритеты с итальянской кухни на еврейскую. Это было уже четвертое блюдо, которое он попробовал, и оно его совсем не разочаровало.
После обеда они перешли в гостиную. Блэр с Чаком устроились на диване, а Элеонор грациозно опустилась в кресло рядом. Сайрус, ответивший на звонок еще одного клиента, примостился на подлокотнике. Чака всегда удивляли Роузы, их отношения за три года брака были такими же жаркими, как и в первые месяцы. В отличие от сдержанных отношений Барта и Лили. Чак определенно хотел брать пример с Роузов.
- Мам, в Лас-Вегасе было великолепно, эти поющие фонтаны, художественная галерея в отеле… Все было необыкновенно, - Блэр сглотнула. – Но там произошло еще одно очень важное событие.
На лице Элеонор начала проступать настороженность, и Блэр поторопилась развеять ее опасения.
- Мы с Чаком поженились.
- Что вы сделали? – Элеонор охнула. – Господи, Блэр!
- Что? – Блэр невинно посмотрела на мать.
- Тебе двадцать! Вдумайся, двадцать!
- Тебе было столько же, когда ты вышла замуж за папу!
- И чем все закончилось! Чак, учти, даже не думай смотреть в сторону других мужчин!
- Не буду, - искренне пообещал Чак.
- И особенно в сторону моделей! – угрожающе добавила Элеонор.
- Женского пола это тоже касается, - медово улыбнулась Блэр.
- Ты обижаешь меня недоверием, - притворно возмутился Чак.
- Я предупреждаю.
- Дорота, капли! – крикнула Элеонор, судорожно поправляя блузку.
- И шампанского, это же отличная новость! – в отличие от жены Сайрус пришел в восторг.
- Мама, не надо драматизировать. Мы не жалеем об этом и…
- Вы еще слишком молоды! Дорота, да где же капли?!
- По-моему, Блэр права, - Сайрус деликатно наклонился к жене. – Дорогая, посмотри, как они счастливы, как у них светятся глаза.
Элеонор хмурым взглядом окинула Блэр, жмущуюся к Чаку, и их переплетенные пальцы. По-видимому, она была совсем не в восторге оттого, что у них светятся глаза.
- Учти, Чак, моя девочка достойна стать первой леди. Ты разве не собираешься в политику?
- Нет, не думаю, - Чак уверенно покачал головой.
- Это жаль, - Элеонор поджала губы. – Ладно, когда-нибудь Блэр станет первой леди “Басс Индастриз”. Блэр, а как же свадебное платье? Я мечтала сшить его еще с тех пор, как тебе исполнился годик.
Блэр кинула на Чака взгляд, в котором отражалось “Я же говорила”.
- Мам, ты можешь сшить его для нашей дочки.
- У вас еще и ребенок будет?! – Элеонор всплеснула руками.
Прибежавшая с каплями и шампанским Дорота едва не уронила поднос на пол. Дрожащими руками она накапала несколько капель себе и опрокинула их в рот.
- Нет! – поспешно выпалила Блэр. – В смысле, да, но не сейчас.
Элеонор, чуть успокоившись, осела в кресле. Сайрус открыл бутылку шампанского и разлил его по бокалам. Дрожащей рукой Дорота подала Элеонор стаканчик с каплями, но она пихнула их обратно.
- Дорота, ты представляешь, они поженились! Моя девочка выросла, а я и не заметила.
- Потому, что тебя никогда не было дома, - прошептала Блэр. Чак слегка сжал ее плечо, показывая, что он рядом.
Не слышавшая шепота Блэр Элеонор пригвоздила ее к дивану, желая услышать все в подробностях. Так уж вышло, что именно в этот момент Сирене оказалось жизненно важно пообщаться с Чаком. Вообще она названивала Блэр, но Блэр выключила телефон, чтобы ничто не помешало ей довести мать до нервного срыва.
Извинившись, Чак вышел в фойе. Сирена вылила на него ушат новостей, пообещав, что по прилету покажет еще и фотографии и несколько видео, которые снял Эрик. Чак уже тихо ненавидел Гаити, решив про себя, что уж он-то туда ни ногой.
- Мистер Чак, - услышал он за спиной тихий голос Дороты.
Спешно повесив трубку, Чак обернулся к Дороте. Благословенное спасение от рассказа, как Эрик чуть было не влюбился в загорелого спасателя. Дорота вытирала глаза платком, всхлипывая.
- Мисс Блэр хорошая. И вы хороший. С вами ей хорошо, не с мистером Нейтом. Заботьтесь о ней.
- Дорота, конечно, - Чак улыбнулся. – Поверь, с Блэр все будет замечательно, я никому не позволю ее обидеть.
- И сами не обидьте, - она быстро обняла его. – Мисс Блэр замечательная.
- Я знаю, Дорота, - Чак, несколько не ожидавший объятий, обнял ее в ответ.
Отпустив его, женщина побрела на кухню. Чак провожал ее взглядом, Блэр повезло, что у нее есть Дорота. У самой двери кухни Дорота вдруг обернулась.
- И помните, мисс Блэр любит круассаны с шоколадом и блинчики с малиновым вареньем. А на апельсины у нее аллергия.
- Обязательно, - кивнул Чак. Конечно, он это знал.
Блэр не могла уехать, не рассказав все своей любимой Дороте. Кроме того, ей надо было собрать вещи, поэтому Чак отправился в пентхаус Бассов один. Завтра ему предстоит, можно сказать, экзамен, хорошо еще Гарольд Уолдорф не умеет стрелять из ружья. Или умеет? Чак почувствовал холодок, бегущий по спине, надо было уточнить это у Блэр.




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 19:55
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 8
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Глава третья.
Гарольд Уолдорф увлекся виноделием, когда Блэр была еще совсем маленькой. Долгие годы его увлечение выражалось в том, что он вкладывал деньги в несколько винодельных компаний, мечтая купить виноградник во Франции. Элеонор Уолдорф Францию, конечно, любила, но Нью-Йорк она любила еще больше. Поэтому мечту ему удалось осуществить только со своим… наверно, гражданским мужем, Романом. Они купили виноградник близ Лиона, где и жили счастливо вот уже шесть лет.
Чак несколько раз был во Франции, но в Лион никогда не заезжал. Местность хоть и красивая, с садами и виноградниками, но это была классическая французская провинция, которая не могла привлечь Чака. Ему по душе был Париж с его ночными клубами, Елисейскими полями и квартирой Коко Шанель, куда он однажды привел Блэр. Лион же с площадью Белькур, собором Сен-Жан и металлической башней Фурвьер казался Чаку деревней.
Впрочем, он не увидел всех этих достопримечательностей. Они прилетели в международный аэропорт имени Сент-Экзюпери, и их сразу же забрал Гарольд. Из окна машины видно немногое, да и Роман постоянно отвлекал расспросами о Пелопоннесе (Чак начал уставать от этого). Всю дорогу Гарольд и Роман как-то странно переглядывались, Блэр либо не замечала, либо не обращала на это внимания, зато Чак начал нервничать. Неужели Гарольд все знает и думает, как бы пристрелить Чака так, чтобы никто не заподозрил в этом его?
Когда Блэр говорила, что у ее отца замок, Чак всегда представлял себе очень большой дом. Казалось невозможным, что Гарольд Уолдорф купил самый настоящий замок со рвом и башнями. Но сейчас он смотрел на миниатюрный трехэтажный замок, где их уже ждала комната. Чак ожидал, что он будет спать в гостевой спальне, и уже приготовился к неделе в холодной постели. Но Гарольд с Романом провели их в большую спальню, куда позднее занесли их вещи. На недоуменный взгляд Блэр Гарольд с Романом хитро переглянулись и тихонько выскользнули из спальни.
- Ну что ж, все складывается как нельзя лучше, - Блэр, улыбаясь, обернулась к нему. – Пойдем, папа обещал показать нам виноградник.
- Душа моя, во-первых, там холодно, эти условия уже не предназначены для моего существования. Во-вторых, там наверняка грязно, а это погибель для дизайнерских, между прочим, туфлей. И в-третьих, я сходу могу назвать три способа более интересного времяпрепровождения.
- Басс, скажи честно, ты думаешь иногда хоть о чем-то кроме того, чтобы затащить меня в постель? – Блэр чуть нахмурилась.
- Конечно, как затащить тебя в лимузин, - Чак ухмыльнулся. Однако ухмылка быстро пропала, когда Блэр угрожающе нахмурилась. – Ладно, допустим, третий пункт снимается, но как быть с первыми двумя?
- Так и быть сейчас я открою твой чемодан и найду тебе теплый свитер, - Блэр с тяжелым вздохом подошла к внушительных размеров чемодану. – Мужчины как дети.
- Теплый свитер я могу и сам найти, но грязь меня доконает.
- Папа даст тебе сапоги, так что все свои Santoni и Branchini можешь оставить при себе.
- Вот еще, у меня свои сапоги есть, - Чак отстранил жену от чемодана и достал куртку от Barbour.
Блэр пожала плечами и занялась своим чемоданом. На улице было действительно прохладно, чувствовалось приближение осени, но не настолько, чтобы не выходить из замка вообще. Чак был чересчур теплолюбивым созданием, он терпеть не мог холод, снег, лед и дождь. В минуты нежности Блэр даже называла его “Солнечным человечком”.
Однако экипировался он по полной программе. Свитер и брюки от Berkeley, сапоги от Branchini и куртка от Barbour. И все равно Блэр была уверена, что Чак будет недовольно жаловаться на холод и ныть, как ему хочется поскорее вернуться в тепло. И упаси Боже будет дуть ветер.
Виноградник был Чаку решительно неинтересен, но из уважения он делал вид, что внимательно слушает рассказ Гарольда о том, как тут все было и что здесь теперь. Затем Роман утащил его посмотреть на лошадей (что, сказать по секрету, привело Чака в гораздо больший восторг), оставив Блэр наедине с Гарольдом.
- Значит, вы с Чаком поженились? – небрежно обронил Гарольд.
Блэр застыла. Откуда он знает? Ой, она же не сказала Элеонор, чтобы та ничего ему не говорила.
- Элеонор позвонила мне, когда вы уехали в аэропорт. Было сложно что-то понять за рыданиями и вскриками: “Она совсем взрослая”, но в конце концов суть я уловил.
- Пап, мы хотели сами об этом сказать, - Блэр опустила взгляд. – И я знаю, ты хотел провести меня к алтарю…
- Дорогая, пойми, неважно, чего хотел я. Главное, что ты в этот момент была счастлива. И пусть я не видел тебя тогда, но я вижу тебя сейчас. Ты вся сияешь, а значит, все это было не зря. Но вот то, что вы не заключили брачный контракт, меня беспокоит.
- Понимаешь, брачный контракт заключают те пары, которые настроены на развод, - под пристальным взглядом отца уверенность Блэр начала таять. – А мы с Чаком разводиться не планируем.
- Сейчас, конечно, не планируете, - Гарольд посмотрел на крышу замка. – Вы думаете, что проживете вместе всю жизнь, у вас родится не один ребенок и вы умрете в один день. Мы с Элеонор когда-то думали так же. Но прошли годы, мы изменились, изменились наши чувства, а потом я встретил Романа. Кто даст гарантию, что через несколько лет все не изменится и вы по-прежнему будете вместе?
- Я, - Блэр вскинула голову. – Кроме того, если мы расстанемся, и по какой-то нелепой случайности Чак в этом случае останется в живых, не думаю, что мы побежим в суд делить имущество. Во-первых, мне от него ничего не нужно, а во-вторых, если у нас к тому времени будут дети, он по-прежнему будет присутствовать в их жизни потому, что он – настоящий мужчина.
- Девушки склонны идеализировать своего избранника…
- Папа, хватит, - обиделась Блэр. – Я люблю Чака, а он любит меня, и перестань препарировать мои чувства.
Гарольд замолк. Он был мудрым человеком и прекрасно понимал, что сейчас он не добьется ничего, разве что Блэр на него обидится. Они ведь только поженились, вполне возможно, что романтический флер спадет, и Блэр сама захочет составить и подписать брачный контракт. Ведь его девочка была далеко не дурой. Да и стоит поговорить с новоиспеченным зятем, быть может, ее сможет уговорить он.

Случай поговорить представился очень скоро. Чак знал, что этого ему не избежать, и внутренне готовился к этому. Разговор с отцом избранницы – совсем другой уровень. Удивительно, но более спокойный и уравновешенный Гарольд пугал Чака больше, чем эмоциональная Элеонор.
После ужина Гарольд пригласил Чака к себе в кабинет попробовать коньяк, который он покупал у друга, живущего в одноименном городе и производящего сей благородный напиток. Чак, внутренне содрогаясь, согласился, гадая про себя, был ли это лишь предлог или Гарольд действительно собирается его подпоить и узнать всю правду.
Гарольд подал ему рюмку, наполненную благородным янтарным напитком. Чак начал согревать рюмку в ладони, сжавшись в ожидании каверзных вопросов.
- Чак, я думаю, ты догадываешься, о чем я хочу с тобой поговорить, - Гарольд сел рядом с ним на диван.
- Да, Блэр уже сказала мне, что вы все знаете. Я от Блэр не откажусь, - выпалил Чак, решив сразу обозначить свою позицию.
- Да Боже упаси, я вовсе не собирался уговаривать тебя с ней развестись, - Гарольд усмехнулся. – Боюсь, я навсегда ее в таком случае потеряю. Если она с тобой счастлива, то я только рад за нее.
- Простите, вы, наверно, хотели видеть, как она выходит замуж…
- Когда ты станешь отцом, ты меня поймешь. С одной стороны, это тяжело, не видеть, как твоя девочка становится уже не только твоей, а потом узнавать, что принадлежит уже другому мужчине. Но с другой стороны, ты готов простить ему все только за то, что она улыбается теперь по-другому, - Гарольд сделал глоток коньяка. – Расскажи мне все. Как ты понял, что любишь ее?
- Это началось в десятом классе, - Чак нервно сглотнул. – Она только что рассталась с Нейтом, приехала на мою вечеринку и… тогда я посмотрел на нее другими глазами.
Он замолк, подбирая слова. Не стоит, наверно, Гарольду знать о том, при каких именно обстоятельствах это произошло. Не надо рассказывать об авантюрном огне в глазах Блэр, о падающем на сцене платье, о котором они так и забыли, о ее пальчиках, приподнявших комбинацию (и это было самое эротичное, что Чак видел), о ее улыбке и взгляде, обещающем все и ничего… Это останется только с ним.
- А потом я достаточно неуклюже за ней ухаживал, но она ответила взаимностью, - неопределенно закончил он, снова не упомянув о ревности на дебюте, о Монако, где он заперся в номере, о тех трех неделях упорного преследования и о разговоре в баре. Ни к чему Гарольду все это знать.
- А почему вы поженились в Лас-Вегасе?
- Не знаю, мне до боли захотелось, чтобы она стала моей женой, - признался Чак. – И не когда-нибудь, а именно тогда.
- И ты не жалеешь, что потерял статус желанного холостяка?
- Зато приобрел статус самого желанного мужа, - Чак усмехнулся. – А если серьезно, это было последним, о чем я думал.
- Знаешь, один литературный герой сказал: “Муж и жена должны быть сделаны из одного теста”. Все эти разговоры о том, что противоположности притягиваются, глупости. Я ни разу не встречал пар, где муж и жена были бы совсем разными, и у которых все закончилось бы благополучно. Либо они становятся похожи друг на друга, либо расходятся в разные стороны. И Блэр уже доказала эту теорию, пытаясь построить счастье с Нейтом.
- У нас есть шанс?
- У вас он был всегда. Вот только Блэр была занята Нейтом, а ты… другими девушками. Но я рад, что в итоге вы разглядели то, что нужно, - Гарольд вздохнул. – Моя дочь совсем не ангел, и ты, как никто другой, это знаешь. Ей не надо с тобой притворяться, а это, можно сказать, самое главное. Через несколько лет притворства она бы убила свое “я” и стала бы очередной всем недовольной великосветской матроной. Ты поможешь ей сохранить тот огонь, который горит в ней сейчас.
- То есть вы знали, что ее отношения с Нейтом обречены на провал?
- Нет, и я больше всего боялся, что они закончатся свадьбой. Но Блэр бесполезно что-то говорить, она должна понять это сама. Прошло три, четыре, пять лет брака, и она, поняв, что выбрала не того мужчину, возненавидела бы себя и Нейта. То, что случилось три года назад, я воспринял как Божье благословение. Да, у тебя была не самая лучшая в мире репутация, но теперь я могу быть уверен, что с тобой моя дочь останется живой.
Чак смотрел на мужчину рядом и пораженно думал, сколько же в нем мудрости. Репутация Чака действительно оставляла желать лучшего, несмотря на три года стабильных отношений. Зная, что от Чака Басса можно ожидать всего, чего угодно, в газеты валом повалили проститутки и просто шлюшки, желающие продать свои откровения. Чаще всего это был откровенный бред, что-то действительно имело место быть в бурном прошлом, но в большинстве случаев газетам приходилось давать опровержения. Тем не менее вряд ли до Гарольда Уолдорфа не дошли какие-то слухи. И вместо того, чтобы на коленях умолять Блэр развестись с Чаком Бассом, он благословил их брак.
Из кабинета тестя Чак вышел, чувствуя невероятное облегчение. Всем, кому надо знать, что они с Блэр поженились, они уже сказали. В прессе пока была тишина, ни священник, их поженивший, ни администрация отеля ничего не сказали, боясь лишиться хлебного места. Возможно, вернувшись из Германии, Барт созовет пресс-конференцию и объявит, что его сын женился, а значит, начал работать над своим моральным обликом. Или он сообщит Совету директоров, ну а там обязательно найдется кто-нибудь, кто сообщит в газеты. Удивительно еще, как их в отеле не засекли папарацци.
Войдя в супружескую (уму непостижимо) спальню, он обнаружил жену, лежащей на кровати и читающей книгу. Блэр была просто восхитительна в мягком свете лампы на прикроватной тумбочке, она прикусила губу, а на щеку падал выбившийся из-под ободка локон… Чаку она нужна и прямо сейчас.
- Блэр, - чуть хрипло позвал он.
Девушка вскинула голову.
- Прости, зачиталась и не слышала, как ты вошел, - она улыбнулась. – Как прошел разговор с папой?
- Замечательно, - Чак поспешно снял пиджак. – Иди сюда.
- Это еще зачем? – глаза Блэр заблестели. Чертовка, она прекрасно понимала зачем.
- Теперь у меня в некотором роде имеется долг, который я намерен выполнять ежедневно.
- Он у тебя появился еще два месяца назад, - Блэр положила книгу на тумбочку. – Не пойду, мне в теплой кровати хорошо.
- Жена, мужа своего будешь слушаться, - Чак напустил на себя строгий вид.
- Вот как ты заговорил, - Блэр захихикала. – Ну ладно, но учти это из чистого интереса.
Она вылезла из кровати, и Чак затаил дыхание. Эту ночную сорочку он еще не видел. Черная, с достаточно смелым вырезом на груди, она плотно облегала фигуру Блэр. Плюс ко всему она еще и была достаточно короткой. Чак несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь обуздать первобытного неандертальца внутри. Армани нужно запретить делать такое белье.
Блэр, как назло, подходила слишком медленно, а терпение Чака было уже на исходе. Сначала он думал, что сможет дойти до кровати, но только вместе с ней, а теперь неожиданно увидел рядом с собой отличный крепкий стол. На нем, правда, стояла ваза с цветами, ну да ее можно подвинуть.
Чак буквально набросился на нее, Блэр была даже несколько ошеломлена. Он усадил ее на стол, едва не сбросив в порыве страсти несчастную вазу. Блэр ответила на поцелуй, быстро расстегивая его рубашку. Он начал целовать ее шею, рукой спуская бретельки. Блэр совсем не понравится, если он порвет ей сорочку.
Она успела расстегнуть ему ремень и тут же запрокинула голову, когда губы Чака сомкнулись на соске.
- Дверь, - выдохнула она. – Запри дверь…
- Черт с ней, - Чак начал покрывать ее грудь поцелуями.
Блэр притянула его ближе, сходя с ума от желания почувствовать его в себе. Не его язык или пальцы, это пусть будет потом, а его самого. Чак повиновался, спешно расстегивая брюки.
- Но потом… ты все-таки… запрешь дверь, - она обожгла дыханием его шею.
– Потом… я сделаю все…что угодно, - Чак вошел в нее, выдержка бесславно опустила руки.
- Чак! – Блэр прижалась к нему крепче. – Господи…
Пожалуй, это был первый раз, когда Чак не подумал о контрацепции. Блэр могла заставить его забыть обо всем на свете, но об этом он старался помнить всегда. Только сейчас казалось убийственным сделать несколько шагов до тумбочки, где наверняка уже лежали презервативы, которые Чак привез с собой.
Чак никогда не мог выдержать медленного ритма долго. С Блэр этого не получалось, он действовал на чистом инстинкте, который призывал увеличить скорость, быстрее-глубже-сильнее. Блэр, постанывая, отвечала на его движения, моля о том же.
- Чак, - она прижалась к нему крепче, закрыв глаза. Он увеличил скорость, но ритм все еще был недостаточно быстрым. Блэр немного поморщилась и раздвинула ноги чуть шире, позволяя ему войти глубже. Чак чувствовал каждый ее сантиметр, за три года он так и не перестал удивляться, как же они хорошо подходили друг другу.
Чак, неспособный сдерживаться дальше, начал двигаться быстрее, он чувствовал, что Блэр уже была близка. Зажмурившись и рыча от удовольствия, он входил все глубже и глубже, и в какой-то момент она задрожала под ним.
- Чак! – Блэр прижалась к нему всем телом, от падения ее удерживали только его объятия.
- Блэр, - выдохнул Чак, удерживая ее одной рукой, а другой изо всех сил сжимая край стола. Краем уха он услышал какой-то звон.
Они, задыхаясь, посидели так еще минуту-другую. Затем Чак сделал шаг в сторону, позволяя ей усесться обратно на стол и поправить сорочку. Он снял ободок, позволив ее волосам упасть ей на глаза. Такая Блэр ему безумно нравилась, раскрасневшаяся, с припухшими губами, горящими глазами…
- Ваза разбилась, - констатировала Блэр, глядя на пустой стол.
Предмет старины действительно не выдержал ритма и упал на пол. Ну а каменный пол и фарфор – вещи несовместимые.
- Я тебе еще одну подарю, - Чак наклонился к ее губам.
- Нет, - прошептала Блэр, заглядывая ему в глаза. – Лучше подари мне ребенка.




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 19:56
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 9
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Happy Birthday, Chuck.
Автор: Candle.
Рейтинг: PG-13.
Размещение: за рамками сайта только по разрешению автора.
Ссылка на обсуждение: http://www.gossipgirlonline.ru/forum/42-642-1

Happy Birthday, Chuck.


День рождения – это волшебный праздник. В детстве это воздушные шарики, вкусный торт и много лимонада, затем лимонад сменяется напитками покрепче, ну а торт с шариками остаются. И конечно, подарки. Сначала игрушки, потом драгоценности, дорогая одежда, машины, а иногда и целые дома. От дня рождения всегда ждешь чего-то особенного, и он, пожалуй, был единственным человеком в мире, который ненавидел этот день.
Из всей четверки Чак один никогда не праздновал день рождения. Он обожал вечеринки и устраивал их по любому поводу, а вот по этому, казалось бы, самому очевидному, ни разу. Сирена, Нейт и Блэр одно время пытались выяснить почему, но Чак всегда уходил от ответа. В конце концов они просто приняли его нелюбовь ко дню рождения как данность.
Чак действительно не горел желанием рассказывать о причине. Для Нейта, Сирены и Блэр этот день означал всего лишь то, что они стали старше на год. Чак же отмечал про себя, что прошел еще один год на Земле без Мисти Басс. Это было для него слишком личным, таким, с чем и смиришься не сразу. Они были его лучшими друзьями, практически семьей, но даже им он не решался признаться в том, что убил собственную мать. Отчасти из-за того, что боялся, что они от него отвернутся и он останется один, отчасти потому, что сам не мог это принять.
Именно так сказал ему пьяный Барт, когда шестилетний (точнее, тогда еще пятилетний) Чак спросил, останется ли он на его день рождения. До этого Чак старался не спрашивать, почему у всех есть мамы, а у него нет, придумав себе, что она просто уехала далеко, но обязательно вернется. А потом отец разбил все его мечты одной фразой: “Ты ее убил” .
Чак разберется в этом потом, когда станет постарше. Он выяснит, что его мать умерла при родах, и… не подвергнет сомнению слова отца. Да, он действительно виноват в смерти матери, и за это Барт его всю жизнь ненавидел. Барт Басс так и не смог простить смерть любимой жены ни сыну, ни врачу, который не смог ее спасти. И если врача уничтожить было легко, просто отобрав у него лицензию, то с ребенком, который еще даже не знал, в чем его вина, пришлось труднее. Перед смертью он успеет увидеть весь ужас данной ситуации и даже попытается убедить сына, что он вовсе его не ненавидел, но Чак, помнящий детский ужас от слов отца, знал лучше.
Теперь нет ни Барта, ни Мисти, и он сирота. Никто не понимал ужаса этого сухого слова. А ведь за ним глухое одиночество и беспросветная вина. Чак не успел появиться на свет, а уже все испортил. Мать он убил своим желанием жить, а отца одним звонком. Лили, сама того не подозревая, поступила в точности, как Барт много лет назад. Она поселила в душе Чака вину, которая росла.
На этот раз он специально устроил так, что его день рождения приходился на первую в жизни деловую поездку. Барт очень долгое время охотился за контрактами с весьма крупной венской компанией, Чаку удалось довести его начинание до логического завершения. Контракты были подписаны, и он уже мог бы лететь домой, но Чак предпочел остаться на еще один день, хотя ему не терпелось увидеть Блэр. Этот августовский день он собирался провести в одиночестве, может быть, посмотреть на дом Хундертвассера (http://www.vienna-austria.ru/hunderwasser.php - прим. авт.) или погулять по Хофбургу (http://www.vienna-austria.ru/hof.php - прим. авт.), стараясь отвлечься от мыслей, которые посещали его каждый день рождения. Что испытывала перед смертью его мать, какую боль, ужас, понимала ли она, что умирает, ненавидела ли его за то, что он остается жить, а она нет, желала ли ему смерти? И если да, почему Бог (если он, конечно, существует) не дал ему восстановить справедливость в январе, почему заставил Блэр полюбить его?
Чак еще не знал, как опрометчиво было с его стороны уйти на целый день. Блэр, обожающая устраивать сюрпризы, решила устроить ему первый сюрприз с официального начала их отношений. Памятуя о том, что его может и стошнить от обилия воздушных шариков с надписью “Happy Birthday, Chuck”, колпачка у нее на голове и торта с восемнадцатью свечками, она просто переоделась в нижнее белье, купленное специально по такому случаю. Но от торта и свечек отказаться была не готова, заменив его одним куском торта и свечой. Девушка с нетерпением ждала его, предвкушая радость по поводу ее сюрприза.
Он вернулся в отель достаточно поздно. После Хофбурга Чак посидел в одном из многочисленных кафе, потягивая кофе и наслаждаясь австрийским штруделем. Здесь, среди незнакомых людей удавалось не думать о том, что у него сегодня день рождения.
Чак заметил странную улыбку администратора и нахмурился. Откуда ему знать, что у Чака сегодня день рождения? Поднявшись на нужный этаж, он открыл дверь номера и получил ответ на свой вопрос. На столе явно остыл романтический ужин, а на диване свернулась калачиком Блэр.
Он не смог сдержать улыбки, окинув взглядом результат ее стараний. Венские шницели с вареным картофелем (Блэр явно потребовала унести зеленый салат (в Австрии последнее время мясо подают с салатом в качестве гарнира – прим. авт.)), игристый шильхер (оригинальное сухое вино, которое бывает розовым или красным – прим. авт.) и свечи, правда, уже оплывшие. Чак был рад видеть ее, значит, можно отменить билет на самолет и остаться в Вене еще на недельку.
Стараясь неслышно ступать, Чак подошел к дивану и попытался поднять девушку на руки так, чтобы при этом не разбудить ее. Однако Блэр смешно наморщила носик и открыла глаза.
- Прости, я не хотел тебя будить, – Чак присел возле дивана на корточки.
- Чак, - Блэр сонно улыбнулась и обняла его. – С днем рождения.
Чак слегка напрягся. Он уже успел забыть главную цель ее сюрприза, а в том, что сюрприз был именно по этому поводу, у него не было никаких сомнений.
- Спасибо, - он окинул ее взглядом. – Твой выбор одежды мне определенно нравится.
- Я знаю, - Блэр ухмыльнулась и тут же расстроилась, увидев оплывшие свечи. – Ну вот, все испорчено.
- Я все равно не хочу есть, - Чак пожал плечами. – А что желает моя принцесса на ужин?
- Ничего, я тоже не голодна, - Блэр потянулась. – Ой, там же в спальне торт.
- Я предпочел бы там тебя.
- Так и быть, меня ты тоже там увидишь, - она легонько поцеловала его в губы. – Пойдем задувать свечу.
- Блэр, ты же знаешь, я не люблю этого, - Чак посерьезнел.
- Ради меня, - Блэр была непреклонна.
В спальне Блэр взяла тарелочку с куском торта “Захер” (шоколадно-абрикосовое лакомство, которое придумал знаменитый венский повар Эдуард Захер в XIX веке – прим. авт.), который Чак обожал, и зажгла свечку. Прекрасно зная, что Чак ненавидит песенку “Happy Birthday”, она молча поднесла ему торт.
- Загадай желание, - велела Блэр.
Чак открыл было рот, чтобы сказать, что этого делать совсем не стоило (ну сколько раз можно повторять, что он терпеть не может всю эту ерунду?), но, глядя в ее сияющие глаза, понял, что не сможет этого сказать. Блэр так старалась, хотела, чтобы в день восемнадцатилетия он не чувствовал себя одиноким, а он в очередной раз все испортит. Молчание – золото, поэтому стоит просто набрать воздуха в грудь и дунуть на свечу.
Блэр радостно захлопала в ладоши, когда свеча погасла. Чак кисло улыбнулся, отставляя тарелочку с тортом. Не дай Бог, она еще и подарок приготовила.
- А теперь подарок, - девушка достала из тумбочки коробку в фиолетовой обертке.
- Мой самый главный подарок – это ты, - попытался отшутиться Чак.
- Значит, это дополнение, - Блэр засияла еще больше. – Открывай.
Чак развязал ленточку и разорвал бумагу. Внутри коробки оказалась книга, немного потрепанная на углах. “Над пропастью во ржи” Джерома Д. Сэлинджера, любимая книга Чака. Вообще о его любви к книгам, как и о многом другом, знали только отец, Сирена, Нейт и Блэр. Барт знал только о том факте, что его сын любит книги и довольно начитан, его литературными привязанностями он никогда не интересовался. Зато друзья прекрасно знали и что он любит, и что ненавидит.
- Самое первое издание книги с автографом автора, - гордо объявила Блэр.
- Где ты ее нашла? – Чак с благоговением открыл книгу.
- У меня свои источники, - Блэр не стала пояснять, как металась по всей Америке в поисках нужного экземпляра.
- Спасибо, - Чак не смог скрыть восторг.
Она ответила на его поцелуй, и Чак мягко уложил ее на кровать. Хотя бы на несколько минут Блэр поможет ему забыть, что день совсем не светлый.

***


Они лежали на кровати, обессиленные и умиротворенные. Чак следил за огнями на потолке, перебирая волосы Блэр, а девушка лежала у него на плече, наслаждаясь молчанием. Но один вопрос не давал Блэр покоя уже много лет.
- Чак, почему ты так не любишь свой день рождения? – она приподнялась на локте, глядя на него.
Юноша напрягся. Он мог опять отшутиться, но уходить от ответа не хотелось. Чак опустил руку, которой обнимал Блэр за плечи, и отвел глаза. На протяжении восьми лет это принадлежало только ему, мучило, тяжелым грузом давя на плечи. Быть может, Блэр сейчас поморщится от отвращения, вырвется из его объятий и уйдет, спешно одевшись. А может, она останется.
- Восемнадцать лет назад умерла моя мать, - тихо сказал он, внимательно изучая столбик кровати. – Я убил ее.
- Это неправда, - спокойно возразила Блэр.
- Ты не знаешь того, что знаю я, - горько усмехнулся Чак, по-прежнему не глядя на нее.
- Не знаю, - согласилась она. – Так расскажи мне.
Чак помолчал, собираясь с мыслями. Это ведь не сказка на ночь, не увеселительный рассказ, это история о том, как восемнадцать лет назад один мальчик, едва появившись на свет, убил одного человека, который должен был стать для него одним из ближайших людей на земле, и заставил себя ненавидеть второго.
- Она была очень хрупкой, а я слишком крупным. По всем показаниям ей должны были делать кесарево сечение, но не успели, роды были слишком быстрыми. Произошел разрыв шейки матки, открылось кровотечение, которое так и не смогли остановить. Она истекла кровью из-за меня.
Воцарилась тишина. Чак по-прежнему не смотрел на Блэр, хотя чувствовал ее тепло рядом с собой. Глаза подозрительно защипало, и он стиснул зубы. Еще не хватало заплакать, как маленькому.
- Из того, что я услышала, - медленно произнесла Блэр, - могу сказать, что это вина врачей, а не твоя.
- Блэр, если бы не я…
- Подожди, - она коснулась пальчиком его губ. – Я уже знаю, что ты скажешь. “Если бы не я, она сейчас была бы жива”. Но я уверена, она прекрасно знала, на что шла, когда решила родить ребенка.
- Она не могла знать о таком…
- Об этом знает каждая женщина, - уверенно прервала его Блэр. – Я не собираюсь рожать в ближайшее время, но прекрасно знаю, что при родах можно умереть. А уж она, когда была беременна, наверняка прочитала о родах все, что можно. В любом случае, ты в этом не виноват. И она не хотела бы, чтобы ты так думал.
- Я уже никогда не узнаю, что она хотела, а что нет.
- Она хотела, чтобы ты был счастлив в свой день рождения, а не винил себя в том, в чем абсолютно не виноват.
- Я счастлив, - покорно согласился Чак.
- Я надеюсь, - Блэр снова положила голову ему на плечо. Она прекрасно знала, что он сказал так, только потому, что не хочет больше продолжать спор. Будет сложно уничтожить то, что он старательно культивировал в себе не один год, но она была полна решимости это сделать. – Кроме того, за то, что она подарила миру тебя, ей благодарен, по крайней мере, один человек.
- И кто же это? – поддразнил ее Чак.
- Я, конечно, - Блэр чуть обиженно нахмурилась и тут же посерьезнела. – Я на колени перед ней за это готова встать.
Чак прижал ее к себе крепче. Он был уверен, что в ближайшее время на него обрушится шквал научных фактов и статей, доказывающих, что вины ребенка в смерти матери при родах нет. Блэр будет спорить аргументировано и упрямо, отказываясь признавать в нем убийцу. Но удивительным образом Чак сейчас был благодарен ей за такое неверие в его вину.
- В любом случае, с днем рождения, Чак, - Блэр поцеловала его в щеку.
Чак поймал губами ее губы и долго не отпускал. Блэр вскоре уснула, утомленная перелетом и неуемным темпераментом Чака, а он еще некоторое время смотрел в темноту, слушая ее мерное дыхание. Затем и его сморил сон, не дав услышать тихое: “С днем рождения, сынок”.




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 19:57
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 10
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Жизнь на Верхнем Ист-Сайде.
Автор: Candle.
Рейтинг: PG-13.
Размещение: за рамками сайта только по разрешению автора.
Ссылка на обсуждение: http://gossipgirlonline.ru/forum/42-642-1

Жизнь на Верхнем Ист-Сайде.


Ванесса Абрамс была неоднозначным человеком. В Нью-Йоркском университете, где она заканчивала четвертый курс, ее любили за незлобивый добродушный характер, верность своим идеалам и интересные документальные фильмы. А на Верхнем Ист-Сайде, где она жила, ее ненавидели за то же самое. Сама Ванесса философски к этому относилась, во-первых, нельзя нравиться всем, а во-вторых, на Верхнем Ист-Сайде ненавидят всех, кто имеет хоть что-то успешное за плечами.
У Ванессы было не так много поклонников, а если еще точнее, их почти не было. С мужчинами Ванесса предпочитала дружить, а не спать с ними, и очень редко использовала их в своих целях. Она вовсе не считала себя красавицей, даже наоборот, ее внешность ужасно ей не нравилась. Не нравилась копна вьющихся черных волос, которые, ко всему прочему, были еще и жесткими, не нравились зеленые глаза (Ванесса предпочла бы, чтобы они были чуть побольше), не нравились улыбка, грудь, ноги… Но в отличие от тех девушек, что пытаются свою внешность как-то изменить с помощью пластических хирургов, она предпочла принять себя такой, какая есть. Зато у Ванессы были недюжинные интеллектуальные способности и талант режиссера. И это ей в себе нравилось.
Она бы несказанно удивилась, если бы узнала, что многие однокурсники отдали бы правую руку за то, чтобы быть с ней рядом. Скажи ей кто-нибудь, что у нее огромное количество воздыхателей, Ванесса назвала бы его сумасшедшим. Но это было правдой, вот только в числе ее поклонников не было главного мужчины. Ее мужа.
Да-да, Ванесса была замужем. И вы еще больше удивитесь, узнав, за кем она была замужем. Хотя как сказала бы сама Ванесса, толку от этого брака было мало, разве что деньги мужа открыли ей небывалый простор для творчества.
Два года жизни с Чаком Бассом Ванесса называла потерянными годами. Теперь она жила в пентхаусе, а не в комнате общежития, ела устрицы вместо пиццы и передвигалась на лимузине. Но мужа рядом с ней никогда не было, меньше, чем через три месяца после свадьбы он переехал в номер в своем отеле, побывать в котором Ванессе довелось лишь раз. Она засыпала одна и просыпалась одна, завтракала и ужинала в гордом одиночестве. Чака не волновало, что происходит в ее жизни, и он не позволял ей нарушать свою. На Верхнем Ист-Сайде такие браки были обыденностью, но для Бруклина, где выросла Ванесса, это было не просто редкостью, такого там не было вообще.
Когда Ванесса выходила замуж, она прекрасно знала, что этот брак будет исключительно по расчету. Она не любила Чака, но и не ненавидела его, она его… жалела. В тот момент, когда он делал ей предложение, он был, наверно, самым одиноким человеком в мире. И Ванесса решила хоть немного его согреть. Да и понимание того, что с его деньгами она снимет та-акие шедевры, сыграло свою роль. Подумав несколько дней, она объявила о своем согласии. Чак был пьян, делая ей предложение, он был пьян, когда она согласилась. И те три месяца, что они жили под одной крышей, он редко бывал трезв. Ванесса честно пыталась стать хорошей женой, но он не дал ей и шанса. Они не ссорились, не говорили друг другу нежности, они вообще почти не разговаривали.
Они встречались исключительно тогда, когда Чак открывал новый ресторан/отель/клуб, с деланным интересом спрашивали, как дела, и терпеливо позировали перед фотокамерами. А, еще были приемы и светские рауты, как правило, вместе они приходили на самые значимые. На менее важные мероприятия Чак ее не брал, а сама Ванесса туда не рвалась. Неприятно, знаете ли, часами слоняться по залу, где все перешептываются за вашей спиной.
В общем, Ванесса совсем не удивилась конверту из плотной бумаги, который пришел ей сегодня утром. Адвокат Чарльза Басса вежливо уведомлял ее, что его клиент начал бракоразводный процесс. Ванесса давно этого ждала и все-таки надеялась, что можно поговорить с ним и попытаться стать настоящей семьей. Попытка ведь не пытка.
Однако самый близкий друг, к ее удивлению, ее не поддержал. Даже больше, Дэн начал ее отговаривать.
- А тебе это зачем?
Ванесса поразилась вопросу. Она растерянно смотрела на друга, не зная даже, что ему и сказать. Почему-то каждый раз, когда Дэн испытующе на нее смотрел, она начинала чувствовать себя глупой девочкой.
- Я в том смысле, что если Басс решил наконец навести порядок в собственной жизни, может, не стоит ему мешать. Он отпускает тебя и ты можешь стать счастливой.
- Может, мы с ним можем стать счастливыми. Все, что нужно, это просто попытаться.
- По-моему, ему и так неплохо живется, - Дэн пожал плечами, мешая свой любимый кофе. Он дня не мог прожить без этого напитка, полагая, что поэту, каковым он себя считал, кофе просто необходим. – Знаешь, все эти слухи о нем и Уолдорф…
- И ты веришь этой ерунде? – Ванесса насмешливо улыбнулась.
- Почему это ерунде? Ванесса, такие чувства, как у них, так просто не проходят.
- Они не виделись почти два года.
- И их чувства могли окрепнуть.
- Дэн, они просто работают вместе, - Ванесса потеряла терпение. – А слухи пошли потому, что раньше они встречались, только и всего. Я видела их рядом, они друг на друга даже не смотрят.
- Искусство притворства каждый из них знает в совершенстве. Она оформляет его клуб, они часто остаются наедине, - Дэн словно пытался ее к чему-то подвести. – Былое чувство вспыхнуло с новой силой.
- Дэн, нет, - Ванесса покачала головой. – Во-первых, она причинила Чаку слишком много боли, во-вторых, мы с тобой знаем Уолдорф, с ее-то гордостью и быть всего лишь любовницей.
- Гордость можно проглотить. А может, она поставила ему условие развестись?
- Слушай, хватит. Если уж он ее простил, то она его ни за что не простит.
- Ну смотри, - Дэн снова пожал плечами. – Но имей в виду, я тебе не советую ничего менять. Просто подпиши бумаги, и пусть он катится на все четыре стороны.
Дэниел Хамфри прекрасно знал, насколько упряма его подруга. Однако он все-таки почему-то промолчал, надеясь, что Ванесса прислушается к его мнению. Однако единственным мнением, которое Ванесса считала правильным, было ее. Ей было двадцать два, а в этом возрасте кажется, что никто лучше тебя не знает, как поступить в той или иной ситуации. Она приехала в “Empire”, тихо посмеиваясь над наивным Дэном. Он ведь не знал того, что знала она.
Блэр Уолдорф была живым воплощением того, что Ванесса ненавидела в Верхнем Ист-Сайде: снобизма, лжи и лицемерия. Она смотрела на всех свысока, уверенная, что этот мир рано или поздно упадет к ее ногам. И самое поганое, что мир когда-нибудь упадет, в этом Ванесса была уверена. Такая, как Блэр, этого добьется, к цели своей она, не смутившись, пройдет по трупам.
Вот только Нью-Йоркский университет оказался крепким орешком, с первого же дня не распахнувшим для Блэр Уолдорф свои двери. Он не покорился и ко второму курсу и расстроенная Блэр почему-то решила, что ей не хватает кольца на пальце. Раз она не смогла завоевать это чертово учебное заведение как мисс Уолдорф, то как миссис Басс она его сотрет в порошок.
Ванесса не знала, что произошло между ними в тот вечер, но ссора была громкой. Уолдорф громогласно объявила, что они с Бассом расстались, а через несколько дней Ванесса столкнулась с совершенно пьяным Чаком в коридоре общежития. То ли он шел к Уолдорф, то ли уже от нее, но вид у него был жалкий. Ванесса провела его к себе в комнату, пользуясь тем, что Оливия в очередной раз уехала в какое-то турне, девушка справедливо решила, что в таком состоянии он еще натворит дел. Чак в ту ночь плакал второй раз в жизни, только в объятиях уже не той девушки. Он твердил, что Блэр его использует, что все ее заверения в любви были ложью. А потом сделал предложение Ванессе, и девушка знала, почему. Кроме того, что она оказалась рядом, пусть и совершенно случайно, она еще и никогда его не использовала.
Сразу после их свадьбы Уолдорф уехала куда-то, Ванесса точно не знала, куда. Она перевелась в другой университет и даже на другой факультет. Теперь Блэр Уолдорф училась на дизайнера, и даже Ванесса вынуждена была признать, что у нее весьма неплохо получалось. Чак предложил ей оформить его клуб, который должен был вот-вот открыться, Уолдорф согласилась. Вот и вся история, на основе которой на Верхнем Ист-Сайде развернули целый роман.
- Мистер Басс у себя? – стоя перед стойкой портье, Ванесса вдруг поняла, что, наверно, надо было сначала позвонить. Ну ладно, раз уж приехала…
- Да, - отозвался мужчина за стойкой, поднимая глаза от почты.
- Спасибо, - Ванесса пошла к лифту, ища в сумочке ключ от его номера, который Чак дал ей когда-то давно. Вот и пригодился ключик.
Портье проводил ее настороженным взглядом. Мистер Басс не давал четких инструкций насчет того, можно ли его беспокоить, а у этой дамочки явно есть ключ. Значит, она его очень близкая знакомая, кому попало ключи не дают. В конце концов он вернулся к неразобранной почте, решив, что уж как-нибудь разберутся сами. Он не узнал Ванессу, в чем не было ничего удивительного, последний раз в этом отеле Ванесса была полгода назад, когда он еще здесь не работал. А что до фотографий в газетах… сложно было представить, что та леди и эта девчонка с хвостиком – одно и то же лицо.
Ванесса поднялась на двадцатый этаж и достала ключ из сумочки. Зачем Чак дал его ей, она так до сих пор и не поняла, впрочем, она его вообще не очень понимала. Почему он на ней женился, а не вежливо извинился за свое неадекватное поведение? Неужели настолько хотел причинить боль Уолдорф? Неужели можно ненавидеть человека до такой степени? И почему решил с ней развестись именно сейчас, а не через три месяца после свадьбы? Берег репутацию, которую только начал восстанавливать? Ванесса не ждала, что он даст ответы на все эти вопросы, она просто хотела, чтобы они стали настоящей семьей.
Девушка постучалась, но ответа не последовало. Она открыла дверь и тихонько вошла, через несколько секунд Ванесса пожалела, что не осталась в коридоре. Кажется, Дэн был прав, Чаку действительно неплохо живется.
Она чувствовала себя так, словно снимается в дешевой мыльной опере. Ванесса никогда не думала, что такое с ней случится, даже когда выходила замуж за Чака Басса. Однако сейчас она чувствовала себя просто невозможной идиоткой.
Смятые простыни, кровать, которая буквально ходила ходуном, тяжелое дыхание, женские стоны и мужское рычание… Господи, надо было спросить у портье, точно ли он один. Как же это отвратительно! А самое главное, почему она?
Ванесса хотела тихонько уйти, пока ее никто не заметил, но тут задыхающийся Чак, опустившийся на Уолдорф, повернул голову. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя, и он моментально прикрыл обнаженную Уолдорф собой.
- Ванесса, ты что здесь делаешь? – Чак схватил простыню и набросил ее на Уолдорф. Ванессу затошнило, он словно защищал ее.
- Я получила бумаги о разводе, хотела поговорить, - Ванесса отвернулась, пытаясь скрыть слезы обиды. Какая же она глупая, решила, что они смогут стать настоящей семьей.
Нет, ей не было больно, не хотелось выть, кричать, что-нибудь разбить. Ей было обидно. Почему Чак так и не дал ей шанса, может, Ванесса сделала бы его куда более счастливым? И почему он снова предпочел Уолдорф, которая была готова использовать всех и вся? И это у нее в крови, она просто не может по-другому. Может, Дэн был прав, и они действительно два сапога пара?
- Если не против, мы поговорим завтра, - Чак был до невозможности спокоен, и это взбесило Ванессу.
- А почему ты такой хладнокровный? – она и сама удивилась этой ярости. – Для человека, который может потерять половину своего состояния, ты поразительно спокоен.
- Завтра, - с нажимом произнес Чак. – Мы поговорим об этом завтра.
- Да, действительно, - Ванессу передернуло от отвращения. – Продолжайте. Уолдорф, мне казалось, ты никогда не опустишься до положения любовницы. Ты меня разочаровала.
- Мне все равно, - Уолдорф равнодушно пожала плечами.
Ванесса смотрела на нее, прижимающуюся к плечу Чака, и с ужасом понимала, что ей действительно все равно. Только сейчас Ванесса поняла, как Уолдорф повзрослела, из капризной девчонки, требующей, чтобы все вокруг ею восхищались, она превратилась в женщину, знающую, что все и так будут ею восхищаться и как этого добиться. Они все больше не были детьми, но Ванессе почему-то казалось, что Уолдорф и в старости будет такой же. Ан нет, теперь она выросла. А может, все дело в том, что Уолдорф чувствовала себя хозяйкой положения?
Ванессу разобрал смех. Муж-жена-любовница, кто лишний? Естественно, любовница, в любой нормальной семье. Но здесь лишней была законная жена. Впрочем, это Уолдорф ему настоящая жена, а Ванесса – супруга исключительно на бумаге.
Девушка выбежала в коридор, не переставая истерически хихикать. Чак не кинулся за ней, да она этого и не ждала. Сейчас Ванесса как никогда ясно понимала, что их брак был не более чем ошибкой, которую можно было исправить лишь разводом. Это странно звучит, но она не имеет на него никаких прав. А все права на Чака Басса так и остались у каштанововолосой девушки, которая осталась в номере нежиться в объятиях мужа Ванессы.
“Мне все равно” была последней фразой, которую Ванесса Абрамс услышала от Блэр Уолдорф. Они могли бы сесть и поговорить, и тогда Блэр рассказала бы, какой ужас испытывала, когда смотрела на стоящих возле алтаря Чака и Ванессу. И то чувство, которое накатило на нее, когда Чак сказал “да”, не описать словами. Она сбежала со свадьбы, наплевав на собственный бойцовский характер, а потом сбежала из страны. Блэр честно думала, что оставила Чака в прошлом, но увы… Она и сама не думала, что опустится до положения любовницы, но вдруг поняла, что ради Чака она сделает все, что угодно. Три месяца они практически не расставались, Блэр не ставила Чаку никаких условий, памятуя, чем закончился прошлый раз. Да, ей действительно казалось, что положение миссис Басс даст ей бесчисленное количество преимуществ, но в первую очередь она была уверена, что так они станут еще счастливее. А Чак почему-то решил, что она его снова использует, опять эти проблемы с доверием. И Блэр решила его припугнуть, объявив о расставании, а потом узнала, что он готовится к свадьбе. Вот только с Абрамс.
Чак начал строить свою империю, но был еще совершеннейшим мальчишкой, стремящимся причинить боль. И Блэр, начавшая добиваться успеха в общении со сверстниками, была девчонкой, пытающейся настоять на своем потому, что в силу возраста не хватало женской мудрости придумать компромисс, зато упрямства было с избытком. Через два года в холле отеля встретились взрослые мужчина и женщина, знающие цену отношениям и понимающие, что впереди может быть не так много времени, как кажется. Они решили не терять ни минуты, не зная, сколько им отпущено, Чак и Блэр и так потеряли уже два года. Но всего этого Ванесса никогда не узнает.
Они встретились с Чаком еще один раз, и Ванесса подписала все необходимые бумаги, отказываясь от его денег и собственности. Они ей были не нужны, Ванессе было двадцать два и она была уверена, что всего сможет добиться сама. Их тихо-мирно развели, после чего они разошлись в разные стороны. Ванесса помнит, что в тот день шел дождь, она тогда жутко промокла. Чак предлагал ее подвезти, но Ванесса отказалась, увидев стоящую возле лимузина Уолдорф под зонтиком. Они забрались в лимузин, и Ванесса больше никогда их не видела.
Сейчас было странно и смешно вспоминать тот порыв стать Чаку лучшей женой на свете. Ванесса, конечно, не знает, что их ждало бы, но счастливы бы они не были, это точно. Она могла никогда не познакомиться с Ричардом, у нее не родились бы Кэтрин, Джозеф и Марк, и не было бы этого уютного домика в Анкоридже (город на Аляске – прим. авт.). Ванесса прожила очень интересную жизнь, и она никогда не жалела, что в ее жизни больше не было Чака Басса.
Она опустила глаза на газету, которую утром читал ее муж. На всю первую полосу растянулся заголовок: “Объединение двух кланов”. Внук Нейта, Уильям Арчибальд, женился на внучке Чака, Блэр Басс. Все-таки это случилось, в мире появилась Блэр Арчибальд.
Под названием статьи шел цветной снимок одного из самых влиятельных семейств в Америке. В центре глава семьи, Чарльз Басс, с серебряными висками, морщинками, но все еще импозантный и приковывающий к себе внимание. Рядом жена Блэр Басс, может, заслуга пластического хирурга, может, фотографа, а может, и наследственность, но Ванесса, как ни старалась, не могла разглядеть признаков дурноты. Блэр была так же хороша, как и тогда, в далеком 2013, когда стояла под зонтиком у лимузина. Да, седые волосы, да, увядающая кожа, но в их возрасте было бы страшнее, если бы этого не было.
Они сидят в окружении четырех детей и семи внуков. Блэр Басс в череде внуков третья, младшая дочь Джеймса, старшего сына. Как и все Бассы, она красива, но из всех внуков, пожалуй, больше всего похожа на бабушку. И взгляд у нее точно такой же, какой был у ее бабки в этом возрасте. Острый, расчетливый и внимательный.
Ванесса положила голову на спинку кресла. Она прожила очень интересную жизнь и жалела разве что о тех двух годах. Они все трое потеряли два года жизни и винить в этом им было некого, кроме как самих себя. Ванесса была безумно рада, что они сумели вовремя во всем разобраться и суметь стать счастливыми. Она не следила за жизнью Чака и Блэр знала лишь, что через полгода после развода они поженились, а еще через три года у них родился старший сын. Чак сумел в несколько раз приумножить состояние отца и создать свою империю, а Блэр стала прекрасным дизайнером. Наверняка их жизнь тоже была наполнена событиями, как счастливыми, так и не очень. Но в любом случае, ей, Ванессе, там места не было. Так же, как и они были лишними в ее жизни.
Нет, она никогда не пожалеет, что освободилась от лжи и высокомерия Верхнего Ист-Сайда. В этом мире она никогда не стала бы своей, не смогла бы принять и понять его, играть по его правилам. Верхний Ист-Сайд сломал бы Ванессу Абрамс, ведь Ванесса категорически не желала меняться.
Зато для них Верхний Ист-Сайд – естественная среда обитания. Они выросли там, они понимают его законы (некоторые даже установили сами), в этой стае они вожаки. Да, Верхний Ист-Сайд – волчья стая, где Чак – самый сильный волк, а Блэр – его волчица, которую выбирают один раз и на всю жизнь. Странно их сравнивать с лебедями, ведь по природе они оба хищники. Как и все на Верхнем Ист-Сайде, просто кто-то слабее, а кто-то сильнее. Ванесса хищницей отнюдь не была, поэтому она в этих джунглях пришлась не ко двору. И Слава Богу, ведь жизнь на Верхнем Ист-Сайде для чистого искреннего человека – сущий ад.




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 20:07
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 11
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: Не забывая о главном.
Автор: Candle.
Пейринг: Блэр/Чак.
Статус: закончен.
Саммари: чтобы почувствовать себя счастливой, Блэр не хватало только одного человека...
Размещение: за рамками сайта по разрешению автора.

Больничную палату, заставленную букетами цветов, заливал солнечный свет. Хотя палатой это помещение было сложно назвать, скорее, это была очень уютная комната. Других палат в этом госпитале, где появлялись на свет исключительно представители элиты и так называемых сливок общества, не было.
Маленький Джеймс Эдвард Басс, которому было всего шесть часов от роду, посапывал в кроватке чуть поодаль от кровати матери. Блэр, оправившаяся от родов и разрумянившаяся, с удовольствием принимала поздравления. Основная толпа визитеров уже схлынула, Сирена, назначенная крестной, уже поехала на какой-то очередной показ, Лили и Дорота отправились по домам, каждая собиралась приготовить потрясающую комнату для маленького принца, хотя Блэр и Чак уже озвучили свою позицию, что после выписки Блэр и малыш поедут домой. Блэр чувствовала в себе достаточно сил, чтобы справиться с четырехкилограммовым комочком самостоятельно, без помощи бабушек, дедушек и нянь. Впрочем, ключевым словом здесь было “нянь”, ибо Лили и Элеонор, несмотря на опыт материнства, представление о нем имели как раз таки небольшое. Нейт, торжественно вручив букет розовых пионов, спешно откланялся, пообещав заехать после заседания Совета директоров в дедушкиной компании. Сейчас возле молодой матери и мальчика остались только члены семьи.
Рядом с кроваткой суетилась Элеонор. Для приличия поохав, что ей еще рано становиться бабушкой (и это в пятьдесят три!), она с удовольствием отменила все примерки и встречи и осталась с дочерью. На памяти Блэр такое случилось впервые, обычно любимая работа, позволявшая Элеонор раскрываться, была для нее важнее всего. Решительно отстранив от кроватки счастливого отца, она заворковала над внуком, пытаясь решить, на кого он больше похож. Сайрус, наобнимавшийся и с Блэр, и с Чаком, с улыбкой наблюдал за тающей от умиления женой, не делая попыток оторвать ее от спящего малыша. Это было так же нереально, как и достать луну с неба.
Чак сидел подле жены, держа ее за руку и светясь от гордости и нежности. Блэр уже предчувствовала битву за второго ребенка, слишком испугался Чак, пока она рожала. Впрочем, ей ли его винить, нельзя сказать, что Блэр сама была спокойна. Чак имел о родах весьма смутное представление, зная только, что это больно и во время родов умерла его мать, а значит, это еще и смертельно опасно. В конечном итоге он испугался до полусмерти вполне естественных процессов и, немного отойдя от шока и дождавшись, пока проснется Блэр, твердо сказал ей, что еще одних родов он просто не переживет. Но Блэр будет не Блэр, если хоть в чем-то не осуществит свою мечту.
Не было здесь только одного человека, которого Блэр хотела бы видеть. По-видимому, Гарольд Уолдорф не знал, что у него родился внук, Элеонор и не подумала ему об этом сообщить при их-то натянутых отношениях. Чаку и подавно было не до этого, сначала Нейт его отпаивал виски, потом врач пытался объяснить, что все это нормально и роды прошли без сучка, без задоринки, затем его перехватили Лили и Сирена, едва ли не визжащие от радости… Так что Гарольд Уолдорф наверняка был последним, о ком думал сегодня Чак.
Блэр собиралась исправить это недоразумение при первой же возможности. Шанс представился скоро, Сайрус наконец-то отвлек Элеонор сообщением, что очень хочет кофе и не может идти один через весь коридор, полный плотоядных медсестричек, которые только и мечтают выскочить замуж за богатенького старичка. Элеонор не надо было повторять дважды, Блэр унаследовала от нее качество никогда не делиться своим. Воспользовавшись отсутствием тещи, Чак тут же подошел к кроватке и аккуратно взял сына на руки. Блэр, с нежностью наблюдая, как муж старательно складывает руки так, как его учила медсестра этим утром, вытащила телефон.
Гарольд всегда был ближе Блэр, чем Элеонор. Он никогда не отказывался поиграть с ней, почитать ей сказку или посмотреть с ней мультфильм. Элеонор, по-видимому, была уверена, что после родов получит взрослую девушку, рассуждающую о проблемах с Ираком, разбирающуюся в моде и всегда следящую за собой. Увы, реальность оказалась более жестокой и ей досталось нечто плаксивое, капризное и желающее днями напролет играть вместо того, чтобы запоминать, с каким платьем какие аксессуары подбирать. Кроме того, в самый разгар игры Элеонор мог неожиданно прийти в голову очередной эскиз, который следовало нарисовать, обдумать и тут же довести до совершенства, а еще лучше придумать с ним целую коллекцию. Шумная непоседливая девочка только мешала процессу творения и Элеонор удалялась в спальню, где и запиралась на ключ. Блэр бежала к Гарольду в кабинет и он иной раз откладывал все свои дела, с удовольствием возясь с дочерью, а иной раз просил ее подождать.
Кабинет отца Блэр запомнила как некий таинственный храм, в котором творятся какие-то невиданные вещи. Там пахло кожей, дорогими сигарами, виски и отцовской туалетной водой и эта смесь ароматов навсегда останется для Блэр запахом мужчины. В кабинете Чака сейчас пахнет так же, и Блэр, как когда-то маленькая, с удовольствием усаживается там в большое кожаное кресло и наблюдает за работающим Чаком. В детстве она не понимала, чем таким важным занят отец, почему просматривает все эти бумажки и подписывает некоторые из них, но соприкосновение с миром взрослых приятно будоражило. Она мечтала поскорее вырасти, стать успешной дамой, состоявшейся и в карьере, и в личной жизни. И, самое главное, у ее мужа будет вот такой кабинет.
Отец был первым, кто узнал о том, что Блэр впервые поцеловалась, что стала девушкой… Те мелочи, которые во многих семьях принято рассказывать матери, Блэр рассказывала отцу, ведь мать постоянно в разъездах. Одно время Блэр, подсознательно чувствуя, что о чем-то отцу знать не полагается, пыталась сблизиться с Элеонор, но мать находилась в двух постоянных состояниях: либо вот-вот уедет, либо только что приехала. И в первом, и во втором случае ей было не до Блэр, она рассеянно чмокала дочь в щеку и исчезала на несколько недель при первом варианте развития событий, или на несколько часов - при втором. Тогда Блэр и открыла для себя, что Дорота всегда выслушает и поможет, если что. Одинокая девочка и женщина, владеющая зачатками английского, быстро преодолели языковой барьер, но даже ее Блэр не могла подпустить к себе настолько близко, чтобы довериться абсолютно во всем. Элеонор, хоть и редко бывала дома, быстро замечала непорядок в своем королевстве, а чересчур близкие отношения с прислугой она как раз считала непорядком.
А потом Гарольд ушел и счастливое детство Блэр сразу закончилось. Она до сих пор помнила тот яркий осенний день, день начала конца. Блэр вернулась из школы в отвратительнейшем настроении. Она хотела поговорить с Сиреной, которую можно было только в школе встретить без Джорджины (с ней у Блэр было взаимное недопонимание, которое Чак описал простым “две медведицы в одной берлоге ”), по поводу внезапного охлаждения Нейта. Все выходные Нейт старательно избегал ее, не отвечая на звонки и сообщения, а когда Блэр пришла к нему домой, то Энн сказала, что он где-то с Чаком и вот уже два дня не появляется дома. Потом Блэр узнает, что к столь резкой перемене отношения приложила свою руку Сирена, а пока девушка жаждала поделиться тревогой с лучшей подругой и спросить у нее совета в отношении дальнейшего поведения. Но Сирена в школу не пришла, а Лили сообщила Блэр, что Сирена этим утром уехала в какой-то интернат у черта на куличках, где отбирают мобильные, нет Интернета, а звонить родным можно только раз в неделю с общего телефона. Сказать, что Блэр была в шоке, это не сказать ничего. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и беззащитной перед внешним миром.
Она еще не знала, что этим же днем ее покинет еще один близкий человек. Блэр впорхнула в пентхаус и первым делом спросила у Дороты где папа. Дорота, пряча глаза, пискнула, что Гарольд наверху. Блэр вбежала в его спальню, с порога затараторив, как ее вероломно бросила Сирена, и только потом увидела чемодан, стоящий посреди комнаты. Другой такой же лежал, раскрытый, на кровати и Гарольд укладывал туда стопку свитеров. Блэр от души понадеялась, что отец просто уезжает в какую-нибудь деловую поездку, но Гарольд произнес пространную речь о том, что она уже взрослая и должна бы уже понимать, что у родителей тоже есть личная жизнь. Что с Элеонор они уже давно живут вместе по привычке и им обоим будет лучше, если они освободят друг друга. Занятые своей личной драмой родители и не подумали о Блэр, которая только-только вступила в пору взросления и которой как никогда требовался чей-то совет. Гарольд заверил дочь, что они будут часто видеться, она и не заметит, что он ушел. Блэр убежала в свою комнату и не вышла провожать отца, решив создать себе иллюзию того, что он остался и у нее снова крепкая и счастливая семья.
Проходили месяцы, Блэр был нужен отец, но Гарольд словно забыл свою прошлую жизнь. Она не знала, требовал ли того Роман, или Гарольд по собственной инициативе почти не вспоминал о дочери, но факт оставался фактом. Они созванивались все реже, на день Благодарения, наполненный их традициями, он не приехал, пропустил дебют дочери и откупился бриллиантовым браслетом на Рождество. Летние каникулы Блэр провела в Хэмптоне, Гарольд и Роман отправились в Альпы. Шли годы, наполненные новыми заботами, и тоска уже не ощущалась так остро. Последний раз Блэр видела отца на собственной свадьбе, он довел ее до алтаря, передал ее руку Чаку и станцевал обязательный танец отца и дочери. Невеста - лицо праздника, Блэр так и не удалось уединиться с отцом хотя бы на несколько минут. Гарольд точно передал все заботы о дочери в руки зятю и перестал звонить и писать электронные письма. Блэр звонила сама, каждый их разговор занимал не более десяти минут, Гарольд вежливо выслушивал новости дочери, отделываясь банальным: “У меня все нормально”. Сначала Блэр звонила каждую неделю, потом частота звонков сократилась до одного в месяц, а затем Блэр и звонить перестала, изредка посылая отцу электронные письма с новостями, фотографиями и пожеланиями.
Но эту новость она была готова сообщить всему свету и Гарольд имеет право знать, что без пятнадцати шесть утра стал дедушкой. Блэр по памяти набрала номер отца и замерла, вслушиваясь в длинные гудки.
- Алло, - раздался на другом конце линии такой знакомый голос.
- Привет, пап, - Блэр поплотнее обернула вокруг ног одеяло.
- Здравствуй, дорогая. У тебя что-то случилось?
Блэр просияла улыбкой. Конечно, случилось.
- У нас с Чаком сегодня родился сын.
- Поздравляю, моя хорошая! - радостно воскликнул Гарольд. Улыбка Блэр стала еще шире, он обязательно приедет. - Как ты себя чувствуешь?
- Лучше не бывает. Пап, а когда ты приедешь?
- Ох, дорогая, боюсь в этом месяце не получится. Мы с Романом уже давно купили путевки на Карибские острова, завтра улетаем. Но в следующем я обязательно прилечу…
Блэр, не дослушав, нажала на кнопку отбоя. Эти обещания она слышала уже не раз и знала: он не прилетит. Ни в следующем месяце, ни потом. Быть может, однажды, через несколько месяцев Гарольд возникнет на пороге их пентхауса и она, конечно, покажет ему внука, но Блэр хотелось видеть его сейчас.
- Родная, что-то не так? - Чак не слышал тихого разговора, но, конечно, заметил внезапно погрустневшее лицо жены.
- Нет, все в порядке, - Блэр подняла на него глаза и через силу улыбнулась. Чак, естественно, ей не поверил и будет еще допытывать, кто посмел расстроить самую дорогую женщину в его жизни. Но пока его отвлекла Элеонор, увидевшая Чака с малышом на руках и прослезившаяся от умиления.
Блэр смотрела на мужа, бережно укачивавшего проснувшегося Джеймса, а в голове крутились слова Дороты. Затягивая на Блэр корсет свадебного платья, Дорота пробормотала, с гордостью глядя на любимицу в зеркальную поверхность: “Жить надо, не забывая о главном, - о любви”. Гарольд Уолдорф забыл о любви. О любви к собственному ребенку. Чаку она не даст забыть об этом никогда.




Сообщение отредактировал Candle - Пятница, 18.12.2009, 20:26
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 12
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Название: 10 признаний, которых Блэр Уолдорф никогда не сделает.
Автор: Candle.
Рейтинг: NC-17.
Пейринг: Нейт/Блэр, Чак/Блэр
Размещение: за рамками сайта по разрешению автора.
Ссылка на обсуждение: http://www.gossipgirlonline.ru/forum/42-813-1

Признание первое.


Она не может отвести глаз от Чака Басса даже несмотря на наличие законного парня.

Будний день начинается для каждого по-своему. Кто-то вываливает из шкафа гору одежды, выбирая самую-самую кофточку в надежде затмить всех школьных модниц, кто-то второпях жует хлопья, боясь опоздать на автобус, кто-то лениво решает, лежа в постели, стоит ли или нет показываться в родной школе… Для этой девушки будний день всегда начинался одинаково. Ровно в восемь пятнадцать она приходила к ступеням “Метрополитена”, где завтракала вместе с подружками обезжиренным йогуртом или фруктовым салатиком. Блэр Уолдорф никогда не отступала от этой традиции, а уж сейчас-то и подавно.
Она перебирала элегантные приглашения на вечеринку, придирчиво оценивая почерк. Да, Дженни Хамфри неплохо справилась с заданием, куда лучше этой бездарной Лины Уолтер, которую так настойчиво советовала Кати. Наконец-то на приглашениях Блэр будет изящный почерк, которого они и достойны, можно вздохнуть спокойно.
- Как мило, - Блэр ласково улыбнулась зардевшейся от радости Дженни. – Можно было бы еще сделать рамочку, но и так сойдет. Это тебе, как и обещала.
- Спасибо, - Дженни разве что не запрыгала от восторга.
Блэр оценивающе посмотрела на нее. А из нее выйдет толк, почему бы и нет? Блэр была нужна служанка… то есть нет, подруга. Она будет выполнять ее мелкие поручения, точнее, конечно, помогать по-дружески. Вообще Блэр, честно говоря, предпочла бы видеть в этом качестве Серену, вчера вернувшуюся в город, ничто так не укрепит положение Королевы Блэр, как помыкание бывшей Королевой Сереной. В качестве лучшей подруги Серена провалилась с треском, уехав в тот момент, когда она была больше всего нужна Блэр. Блэр уже не ждала ее возвращения, научившись жить без нее и построив свою империю на месте разрушенного царства Серены. Теперь Серена вернулась, она явно попытается вернуть себе былое влияние и Блэр должна быть начеку. Доверять, как прежде, Серене уже не стоит, да и тогда не стоило. Блэр готовилась к интригам, в которых ей поможет Дженни Хамфри (стоит провести ее на пару вечеринок, подарить несколько платьев и милостиво с ней поболтать пару-тройку раз, как более преданной служанки Блэр не сыскать, полный обожания взгляд Дженни не заметить невозможно), ей всего-то придется выполнить всю грязную работу.
Блэр была не готова к знакомству будущей жертвы ее интриг и их орудия, даже больше, знакомство и, быть может, их близкое общение было крайне нежелательно. Но Дженни уходить не спешила, явно надеясь на еще что-то помимо приглашения (наверно, на еще одно “спасибо”), а Серена с безмятежной улыбкой поднималась по ступенькам, спеша к ним. Блэр подобралась, прикрывая рукой приглашения. Она не хотела, чтобы их увидела Серена, во-первых, ей придется сказать, что на вечеринку ей вход закрыт (предупреждать надо о своем приезде), а во-вторых, Серена на вечеринке значит забытая Королева Блэр в углу. Вот этого не будет ни при каких обстоятельствах.
- Привет, - Серена, как ни в чем не бывало, остановилась перед Блэр. – Вот вы где. Я искала вас в столовой.
Она повернулась к Дженни, и Блэр воспользовалась этим, быстро положив на коробочку с приглашениями сумку. Она даже не попыталась притворно-радостно улыбнуться при появлении когда-то лучшей подруги, а ныне соперницы. Конечно, ее лучше всего держать в поле зрения, чтобы быть готовой к удару, но и любезничать с ней Блэр не хотелось, слишком велика была обида.
- Привет, я Серена, - Ван дер Вудсен протянула Дженни руку для рукопожатия, приветливо улыбаясь. Блэр напряглась, этак она своим дружелюбием перетянет Хамфри на свою сторону.
- Я знаю, - выпалила Дженни и замялась, - то есть… Я Дженни.
Блэр нахмурилась, уже не пытаясь скрывать свое недовольство происходящим. С раннего детства открытая жизнерадостность и доверчивость Серены привлекала огромное количество людей, хороших и не очень. Блэр, честно говоря, это злило, там, где ей приходилось прилагать усилия, Серене все доставалось на блюдечке. Вот сейчас Дженни смотрит на нее с таким же обожанием, как и на Блэр, и не поймешь, кто ее кумир. Согласится ли она теперь причинить Серене вред, по глазам же видно, что девчонка умеет думать своей головой (хоть эти мысли и можно направить в нужную Блэр сторону), несмотря на природный цвет волос?
Серена повернулась к хмурой Блэр. Ее взгляд упал на лежащее рядом с Кати приглашение, и Блэр бросила на стушевавшуюся Кей недовольный взгляд.
- Ну, когда вечеринка? – Серена подняла приглашение, рассматривая изящные завитушки.
Повисла неловкая пауза. Блэр набрала воздуха в грудь, готовясь произнести предельно ясную отповедь, смысл которой сводился бы к тому, что на месте Серены интересоваться временем проведения вечеринки для избранных по меньшей мере глупо, но вместо этого…
- В субботу, - черт, это не те слова. Надо срочно исправлять положение. – И ты не приглашена. Еще двенадцать часов назад все думали, что ты в интернате, мест больше нет.
А почему у Блэр такой виноватый голос? И вид наверняка соответствует интонации. Блэр заскрипела зубами от отвращения к самой себе. Ну и что, что она знает Серену с тех пор, как лепила куличики в песочнице? Уезжая, Серена не подумала о ней, так почему Блэр теперь должна чувствовать себя виноватой? Ну же, ты год училась быть стервой, идущей по голове, какое тебе дело до очередной жертвы, тем более твоей соперницы.
- Дженни использовала все приглашения, - Блэр взяла себя в руки и попыталась спасти свою репутацию. В самом деле, какая разница, кто перед ней: посторонняя нахлебница или лучшая подруга с приставкой “экс”?
- На самом деле… - робко подала голосок Дженни, очевидно решившая, что Блэр не знала, что у Дженни остался еще один пустой бланк.
- Ты можешь идти, - прервала ее Блэр с медовой улыбкой. Не хватало еще, чтобы ее утопила эта идиотка.
Дженни, заметив взгляд Блэр красноречиво говоривший, что если она сейчас не заткнется, то отдаст Серене свое приглашение, выстраданное болью в руке и исписанной ручкой, поспешила ретироваться. Блэр посмотрела на нее довольным взглядом, она не ошиблась, эгоистичное начало в Дженни сильнее альтруистических порывов. Напоследок Дженни улыбнулась Серене, та ответила улыбкой, старательно сохраняя лицо. Незачем всему свету знать об их внутренних дрязгах. Серена перевела взгляд на Блэр, улыбавшуюся как ни в чем не бывало.
- Извини, - Блэр слегка пожала плечами, ничуть не заботясь о том, что в ее голосе не было ни капли раскаяния или сожаления.
- Ничего страшного, - по-видимому, Серена обиделась. Ну и ладно, Блэр-то что? Девушка старательно заглушила голос совести. – У меня все равно полно дел.
Серена бросила конверт перед Кати, и та спешно спрятала приглашение в сумку, боясь еще как-то навлечь на себя гнев Королевы Би. Сегодня Блэр собиралась побеседовать с двумя претендентками на роль фрейлин (для непосвященных подруг), Пенелопой Шафай и Хейзел Уильямс. Как знать, вдруг она захочет заменить Кати на одну из них. Кати Фаркас вовсе не стремилась снова стать одной из большинства, особенно после того, как все привыкли почитать ее как особу приближенную к Королеве.
- Ну что ж, нам пора. Или ты хочешь, чтобы мы тебя подождали? – не дожидаясь ответа, Блэр изящно поднялась на ноги. – Кажется, у тебя осталось еще много йогурта.
Серена улыбнулась, пытаясь не уронить достоинства. Она прекрасно понимала, что ее ответ мало что изменит, да что там, вообще ничего не изменит. Блэр улыбалась, прокручивая в голове десяток дел, которые ей нужно срочно переделать, а без Кати и Изабель у нее ничего не выйдет.
- Нет, идите.
Блэр тут же перестала улыбаться, осознав, что это выглядело, будто Королева Серена ее отпустила. Она раздраженно начала спускаться по ступенькам чуть впереди Кати и Изабель, радуясь, что не одела сегодня туфли, в противном случае весь бы Манхэттен догадался по цоканью каблуков, что Королева Блэр просто кипит.
- Блэр, - Серена, по-видимому, решила добавить масла в огонь, - мы сможем встретиться вечером?
Блэр обернулась, несколько удивленная таким поворотом событий. Вечер у нее был свободен, пока, ведь она собиралась сообщить Нейту, что сегодня он должен быть у нее (честно говоря, с окончательным взрослением Блэр предпочла бы еще подождать, но в связи с тем, что приехала Серена, которая Нейту всегда нравилась…). Блэр не видела смысла в встрече с Сереной, что они могут сказать друг другу? Ей неинтересно слушать про похождения Серены в интернате, а Серене уже не дозволяется знать, что случилось в ее отсутствие в жизни Блэр.
- Я бы с удовольствием, - прощебетала Блэр, делано-неловко пожимая плечами. – Но у меня сегодня свидание с Нейтом.
- В “Паласе”, - не поддалась Серена. – В восемь.
Блэр едва заметно поморщилась. Серена вела себя как в былые времена, уверенная, что Блэр исполнит ее волю в любом случае. Похоже, им и вправду стоит встретиться, Блэр ей объяснит кое-что. Например, то, что Серене больше заноситься не следует, ведь вся школа теперь зависит от настроения Блэр. И то, что Серене придется постараться, чтобы вернуть расположение Королевы, да и вернет ли?
- Нейт подождет, - ангельски улыбаясь, добавила Серена.
Блэр сжала стаканчик с кофе и коробку с приглашениями. Она прекрасно понимала, что здесь происходит. Борьба за власть. Интуиция, как и много раз до этого, Блэр не подвела, Серена пыталась вернуть себя репутацию лидера. Ну нет, теперь здесь хозяйка Блэр, и Серене придется с этим смириться.
- Думаю, я смогу выкроить полчаса, - преподнесла вынужденное решение в качестве милостивого жеста Блэр. Тридцати минут как раз хватит, чтобы научить Серену уму-разуму.
- Спасибо, что нашла время, - церемонно улыбнулась Серена.
- Ты же моя лучшая подруга, - почти искренне пропела Блэр.
Обе знали цену улыбки Блэр. Мисс Уолдорф злится на мисс Ван дер Вудсен за то, что та диктует ей условия, и на себя за то, что пошла на них, мисс Ван дер Вудсен ни на йоту не верит невинному личику мисс Уолдорф. Блэр перестает улыбаться, и в глазах появляется злость, она спускается по ступенькам, готовая убить первого, кто попадется под руку. Серена же садится, довольная тем, что встреча состоится. Она обязательно снова завоюет доверие Блэр, в конце концов, Блэр единственная, кто у нее теперь остался.

¶¶¶


И без того не самое лучшее настроение Блэр испортилось еще больше, когда она обнаружила, что весь “Констанс Биллар” гудит о том, что Серена Ван дер Вудсен приказала явиться самой Блэр Уолдорф для разговора. К счастью, никто не отваживался привлечь к себе внимание… или, может, к сожалению. Это была бы отличная возможность выпустить пар, а заодно показать, кто здесь хозяйка.
Больше всего Блэр задело это язвительное “как обычно”, витавшее в воздухе. При одной мысли о большой перемене она содрогалась, на большой перемене она увидится с Нейтом и с еще одним малоприятным субъектом, который не преминет напомнить Блэр об унизительном рандеву. Да Басс ее теперь живьем съест.
С лучшим другом Нейта у Блэр были натянутые отношения. Чак Басс не нравился ей потому, что отнимал у нее Нейта и плохо на него влиял. Чака же она явно раздражала своими разговорами о безоблачной семейной жизни в будущем (Чак славился тем, что отрицал любые отношения между парнем и девушкой, длившиеся дольше одной ночи, а уж брачные и вовсе считал пережитком прошлого), каждый раз он, не смущаясь, делал вид, что его тошнило. Они с удовольствием поддевали друг друга, подмечая все неудачи и мгновенно забывая об успехах. Разговор Блэр и Серены на ступеньках - просто подарок для Басса.
Если честно, на какие-то несколько секунд Блэр решила остаться в корпусе “Констанс Биллар”. Но ведь она должна побеседовать во дворе с Пенелопой и Хейзел. Да и какая из Блэр Королева, если она будет прятаться, неважно от кого, Басса или Серены, которую она, кстати говоря, избегала? Но с Бассом Блэр встретится лицом к лицу, в конце концов, она ведь всегда гордилась своим острым язычком.
Во дворе Серены не было, кажется, Изабель говорила, что видела ее возле библиотеки. Не то, чтобы Блэр волновало ее местонахождение, просто не хотелось ее видеть.
Блэр изящно села на стол, стоящий в наиболее тихом уголке двора. Быть может, из-за тени Басс ее не заметит, и хоть один день Блэр проживет без его вечных подколок. Да и это будет означать испорченный день у Басса, что также приятно. Блэр мстительно улыбнулась. А вдруг он отравится собственным ядом?
Пенелопа и Хейзел смиренно сели на скамейку напротив Блэр, сегодня они в надежде ей понравиться даже надели ободки. Они были такими же подругами, как и Блэр с Сереной, только в отличие от Блэр и Серены их дружба не была приправлена глупой сентиментальностью. Пенелопа была бы только счастлива избавиться от Хейзел, а Хейзел, в свою очередь, была готова на все, лишь бы подставить заклятую подругу. Сейчас они обе пытались просчитать вопросы Блэр и вспомнить как можно более компрометирующую информацию друг о друге.
- Итак, девочки, - Блэр сложила руки на коленях, - расскажите нам о себе. Что вы любите?
- Шоппинг, - мгновенно выпалила Пенелопа.
- И романтичные книги, - в отличие от подруги Хейзел претендовала на интеллигентность.
- Книги? – Блэр подняла брови. – И какие же книги твои любимые?
- О, - Хейзел оживилась. – “Эпоха невинности”, “Грозовой перевал” и, конечно, “Унесенные ветром”.
Блэр едва сдержала усмешку. Девочка явно подготовилась, узнала список любимых книг Блэр. Судя по потупившей глаза Изабель именно она виновата в утечке информации.
- И “Эммануэль”, правда, Хейзел? – язвительно добавила Пенелопа, ругая себя за то, что упустила шанс выделиться.
- А как тебе экранизации? – Блэр решила не обращать внимания на шпильку Пенелопы. Ну кто из них не читал “Эммануэль” под одеялом, краснея только от одной мысли, что тебя могут застать.
- Из экранизаций “Эпохи невинности” мне больше всего нравится работа Мартина Скорсезе, - Хейзел чуть отодвинулась от пышущей злостью подруги. – Такой красивый фильм, вот только несколько не динамичный. Не то, чтобы я люблю экшн-фильмы, - тут же спохватилась она, - просто на мой взгляд фильму чуть-чуть не хватает действия.
- Видишь ли, Эдит Уортон обладала особым стилем письма, который во многом продиктован неспешным ритмом жизни того времени, - Блэр насмешливо посмотрела на доморощенного критика. – В книге тоже нет резких поворотов сюжета.
- Да, конечно, - Хейзел стушевалась, понимая, что Блэр может сейчас выяснить, что она не читала книги. – Мне очень нравится “Грозовой перевал”, это…
- Достаточно, - прервала ее Блэр. Слушать рассуждения о своих любимейших фильмах девушки, которая даже не потрудилась прочитать первоисточник (видно же по глазам), не хотелось. – А что из книг любишь ты, Пенелопа?
- Я обожаю творчество Джейн Остин. И романы Джоанны Линдсей.
Блэр закатила глаза. Пенелопа читает бульварные романчики, чудненько. Похоже, ей придется прививать вкус к хорошей литературе. Одна делает вид, что любит то. что нравится Блэр, другая пытается претендовать на это же, но проговаривается. Если сейчас Блэр начнет выяснять их любимых исполнителей, то разумеется в их числе окажутся Кристина Агилера и “Энигма”, а едят они исключительно лимонный йогурт. Предсказуемо, а потому скучно. Но Блэр нужны фрейлины, чтобы укрепить свое положение, на ступеньках она должна сидеть в окружении, по меньшей мере, пяти девушек.
- Расскажите мне о своей семье, - велела она.
- Мои предки приехали в Америку одними из первых, - Пенелопа засияла. – Папа – архитектор, построивший на Манхэттене много домов, а мама входит в “Колони-клаб”. Старший брат учится в Гарварде, он мечтает стать президентом США, а…
- А о чем мечтаешь ты? – прервала ее Блэр.
- Э-э, - Пенелопа замялась. Вопрос предполагал ответ не по бумажке и она растерялась. – Ну-у… даже не знаю.
Ясно, девочка не мечтает ни о чем. Жизнь без мечты была для Блэр непонятна и чужда. Она, например, мечтала о многом: стать успешным адвокатом и родить двух детей. А еще Блэр мечтала о… любви. Ей хотелось, чтобы Нейт любил ее так же, как Ретт любил Скарлетт, принимая в ней все ее недостатки. И чтобы он, совсем как после смерти Кэти Хитклиф, не находил себе покоя после ее смерти, потеряв смысл жизни. Чтобы она была для него единственной и неповторимой, как Элизабет для мистера Дарси, Джейн для мистера Рочестера или Марианна для полковника Брэндона. Увы, пока любовь Нейта была не столь сильна, но Блэр надеялась все исправить сегодня вечером.
- Хорошо, - прервала она блеяние Пенелопы. – А ты, Хейзел?
В этот момент случилось то, чего она боялась. Во двор вышел Нейт вместе со своей компанией, а там где Нейт, там и… Вот он, стоит рядом и оглядывается явно в поисках ее.
Блэр с удивлением поймала себя на мысли, что впервые заметила, что у Басса каштановые волосы, раньше он всегда был для нее просто темненьким. Надо же, а эта ухмылка больше подходит лихому пирату или разбойнику из леса, не тому грубому мужлану, сплевывавшему сквозь зубы и выражающемуся нецензурными словами, а этакому искателю удачи. Конечно, на благородного рыцаря Басс не тянет, это просто смешно, ему подойдет роль кого-нибудь отрицательного. Вот виконт де Вальмон (“Опасные связи” – прим. авт.) просто идеальная для него роль, как будто написанная специально для Басса. Господи, ну до чего же он уверен в себе, этой уверенности как раз и не хватает Блэр, зато она компенсирует ее отсутствие стервозностью. Взгляд Блэр задержался на губах Басса, с такого расстояния это не видно, но Блэр знала, что нижняя губа у него чуть полнее верхней. Как и у Нейта, он любит, когда при поцелуе Блэр ее посасывает. Интересно, а что любит Басс?
Подняв взгляд, Блэр чуть не умерла на месте. Оказывается, Басс уже какое-то время смотрит прямо на нее, мерзко ухмыляясь. И это эту ухмылку она считала достойной лихого пирата? Нет, это скорее ухмылка демона, как его и называет Сплетница. Стараясь сохранять невозмутимое лицо, Блэр перевела взгляд на Хейзел, рассказывающей историю своей семьи до седьмого колена. Первое: она пропустила все, что говорила Хейзел, и поэтому не может теперь вынести объективный вердикт. Второе: Басс поймал ее, когда она разглядывала его, думая при этом совсем не о том, о чем должна (проще говоря, представляя его рядом в качестве Нейта), и если она сейчас покраснеет, он в жизни не даст ей об этом забыть. И третье: она должна думать о Нейте, любоваться Нейтом, а не… этим существом. Вот только почему при одной мысли о поцелуе с Бассом желудок падал вниз? И какого черта вообще у Блэр эти мысли?
- Хейзел, ты забыла упомянуть, что твоя бабушка происходила из славной династии шахтеров, - раздался ехидный голос Пенелопы, и Блэр усилием воли сосредоточилась на этих двух, стараясь не думать, что Басс уверенной походкой направляется к ним. Только бы он промолчал, только бы ничего не сказал… Блэр стало жарко.
- Пенелопа, история семьи моей бабушки ведет начало с XIX века, - попыталась реабилитироваться Хейзел, неловко улыбаясь.
- Да, и происходила она из шахтерского городка Фэрплэй, что в штате Колорадо, - пропела Пенелопа и презрительно фыркнула. – Этот городок стал прототипом мультсериала “Южный парк”, сейчас это город-призрак.
Басс остановился рядом со столом, с интересом наблюдая за разворачивающейся дискуссией. Нейт маячил где-то за его спиной, и Блэр сжала юбку. Она надеялась, что Басс подойдет один. Что же делать, присутствие Басса отвлекает от принятия решения, а решение принимать надо. Ну какого черта Блэр на него засмотрелась, утратив бдительность?
Ладно, нужно трезво оценить ситуацию. Пенелопа стервозна почти так же, как Блэр и явно метит на ее место, а значит, пусть будет на глазах. Но ее должен кто-то отвлекать, какая бы Блэр ни была замечательная интриганка, за двумя сразу она уследить не сможет, а просить помощи у Басса не хочется. Вот пусть Хейзел ее и отвлекает, а из-за бабушки-шахтерки Уильямс побудет пока на испытательном сроке. Теперь есть кому носить книги в библиотеку, платить в ресторанах за всех и подливать минеральную воду в опустевшие стаканы.
- Я решила, - прекратила кошачий спор Блэр. – Пенелопа, ты можешь занять вторую ступеньку. А ты, Хейзел, побудешь месяц на испытательном сроке.
Пенелопа и Хейзел кисло переглянулись, надежды не оправдались. Кати и Изабель выглядели такими же расстроенными, новые фрейлины – новые конкурентки, причем одна из них вон какая акула. До их кислых мин Блэр было мало дела, сейчас она молилась про себя, чтобы Басс молчал.
- Все, свободны, - милостивая улыбка пропала с лица Блэр, и Пенелопа с Хейзел, спешно схватив сумки, заторопились уйти. – Вас это тоже касается.
Кати и Изабель с оскорбленными лицами двинулись за соперницами. За год они начали считать себя небожителями, совсем как Блэр, Чак Басс и Нейт Арчибальд. Но Блэр только что услала их в другой угол двора, чем напомнила, что они вовсе не VIP-персоны.
- Как интересно, ты выбираешь подруг, - вкрадчиво сказал Басс, когда они отошли на порядочное расстояние. – И это после того, как Серена приказала тебе с ней поговорить.
- Серена мне ничего не велела, - Блэр подставила Нейту щеку для поцелуя. – Мы просто решили встретиться и поболтать.
- То есть ты хочешь сказать, что Серена не предъявила тебе ультиматум на ступеньках “Метрополитена”? – Басс насмешливо поднял брови.
- Чак, перестань, - вмешался Нейт. – Серена просто соскучилась по Блэр, только и всего.
- Да обе школы гудят о том…
- А о чем еще гудят наши джунгли? – внезапно разозлилась Блэр. – Что еще такого неприятного подцепил малыш Чак?
- Крошка Блэр хочет первой узнать о состоянии моей медицинской карты? – юноша фыркнул.
- Упаси Боже, - Блэр закатила глаза.
- И кстати о том, что я подцепил, - Басс со скучающим видом поднял глаза на плющ, свисающий над головой Блэр. – Нейт, историю я сегодня пропущу.
- Положим, об этом я догадался еще на французском, - Нейт ухмыльнулся.
- И как же зовут очередную бедняжку? – Блэр прикусила язык, думая, с чего это ее интересует личная жизнь Чака.
- Вера, - безмятежно отозвался Басс. – Такая сексуальная цыпочка… Знаю, что ты не любишь это слово.
- А у тебя все цыпочки да киски, - съязвила Блэр. – До других эпитетов ты еще не додумался.
- Ну почему же? Вот ты, например, стройная трепетная лань.
- Басс, это что такое? – Нейт шутливо ткнул его кулаком в бок.
- Еще неделю назад я была ядовитейшей королевской коброй, - девушка закатила глаза, отворачиваясь.
- Что доказывает мое знание твоей натуры и зоологии, - Басс увернулся от еще одного тычка Нейта.
Блэр прищурилась, признавая один-ноль. Ну да ничего, шанс сравнять счет представится очень скоро.
- Блэр, я помогу Яну с доказательством теоремы? – Нейт бросил на нее виноватый взгляд. – Я обещал.
- Конечно, - Блэр отпустила его, ласково улыбаясь. – Но сегодня вечером ты должен прийти ко мне.
- Хорошо, - Нейт без интереса пожал плечами, что Блэр уязвило. Но с другой стороны, он же не знает, что она хочет отдать ему… наверно, самое дорогое.
Нейт ничуть не удивился, что Чак остался с Блэр, зато она предпочла бы, чтобы он забрал его с собой. После отъезда Серены Чак с Блэр часто шушукались в уголке, позабыв про свои язвительные насмешки, и Нейт должен был бы обидеться, но это ведь его девушка и лучший друг. Блэр никогда так с ним не поступит, эта мысль вызвала новые угрызения совести, которые Нейт быстро подавил.
- Как ты его жестко держишь, - Басс оперся рукой на стол, другую засунув в карман брюк. – Не даешь вздохнуть свободно.
- Видишь ли, Басс, для некоторых свобода не заключается в бесконечном кутеже по барам и весьма близкое общение со всем, что движется и при этом является женского пола, - Блэр отодвинулась.
- Перестань говорить такую ересь, ты оскорбляешь мой нежный слух.
- Ты оскорбляешь саму планету Земля присутствием на ней.
- Несколькими минутами ранее ты так не думала.
- Ты о чем? – Блэр приказала себе не краснеть.
- Когда ты пожирала меня глазами, уверен, что ты думала совсем не о своей неприязни ко мне, - Басс довольно ухмыльнулся, и Блэр захотелось его убить. – Неужели в голове у нашей Королевы-девственницы совсем не целомудренные мысли?
- Не равняй других по себе, - Блэр встала. – Тебе показалось.
- Не…
- Думаешь, - оборвала его Блэр, поспешив к Кати и Изабель. – Неудачного тебе вечера.
- И тебе не хворать, - усмехнулся он в ответ.
Остаток большой перемены Блэр старательно не смотрела в его сторону, боясь даже представить себе что-то помимо поцелуя. Присутствие этих мыслей она объяснила странным капризом психики и постаралась о них забыть. Кати ее действительно отвлекла вопросом фасона платья для вечеринки, и Блэр удалось забыть о чуть полноватой нижней губе Чака Басса. Разве ж она знала, что это только на время.

¶¶¶


Блэр забралась на кровать с фотографией “Несудящего клуба “Завтрак”, чувствуя небывалый покой в душе. Кто-то мудрый когда-то давно сказал, что каждый заслуживает второго шанса. Разумеется, к маньякам, педофилам и террористам это не относилось, но Серена ведь к ним не относится. Тем более, что она искренне заверила Блэр в том, что трон ей вовсе не нужен.
Чака на этой фотографии было почти не видно за волосами Серены, ну и слава Богу. Почему при одной только мысли о нем Блэр не начало трясти от негодования? Наоборот, ей снова стало жарко. Хотя в этом можно обвинить и свечи с ароматом жасмина (Блэр где-то читала, что этот аромат помогает придать атмосфере сексуальности), наверно, она с ними переборщила. Теперь у нее будет новая мантра “Чак Басс – ходячая мерзость”. И Блэр больше не будет думать о том, что наверняка в поцелуях у него опыт богатый. Интересно, а он пробовал тот трюк с шоколадом? Блэр уже не один месяц хотела попробовать его с Нейтом, но для этого им придется продвинуться дальше поцелуев. Ну почему при слове поцелуй в голове только одна ассоциация – Басс?
Услышав звук приехавшего лифта, Блэр поспешно вскочила и спешно поправила волосы. Пришел Нейт, все идет правильно, а эти мысли о Бассе, стоящем посреди школьного двора, надо выкинуть из головы. Ну, по крайней мере, Блэр никогда в них не признается.
Она обернулась к вошедшему в комнату юноше, лучезарно улыбнувшись.
- Я не перестаралась?




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 20:17
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 13
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Признание второе.


Чак Басс является ей в кошмарах.

В шестнадцать лет у Блэр Уолдорф было еще слишком мало по-настоящему трагичных моментов. Если быть точной, их было всего три: смерть любимого дедушки, когда ей было восемь, уход отца к другому мужчине и… вот эта ночь.
Всего несколько часов она наивно полагала, что в это время (а именно три часа ночи и семнадцать минут) Блэр будет нежиться в объятиях Нейта на перестеленном белье (не могут же они лежать на испачканной простыне). Но этот… этот… гад рассказал ей такое, что Блэр хотела бы стереть из памяти. У нее было два человека, которым она могла бы доверять, теперь у Блэр не осталось никого.
Предательство близкого человека ранит вдвойне, а если их было двое, втройне. Блэр не знала даже, на кого она злится больше. С одной стороны, ответственность лежит на Нейте, но он всего лишь мужчина. Этакий забавный зверек, которого Блэр сейчас хотелось удавить. С другой стороны, Серена виновата не меньше. Зная, что Блэр его любит, она все равно это сделала, не смогла смириться с тем, что Нейт единственный на Верхнем Ист-Сайде, кого она еще не узнала, так сказать, со всех сторон. Блэр наверняка была последним человеком на Земле, о ком они думали в тот момент. И даже потом они оба смотрели Блэр в глаза честными взглядами, Серена еще имела совесть убеждать ее в том, что ей Блэр не хватало, а Нейт признавался Блэр в любви. И почему интуиция, никогда раньше Блэр не подводившая, в этот раз промолчала?
Блэр перевернулась на спину, всхлипывая. Здесь она кривила душой. Интуиция подала голос сразу после отъезда Серены. Тогда отношение Нейта к Блэр резко охладело, он пропадал с Бассом Бог знает где, не отвечал на звонки и сообщения, и если бы она тогда случайно не застала его дома, он бы так и бегал от нее по всему Нью-Йорку. Блэр и подумала, что что-то тут нечисто, но когда Нейт, невинно хлопая глазами, принялся убеждать ее, что все как всегда, Блэр заставила себя об этом забыть. Наивная дура, надо было тогда выцарапать ему глаза, хоть леди обычно так проблемы не решают.
Ну и наконец, Блэр была совсем не удивлена. Серена и Нейт всегда находились на одной волне, у них схожие привычки, почти одинаковые вкусы в музыке, кино и еде, да даже стиль в одежде и то чем-то похож. Оба предпочитают что-то небрежное, Серене ничего не стоило заявиться на занятия в мужской рубашке, после чего все девочки уверились, что мужские рубашки на девушке – это верх сексуальности, а Нейт носит пуловеры и свитера, хотя нет ничего лучше мужчины в пиджаке. Им всегда находилось о чем поговорить, над чем посмеяться, помнится, раньше Блэр жутко боялась выйти на большой перемене во двор позже Серены, ведь она неизменно заставала их хохочущими над чем-то. Естественно, Блэр ревновала, но убеждала себя, что причин для опасений нет. Она повторила ошибку своей матери, сейчас Блэр понимала, что надо было сразу ограничить их общение формальными “привет-пока”. Но вчетвером они так хорошо проводили время, даже несмотря на вечные стычки с Бассом, Блэр не хотелось разрушать эту идиллию. Да и не она разрушила ее сейчас, это они виноваты в том, что ничего этого больше не будет.
Несмотря на вечную зависть Блэр никогда не ненавидела Серену, но сейчас… Она примерно представляла, как Серена будет оправдываться и уже сжимала кулаки от злости. Быть может, посоветовать Лили отправить Серену лечиться от алкоголизма? Заодно как бы случайно проговориться о том, что Серена не только любит выпить, но еще и большая поклонница косячков и дорожек, маскируя злорадство заботой о подруге.
А Нейт… Блэр затошнило при мысли о том, что он целовал Серену этими самыми губами, которыми целовал ее, а, может быть, и не просто целовал (не зря же он с Бассом общается). И руками, которыми обнимал Блэр, касался Серены. Господи, есть ли справедливость на свете? И если есть, так пусть Серена упадет и разобьет себе все лицо, а Нейт что-нибудь сломает.
Блэр стояла за алтарем в старинной часовне в тяжелом платье, волосы были убраны в пучок и явно чем-то заколоты. Не успела Блэр удивиться странной одежде, как ее ждало еще одно потрясение. Рядом с ней стояла Серена в похожем платье насыщенного винного цвета.
- Ты? – взбешенно выдохнула Блэр.
- Тише, миледи, умоляю вас, - прошептала Серена. – Мы можем лишиться шанса увидеть наших возлюбленных.
Блэр замолчала, сверля ее взглядом. Она странно себя чувствовала, злость мешалась с отчаянной надеждой и страхом. Тот, кого она любит, в смертельной опасности, и Блэр не может ему помочь. Хотя нет, она может попытаться.
Послышались шаги, и Серена схватила ее за руку, напряженно глядя перед собой. Сейчас Блэр больше всего на свете хотелось высунуться, чтобы посмотреть, что происходит, но здравый смысл подсказывал оставаться на месте.
Когда шаги стихли, Серена потянула Блэр за руку в часовню. Возле дверей стоял бородатый мужчина в старинном костюме, он хмуро смотрел на них. Возле стены сидел Нейт в белой рубашке, с беспокойством глядя на… Чака, ноги которого были завернуты в окровавленную ткань.
Едва увидев бледного юношу, на лице которого блестели бисеринки пота, Блэр моментально забыла о своей злости на Нейта и Серену. Удивительным образом сейчас ее тянуло к Чаку, ему наверняка больно и только она может успокоить боль. Не обращая внимания на кинувшуюся к Нейту Серену, Блэр порывисто обняла Чака, и тот закричал.
- Господи, что? Что такое? – Блэр в ужасе отшатнулась.
Чак застонал и закрыл лицо руками, таким слабым она его еще никогда не видела. Блэр страстно ненавидела тех, кто сотворил с ним такое, ей хотелось плакать от бессилия. Страх и отчаяние возросли в десятки раз.
- Боже, что с тобой? Ты весь в крови, - почти прошептала она.
Нейт, успевший поцеловать Серену и добежать до алтаря, обернулся на ее слова. Чак упорно молчал, не глядя Блэр в глаза и дрожа. Блэр стиснула зубы, только бы не заплакать. У них осталось так мало времени, они не успеют убежать. Нет, она не может потерять Чака.
- Вставай, вставай же, - пролепетала она. – Нам пора бежать.
Чак грустно улыбнулся, и сердце Блэр едва не остановилось. Эта улыбка была так не похожа на его обычную ухмылку.
- Дорогая королева, - с усилием выдавил он. – Вы не учли, на что способна Екатерина. Меня пытали, все мои кости раздроблены, все мое тело – сплошная рана, а мои старания поцеловать вас в лоб причиняют мне такую боль, что уж лучше смерть.
Он коснулся ее лба горячими сухими губами, весь побелев от этого усилия. Блэр прижала руку к губам, ее затрясло. Она не может слышать о том, что Чаку больно, не может, это причиняет острую невыносимую боль.
- Пытали? – изумился Нейт – Так меня тоже, но разве палач не обошелся с тобой так же, как со мной?
Разве он не видит? Как можно не заметить проступающей на грязной ткани крови (даже если Чака сейчас удастся вытащить отсюда, он может умереть от заражения крови), не видеть боли в карих глазах? Блэр не выдержала и расплакалась, готовая убить этого бесчувственного чурбана у алтаря, палача, который сотворил с Чаком такое, а самое главное, эту неведомую Екатерину.
Нейт тем временем рассказывал о том, как милосердно обошелся с ним палач, и не было сейчас на Земле человека, которого Блэр ненавидела бы сильнее. Она положила голову Чака себе на колени, стараясь не причинить ему лишней боли.
- Ясно, - Чак тяжело вздохнул. – Когда мы были у него ты пожал ему руку, а я из-за своей спеси забыл, что все люди братья, вот Господь меня и наказал.
Блэр убрала с его лба слипшиеся от пота волосы, так хотелось обнять его, прижаться к нему, как раньше, но это невозможно. Вдруг уже никогда она не почувствует на плечах его рук и не увидит его улыбки?
Боясь отвести глаз от лица Чака, Блэр почти не слышала голоса тюремщика. Вот бы умереть прямо здесь и сейчас и пойти за ним хоть в преисподнюю.
- От этого зависит твоя жизнь, - тихо прошептал Чак, и Блэр только сейчас осознала, что над ними стоит Нейт.
Стиснув зубы, Чак попытался встать, и Нейт тут же подхватил его на руки и помог подняться. Чак стонал, не разжимая побелевших губ, и стоило Нейту отойти к тюремщику, как он упал, несмотря на все усилия Блэр и Серены, пытавшихся ему помочь. Крик юноши еще несколько секунд отдавался в высоких сводах часовни, и Блэр разрыдалась.
- Видите? – отдышавшись, прошептал Чак. – Видите, королева? Бросьте меня здесь, сказав последнее “прости”, я не сказал ни слова и тайна о нашей любви умрет со мной. Прощайте, моя королева, прощайте!
Что он говорит? Как он может подумать, что Блэр способна его бросить? Блэр стало совсем страшно. Если уж всегда такой самоуверенный Чак сдался, то как же сможет держаться она?
- Нет, мы вытащим тебя отсюда и увезем так далеко, что никто не сможет тебя найти, - быстро сказала Блэр. – Все заживет, я обещаю.
Чак покачал головой и посмотрел на Нейта, растерянно мявшегося посреди часовни с Сереной в объятиях, которая изо всех сил тянула его к выходу.
- Ты избежал мучений, мой друг, ты еще молод и можешь жить. Так беги, я хочу знать, что ты на свободе, дай мне это последнее утешение.
- Ты оскорбил меня, решив, что я способен тебя бросить, - Нейт отпустил Серену и сел рядом с Чаком. – Разве я не поклялся жить и умереть вместе с тобой? Но ты так мучишься, мой бедный друг, что я тебя прощаю.
Блэр опустила руки, признавая поражение. Вдвоем с Сереной они не смогут вынести Чака из часовни, а Нейт, судя по всему, решил остаться с ним умирать. На лице Нейта появилось то самое упрямое выражение, которое Блэр так не любила. Сейчас оно означало смерть для того, кого она так любила. Пальцы нащупали что-то холодное, и Блэр сжала в ладони кинжал, который уронил Нейт.
- Королева моя, - Чак протянул к ней руку, догадавшись о ее намерении. – Не забывайте, я пошел на смерть, лишь бы всякое подозрение о нашей любви исчезло.
- Если нельзя мне даже умереть с тобой, - возмутилась Блэр, - что же мне еще остается?
- Ты можешь сделать так, что мне будет мила сама смерть, которая придет за мной с приветливым лицом.
Блэр наклонилась к его лицу в безумной надежде. А вдруг он все-таки позволит ей покончить с собой?
- Помнишь вечер, когда я предложил тебе взять мою жизнь, ту, которую я отдаю тебе сегодня, а ты взамен мне свято обещала одну вещь?
Девушка вздрогнула. Она обещала отвезти его тело к нему на родину, чтобы там его могли похоронить. Ну что ж, у нее остался последний долг, а потом ни Господь Бог, ни сам дьявол не смогут ее остановить.
- А-а! Ты вздрогнула, значит, ты помнишь.
- Да, - прошептала Блэр, закрыв глаза. – Клянусь, я сделаю то, что обещала.
Чак, морщившийся от боли, тут же улыбнулся. Тюремщик поторопил их предупреждением о том, что сюда идут носильщики вместе со священником. Блэр кинулась было к Чаку, чтобы в последний раз его обнять, но тут же остановилась, боясь причинить ему боль.
- Понимаю тебя и горжусь тобой, - Серена поцеловала Нейта. – Твой героизм ведет к смерти, но за этот героизм я и люблю тебя. Кроме Бога я буду любить тебя больше всего на свете. Не знаю, что наша королева пообещала своему возлюбленному, но клянусь сделать то же самое и для тебя.
- Ты хорошо сказала, благодарю тебя, - Нейт сжал ее руку.
- Перед расставанием, моя королева, окажите мне последнюю милость, - взмолился Чак. – Дайте мне что-нибудь на память о вас, что я мог бы поцеловать, взойдя на эшафот.
Блэр подняла руку к шее, под платьем был скрыт золотой кулончик. О нем мало кто знал, а значит, никто ничего не заподозрит.
- Вот, его я ношу с самого детства. Я никогда с ним не расставалась, но тебе я его отдам.
Серена, плача, потянула Блэр за руку…

Сцена сменилась, и Блэр обнаружила себя в лесу. Вдалеке виднелся двухэтажный дом, в котором горел свет, Блэр каким-то внутренним чутьем догадалась, что в этом доме жила она. Только Блэр снова была не собой, Блэр Уолдорф в жизни не наденет то, что было сейчас на ней. Хорошо, допустим, кроссовки можно оставить, но эти брюки и эта куртка… Рядом с ней, прислонившись к дереву, стоял Чак, тоже одетый несколько странно. Вместо дизайнерского костюма на нем были свитер и джинсы, но странным образом Блэр это нравилось. Даже больше, никогда еще он не казался ей таким красивым, даже несмотря на бесстрастное выражение лица.
- Мы уезжаем, - сказал Чак, не глядя на нее.
Это предложение Блэр не взволновало, за Чаком она была готова пойти куда угодно и когда угодно.
- Почему сейчас? Следующий год…
- Пришло время. Как долго мы сможем оставаться в Форксе, в конце-то концов?
Форкс, знакомое название. В памяти встал небольшой городок, окутанный вечным туманом, в котором всегда стоит не самая лучшая погода в мире. Но несмотря на это Блэр ни в одном месте не была счастливее, чем здесь.
Но было сейчас что-то неправильное, и Блэр стало подташнивать от страха. Чак бросил на нее ледяной взгляд, из тех, что ему прекрасно удаются, и она осознала, что что-то не так поняла.
- Когда ты сказал, мы…
- Я имел в виду мою семью и себя.
Блэр закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Так не должно быть, она ослышалась. А дышать становилось все труднее из-за ужаса, сжимавшего грудь.
- Хорошо, - пролепетала она, открыв глаза. – Я поеду с тобой.
- Ты не можешь, - холодно отрезал Чак. – Там, куда мы едем… Это не лучшее место для тебя.
- Мне везде хорошо, если ты рядом, - выпалила Блэр как можно искреннее. Если он сейчас ей поверит, он останется.
- Я недостаточно хорош для тебя.
- Не будь смешным, - какая ересь. – Ты лучшее, что есть в моей жизни.
- Мой мир не для тебя.
- То, что произошло, не имеет значения! – по правде говоря, Блэр никак не могла вспомнить, что же произошло, но она просто знала, что это было нечто ужасное. – Не имеет!
- Ты права. Произошло то, что и должно было произойти.
- Ты обещал! Ты обещал, что останешься!
- До тех пор, пока мое присутствие не начнет причинять тебя вред.
- Нет! – закричала Блэр, едва сдерживая злые слезы. Она уже понимала, что Чак принял решение, что все ее мольбы, крики, угрозы теперь бесполезны, но упорно продолжала его умолять. – Речь ведь идет о моей душе, да? Так вот, ты забрал ее. Она мне не нужна без тебя, она твоя.
Чак поморщился и на несколько секунд опустил глаза. Когда он снова посмотрел на нее, Блэр отшатнулась, никогда еще он не смотрел на нее с такой холодной злостью.
- Я не хочу, чтобы ты ехала со мной, - медленно и четко произнес он, точно объяснял какую-то истину маленькой девочке.
Блэр онемела, пытаясь осознать смысл сказанного. Юноша, стоящий перед ней, был смыслом ее жизни, она чувствовала, нет, знала, что если он сейчас уйдет, ее жизнь закончится. Быть может, Блэр и неуклюже пыталась ему это объяснить, но по-другому она не умела.
- Ты меня… больше не любишь? – выдавила она, изо всех сил надеясь на то, что он кинется ее утешать.
- Нет, - ответ был ясен и прост.
Блэр пристально вгляделась в карие глаза, но за холодной поверхностью не было ничего. Она сглотнула, пытаясь не обращать внимания на тупую боль в груди и сохранить остатки гордости.
- Ну что ж, это все меняет.
Чак отвернулся к деревьям, все такая же статуя, никаких эмоций. Как будто ему не было никакого дела до того, что Блэр умрет прямо здесь и сейчас.
- В смысле я всегда буду любить… так или иначе. Но то, что случилось вчера, заставило меня понять, что пришло время перемен. Я… устал притворяться тем, кем не являюсь. Я не человек, - он посмотрел на Блэр и тут уже она была вынуждена отвести глаза потому, что смотреть на это спокойное и уверенное в своей правоте лицо было слишком страшно. – Я позволил этому слишком долго продолжаться, о чем жалею.
- Не надо, - прошептала Блэр, силясь унять нервную дрожь. – Не делай этого.
- Ты недостаточно хороша для меня, - холодно сказал Чак и отступил к деревьям.
Блэр попыталась выдавить из себя хоть что-то, в который раз понимая, что она не Блэр Уолдорф. Блэр Уолдорф уже послала бы его к черту, заявив, что это он недостоин ее и пусть идет радовать проституток дальше. Но эта девушка была настолько опустошена этим признанием, что едва оставалась в сознании.
- Если… ты этого хочешь.
Своим кивком Чак лишил Блэр возможности чувствовать что-то ниже шеи.
- Я хотел бы попросить тебя об одолжении.
Да как он смеет! После того, как он убил в ней нечто важное, она должна выполнить его просьбу? И вместе с тем Блэр понимала, что она сделает все, чего бы он не попросил.
- Все, что угодно, - прошептала она.
- Не делай глупых или опрометчивых поступков, - бесстрастность исчезла, теперь на лице Чака было написано беспокойство. – Ты понимаешь, о чем я говорю?
Он боится, что она может покончить с собой. На какой-то миг Блэр захотелось крикнуть: да, да, я так и сделаю, если ты сейчас уйдешь, но удерживать его угрозой лишить себя жизни… Слишком жалко, слишком мелодраматично. Но если он боится за нее, значит, она для него все же что-то значит?
- Я думаю о твоем отце, естественно, - разрушил Чак ее надежды. – Ты ему нужна. Береги себя для него.
- Обещаю, - помимо ее воли вырвалось у Блэр.
Чак явно успокоился. Он двинулся к деревьям, но внезапно остановился и обернулся. Блэр воспряла духом, решив, что он передумал или сейчас скажет, что это была всего лишь шутка, она кинулась было к нему, но ледяной взгляд заставил ее замереть на месте.
- В свою очередь, я тоже кое-что пообещаю. Это последний раз, когда ты меня видишь, - процедил Чак. – Я не хочу возвращаться, не хочу, чтобы ты пережила это снова. Больше я в твою жизнь вмешиваться не буду. Все должно быть так, как будто меня никогда и не было.
Деревья закружились вокруг Блэр в безумном хороводе, а шум крови в ушах мешал расслышать его голос. Это конец, конец всего. Ее любви, ее жизни, ее счастья.
- Не волнуйся, - мягко улыбнулся Чак. – Ты человек, у тебя память точно решето. Вот увидишь, пройдет совсем немного времени, а ты обо мне и не вспомнишь.
- А твои воспоминания? – одними губами произнесла Блэр.
- Ну, - Чак поколебался несколько секунд, - я не хочу забывать. Но мы… мы очень легко отвлекаемся.
Девушка сглотнула, пытаясь понять, что это значит. Ее место займет другая или он будет занимать себя чем угодно другим, не связанным с женским полом?
- Это все, я надеюсь, - Чак пошел дальше. – Больше мы тебя не побеспокоим.
- Подожди! – Блэр побежала за ним, вытянув руку. Она думала, что он сейчас сожмет ее пальцы, но Чак безжалостно схватил ее за запястья и опустил ее руку. Наклонившись, он коснулся губами ее лба, всего на секунду.
- Береги себя.
Блэр закрыла глаза, стараясь не видеть, как он уходит…

Полутемный бар, свет падает из окон под самым потолком. Блэр стояла в тени, на этот раз она чувствовала себя собой и даже одета была, как Блэр Уолдорф. Это темно-красное платье на бретельках Блэр надевала в прошлом году на свадьбу Шепардов. Холодея, она подняла глаза.
На барной стойке, в коротком желтом платье с пышной юбкой, с бутылкой шампанского в руках, танцевала босиком Серена. Она беззаботно смеялась и едва ли не подпрыгивала в восторге от себя самой. Блэр сглотнула, должно быть, в прошлом году все так и было. Вот только перед стойкой сидел почему-то не Нейт, а Чак.
Он попытался отобрать у нее бутылку, Серена вцепилась в шампанское, хохоча, и уселась перед ним. Чак, отвоевав бутылку, попытался открыть ее, пена с шипением вырвалась на свободу. Облившись шампанским, он смущенно признался, что с ним никогда такого не было. Серена заявила, что не перестанет его за это уважать, ее губы находились в опасной близости от его шеи.
Они начали целоваться, а Блэр показалось, что пол уходит из-под ног. Так страстно Чак никогда ее не целовал, а ей порой так этого хотелось. Зачем он сейчас рушит все, что они так долго создавали, все, о чем они мечтали? Блэр хотела крикнуть, кинуться к ним, отхлестать его по щекам, расцарапать лицо Серене, но она не могла двинуться с места. Девушка открыла рот, но оттуда не вырвалось ни звука.
Послышался звук расстегиваемой молнии, руки Чака оказались под юбкой Серены, и она вскрикнула, оторвавшись от его губ. Это было мерзко, отвратительно, Блэр хотела отвернуться и не могла отвести глаз. Она беспомощно плакала, глядя на то, как Чак начал ритмично двигать бедрами, а Серена принялась стонать, как последняя развратница.
Блэр осознавала сейчас собственную ненужность Чаку. Все это время об их идеальном будущем мечтала лишь она, а Чак лишь молча соглашался с ней, порой просто игнорируя. Как она ненавидела его сейчас, как презирала Серену. Боже, что же это, он тоже стонет? С Блэр он ни разу не издал ни звука, хотя они порой заходили дальше поцелуев, вот только до самого главного ни разу не добрались.
- Нравится? – из-за спины послышался холодный голос. – А я ему всегда говорил, что ты ему не пара.
Рядом с Блэр встал Нейт, едва сдерживая торжествующий смех. Он с холодным презрением посмотрел на нее, и Блэр едва сдержалась, чтобы не залепить ему пощечину.
- Видишь, как им хорошо вдвоем? Думаешь, они вспоминают о тебе? Даже если и так, то держу пари, про себя они смеются над твоей слепотой и глупостью. Ведь это далеко не первый раз и об этом знали все, кроме тебя.
Блэр повернула голову, услышав сдвоенный стон. Чак страстно целовал Серену, а та, смеясь, отталкивала его руки.
- Чак, нам нельзя задерживаться. Эта идиотка будет тебя искать.
- Пусть ищет. Она наверняка опять будет рассказывать о пентхаусе с кремовым ковром и куче сопливых детишек, а меня от этого уже тошнит.
- Почему ты ей об этом не скажешь?
- Потому, что эта дура Уолдорф меня не слышит. Знаешь, я хотел бы, чтобы она сейчас нас увидела.
- Ты что, хочешь, чтобы эта истеричка устроила скандал на весь отель? – удивилась Серена, оправляясь.
- Во-первых, это чертовски возбуждает, а во-вторых, тогда бы я наконец освободился, - Чак снова обнял ее за талию. – Разве это не прекрасно? Ты, я, где угодно, когда угодно.
Блэр перевела взгляд на искаженное злобной улыбкой лицо Нейта, чувствуя на щеках горячие слезы…

- Мисс Блэр, проснитесь. Мисс Блэр.
Блэр открыла глаза, чувствуя себя разбитой. Над ней стояла Дорота, едва не плача. Девушка обвела глазами комнату, с облегчением убеждаясь, что это не часовня, не лес и не бар. Ее родная комната, а значит, она снова Блэр Уолдорф. Только в памяти все крутились обрывки жутких снов и дыхание перехватывало от пережитого страха.
- Вы мокрая, мисс Блэр. Ледяной пот, а это не есть хорошо, - Дорота обеспокоенно откинула с ее лба волосы. – А еще вы кричали. Вам снились страшные сны?
- Очень страшные, Дорота, - прошептала Блэр, чувствуя, как глаза вновь наполняются слезами.
- Вы вчера весь вечер плакали, и сейчас плачете, - Дорота села рядом с ней на кровать. – Это мистер Нейт виновен? Мне его не пускать?
- Да, не пускай его, больше никогда не пускай, - Блэр уткнулась в ее плечо и вдохнула знакомый запах выпечки. – И Серену тоже.
- Как скажете, мисс Блэр, как скажете, - Дорота обняла ее, поглаживая по волосам. – Вы не идете в школу сегодня?
- Нет, - прошептала Блэр, всхлипывая. – Я пойду, только полежу еще немного.
- Господь все видит, мисс Блэр. Им еще отольются ваши слезы.
Но Блэр сейчас думала не о возможном возмездии. Она пыталась понять, почему на месте Нейта во всех трех снах был Чак и почему она чувствовала себя так, как будто так и должно быть. Она верила в существование параллельных миров и прочитала однажды, что сны являются их отражением. Возможно, где-то она – королева Маргарита Наваррская, которая не смогла спасти самую большую и самую глубокую любовь своей жизни, отчего так и не смогла оправиться, где-то – Белла Свон (быть может, это не совсем выдуманный персонаж), которую оставила любовь всей ее жизни, а где-то Блэр Уолдорф, которая мечтала выйти замуж за Чака Басса. Вот только почему Чак? Неужели ее подсознание пытается ей что-то сказать?
Блэр выпрямилась, вытирая щеки. Она уже точно могла сказать, что выглядит сейчас ужасно: припухшие глаза, темные круги под ними, бледная… А значит, придется провести в ванной чуть больше времени, чем обычно, чтобы никто в целом свете не догадался о той боли, с которой надо научиться жить (и прежде всего тот самый юноша, который упорно являлся ей во снах в качестве ее возлюбленного). В конце концов, как сказала королева Маргарита: “Пустяки, что у меня на руках кровь, главное, что у меня на лице улыбка”.




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 20:19
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 14
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Признание третье.


Глядя на играющего в баскетбол Чака, она думала, так ли хорош Чак в сексе, как и в баскетболе.

Одним из самых престижных приемов в осеннем сезоне по праву считался бранч Барта Басса, традиционно проходивший в холле его отеля “Палас” в первых числах сентября. В этом году он пришелся на воскресенье четвертого сентября.
Бранч начинался в одиннадцать утра, так что у Блэр было еще огромное количество времени для того, чтобы привести себя в порядок после вчерашней вечеринки. В свете последних событий она стала особенно тщательно следить за своей внешностью, хотя и раньше считала преступлением этим пренебрегать. Обострившееся соперничество с Сереной и стремление заставить Нейта пожалеть о содеянном немало этому способствовали.
Если Нейт уже не один раз пытался убедить ее в своем искреннем раскаянии, то шанс выслушать вторую сторону представился только сейчас. В школе Блэр с Сереной практически не сталкивались, чему Блэр была несказанно рада, ибо она не знала, как ей сейчас себя с ней вести, и была не уверена, что сможет сдержаться и не выдать свою злость. Памятуя об их воскресной традиции встречать день с Одри Хепберн и кофе, Серена оставила сообщение на автоответчике, радостно возвещая о том, что она уже на пути к пентхаусу Уолдорфов. Если бы Блэр его не удалила, она была бы предупреждена, а значит, вооружена.
Светловолосая нимфа впорхнула в пентхаус, еще не подозревая об унижении, которое ее сейчас ждет. Серена стремилась сделать свою нынешнюю жизнь как можно больше похожей на прежнюю, и ее пыл не остудил даже ледяной прием на вчерашней вечеринке. То, что Нейт прошел мимо нее без единого слова, ее, конечно, поразило до глубины души, но этого следовало ожидать. Сама виновата, она весьма жестко дала Нейту понять, что между ними ничего быть не может. Ну а Блэр была слишком занята обязанностями хозяйки вечера, вот и не подошла.
Дорота с неодобрением покосилась на девушку, но промолчала. Мисс Блэр, конечно, сказала мисс Серену и мистера Нейта больше не пускать, но вчера она сама привела мистера Нейта домой. Может быть и на мисс Серену она больше не злится?
- Блэр, привет, - Серена радостно приветствовала спускающуюся по лестнице Блэр.
- Серена, - Блэр посмотрела на девушку без особой радости.
- Я принесла тебе кофе и диск с Одри, - продемонстрировала Серена приверженность традиции.
Блэр фальшиво улыбнулась, пытаясь не дать понять куда именно хочет засунуть ей этот диск.
- Наверно, я совсем забыла, что приглашала тебя.
Она прошла мимо, надеясь, что Серена поймет намек. Серена же сдаваться не собиралась, не иначе жаждала наглотаться унижений.
- Я звонила тебе, - она пошла за Блэр в гостиную. – Блэр, это же воскресное утро, кофе, круассаны, “Завтрак у Тиффани”, - традиция.
Блэр, взявшая в руки утреннюю газету, за которой, собственно, и спускалась, выпрямилась. Серене стоило бы подумать об этом год назад.
- Теперь у меня новые традиции, - холодно улыбаясь, она прошла мимо Серены и опустилась на кушетку.
- Традиции не бывают новыми, - кажется, Серена начала замечать, что что-то не так. Как говорится, не прошло и года.
Блэр развернула газету, сделав вид, что потеряла интерес к Серене. И что день грядущий нам готовит? “Материальные или профессиональные вопросы могут оставаться для вас важнейшими вплоть до наступления вечера. В это время вы можете принять очень разумные, взвешенные решения, ярко свидетельствующие о ваших хозяйственных или управленческих талантах. Не исключено, что из своих должностных привилегий или служебных связей вы захотите выжать все, что можно, слегка переходя при этом границы моральных норм. К счастью, в конце дня вы вновь станете тем (той), кем создала вас природа: интересным, общительным, авторитетным человеком с неплохими аппетитами и широкими познаниями”. Конечно, конечно, осталось научиться верить в гороскопы.
Серена села напротив нее и Блэр выпрямилась. Когда же она, наконец, уйдет? Как печально, она совсем не научилась понимать намеки. А ей стоило бы, еще немного, и Блэр велит принести нож для мяса.
Девушка открыла страницу светской хроники, всеми силами стараясь отвлечься от сладкого запаха духов Серены. Боже, до чего может быть неприятным аромат ванили.
- Послушай, Блэр, я правда стараюсь, - начала Серена. – Я думала, что между нами все в порядке.
- Было, - отрезала Блэр, складывая газету, - пока я не узнала, что ты переспала с моим парнем.
Ой, а что так побледнела? Думала, не узнаю? Благодари за это Нейта и его совесть, которой стали невыносимы угрызения. Ему понадобился год, чтобы понять, что он совершил ошибку, тебе, по-видимому, нужно лет десять, если ты вообще это поймешь.
Блэр приподняла брови, с вежливым интересом глядя на Серену. Даже любопытно, что она попытается сказать в свое оправдание? Пока Серена пыталась выдавить из себя хоть что-то, хлопая ресницами.
- Как ты узнала?
А вот это совершенно новый поворот событий. Блэр ждала слез с заламыванием рук и, быть может, она на поверила бы в искренность Серены, но ту больше всего волновало, откуда Блэр стало обо всем известно. Надо же, а Блэр-то думала, что она действительно хочет все исправить.
- Нейт рассказал. По крайней мере, он понял, что должен рассказать об этом.
- Блэр, я не знаю, что сказать, - пролепетала Серена.
- Не утруждайся, все равно не поверю, - Блэр встала, с презрением глядя на нее. Ее нелепые оправдания уже никому не нужны.
Серена пошла за ней в безумной надежде. Вдруг Блэр все-таки выслушает ее? Тогда она поймет как Серена жалеет, как хочет повернуть время вспять, чтобы не было того бара и бурного изматывающего секса.
- Блэр, это было…
- Знаешь, я всегда знала, что ты шлюха, - Блэр обернулась, решив не отпускать Серену просто так, пусть она знает правду. Она с каким-то садистским наслаждением смотрела, как Серена приоткрывает рот. – Но не думала, что еще и лживая.
Серена переступила с ноги на ногу, пытаясь сдержать слезы. Жаль, что у нее такая выдержка, ее слезы могли бы доставить Блэр небывалое наслаждение.
- Блэр, как мне все исправить? – одними губами произнесла она.
- Никак, Серена, - ледяным тоном оборвала ее Блэр. – Просто держись от меня подальше, от моего парня и моих друзей. Тебе больше здесь не место.
Фактически Блэр изгоняла Серену из рядов золотой молодежи, которой та так долго руководила. К ярости примешивалась еще и злорадная радость, Блэр чувствовала себя хозяйкой положения, как она захочет, так и будет. Наконец-то Блэр больше не будет томиться в тени солнечной девушки, она будет единственной красавицей в их компании. Девушка уже могла себе представить себя в центре всеобщего внимания и сиротливо жмущуюся к стеночке Серену, положение которой в “Констанс Биллар” будет теперь хуже, чем у самой последней замарашки. Блэр начала подниматься по лестнице, чувствуя себя так, словно поднималась сейчас в новую эпоху, эпоху Королевы Блэр, в которой нет места Серене Ван дер Вудсен. И что самое приятное, все только начинается, Блэр еще отомстит им обоим.

¶¶¶


Тишину нарушало только тиканье часов да дыхание юноши, лежащего рядом. Блэр лежала, вцепившись в подушку, в груди вместо удовлетворения клокотало ледяное бешенство. Она раз за разом прокручивала в голове состоявшийся в холле отеля разговор, отмечая все новые и новые детали. Например, вот эта, Чак, оказывается, был в курсе того, что произошло год назад. Блэр стиснула угол подушки, ничего, он пожалеет о том, что молчал. Да он еще и уважает Серену за это? Басс – мерзкий грязный таракан. И этот издевательский вопрос Нейта в конце. Как же она их ненавидит!
- Послушай, Блэр, - подал голос Нейт, даже не подозревая, что девушке сейчас захотелось придушить его подушкой, - либо ты попробуешь меня простить и мы будем жить дальше, либо нам придется расстаться.
Блэр едва сдержала горький смех. Простить?! Урод, она же ведь его любила. В памяти встала отвратительная сцена из кошмара. Да, тогда на его месте был Чак, но ведь и Нейт мог говорить то же самое, он относился к ее мечтаниям без особого восторга. Они оба считали ее дурой, смеялись за ее спиной. Блэр скрипнула зубами, почувствовав на плече пальцы Нейта.
- Где Басс? – бесстрастно спросила она, пытаясь справиться с искушением вонзить в его ладонь ногти.
- Причем здесь Чак? – Нейт опешил. – Я говорил о нашем будущем…
- Где… Басс? – прервала его Блэр, выделяя голосом каждое слово.
- Он говорил, что хочет поиграть в баскетбол с ребятами после бранча, но я не понимаю…
Блэр села, брезгливо сбросив его руку с плеча. Во-первых, если она сейчас уйдет, у Нейта появится шанс выйти из этого номера живым и невредимым, а во-вторых, Блэр очень хотелось узнать, почему же Басс все-таки молчал. Ей срочно надо было выплеснуть негатив хоть на кого-то.
- Блэр, ты уходишь? Серьезно? – Нейт приподнялся на кровати.
- Позвони Серене, - Блэр взяла сумочку со стола, - ей сейчас нужен кто-то, кто поможет ей утереть слезки после того, как этот несчастный моралист заявил, что не одобряет ее поведение.
- Ты выбираешь второй вариант развития событий? – юноша сел, горько глядя на нее.
- Я еще не решила, - Блэр обернулась, подойдя к двери. – Но будь уверен, так просто тебе это с рук не сойдет.
Из того немногого, что Блэр знала о предпочтениях Басса, выходило, что баскетбол и художественная гимнастика были единственными видами спорта, которые он признавал (разумеется, если не считать таковым секс). Басс весьма ловко управлялся с оранжевым мячом, а художественную гимнастику с удовольствием смотрел по телевизору (кроме того, он с большим уважением относился к гимнасткам, считая их совершенно особой кастой женщин). Хотя нет, еще для него существовали гольф, верховая езда и шахматы. Не иначе он чувствовал себя джентльменом, сжимая в руках клюшку или поводья. Все остальные виды спорта он считал потенциально опасными для своего драгоценного тела.
Блэр вылезла из такси возле его излюбленной баскетбольной площадки. Подойдя к сетке, она без труда отыскала глазами каштановую макушку. Басс как раз отобрал мяч у Грега и, ловко повернувшись к нему спиной, бросил мяч в кольцо. Блэр проследила глазами траекторию броска, мысленно молясь, чтобы он не попал. По-видимому, Господь в этот момент следил за происходящим в Южной Африке, потому, что мяч влетел точнехонько в кольцо. Тимоти и Дэвид взорвались радостными криками, а Эндрю хлопнул Басса по плечу. Блэр шагнула ближе, с жадностью глядя на то, чего никогда раньше не видела, - широкую удовлетворенную улыбку Басса.
Все годы общения Басс являл ей исключительно ухмылку. Порой он еще усмехался, но эту усмешку Блэр ненавидела еще больше. Сейчас он улыбался радостной торжествующей улыбкой, которая преобразила его не самое приятное в мире лицо, сделав Басса почти красивым.
Игра продолжилась, теперь уже к вражескому кольцу попытался пробиться Тони, у него отнял мяч Дэвид и отдал пас Бассу, стоящему к кольцу ближе всех. Басс не спасовал, мгновенно поймал мяч и забросил его в кольцо. Он оказался как раз напротив Блэр, почти рядом. Сейчас Басс был в майке без рукавов, и Блэр сделала удивительное открытие: оказывается, у Басса появился намек на мускулы. Он был, конечно, не таким явным, как у Нейта, который не представлял жизни без тренажера, но был. Значит, Басс все-таки сильнее ее. И только сейчас Блэр заметила, какие у него большие ладони, наверняка раза в два больше, чем у нее.
Сейчас Басс находился в своей стихии, он улыбался, хлопал по плечу тех, кто забросил мяч, и подкалывал тех, кто промахнулся. Интересно, где еще он так расслаблен? В корпусе “Сент Джуд”, это сто процентов, там нет девушек и не надо постоянно думать о том, как бы произвести впечатление. И, наверно, в спальне, уж там-то он профессионал.
Наверно, вот этими руками он прижимает шлюх к кровати, про пальцы думать не стоит, слишком противно. И так же улыбается, провожая их утром, ведь он знает, что они в восторге от произошедшего. Ей он никогда так не улыбнется. От этой мысли вдруг стало холодно.
Блэр обхватила себя руками, пытаясь понять, почему она вдруг задумалась об этом. Ей не раз приходилось слышать, что Басс хорош в четырех вещах: разгрому баров, интригах, баскетболе и сексе. Такое мнение сложилось, в основном, потому, что он был не замечен в чем-то другом. Допустим, по первому пункту Блэр была согласна, в качестве массовика-затейника Басс был бесподобен. Он придумывал гениальные забавы, пошлые и не очень, и на вечеринках не давал никому скучать. Интриги тоже выходили у него неплохо, именно он помог Блэр в прошлом году, хоть основную работу и выполнила она. Насколько он хорош в баскетболе, Блэр могла видеть сейчас. А вот в сексе… в конце концов, Блэр списала эти мысли на банальное любопытство.
- Уолдорф, какой сюрприз, - насмешливый голос вырвал ее из задумчивости. – Разве ты не должна сейчас решать с Натаниелем вашу маленькую проблему?
Широкая улыбка снова сменилась ухмылкой, Басс перебросил мяч Энтони и подошел к ней. Блэр вдохнула почти неощутимый запах пота и с ужасом почувствовала, как желудок упал вниз.
- Никак не ожидал тебя здесь увидеть, - Басс засунул руки в карманы спортивных штанов.
- Люблю удивлять, - Блэр презрительно посмотрела на него.
- На бранче ты меня не удивила ни капельки.
- Зато ты меня удивил отсутствием фантазии. Решил отомстить Серене за синяк моими руками? Мозгов не хватает справиться самому?
- Друзьям надо помогать, крошка Блэр. Кроме того, мы оба знаем, что ты мне обязана.
- Если я сейчас разорву тебя на мелкие кусочки, - Блэр сжала кулаки, - держу пари, общественность выразит мне искреннюю благодарность.
- Так я так и не узнал цели твоего визита, - Басс вышел из-за сетки.
- Ты упомянул про бранч, - Блэр буквально на секунду отвела глаза, собираясь с мыслями. – В том разговоре… ты сказал, что все знал о Нейте и Серене.
Чак едва заметно вздрогнул. Честно говоря, он надеялся, что в пылу праведной мести Блэр этого не заметит, но она заметила. И, судя по всему, кровавая жатва начнется с него.
- Допустим, - обтекаемо сказал он.
- И какого черта ты молчал? – холодная улыбка на лице Блэр сменилась злостью.
- В России во времена Ивана Грозного гонцов, приносящих плохую весть, убивали, - Чак пожал плечами. – Не хотелось разделить их участь.
- Тебе просто было весело смеяться за моей спиной, глядя на мои попытки понять, что же произошло с Нейтом и почему уехала Серена? И не говори сейчас, что заботился о лучшем друге, я тебе не поверю.
- Я не о нем заботился, - Басс внезапно посерьезнел и отвернулся. – А о тебе.
Блэр, готовая разразиться яростной тирадой, смысл которой сводился к тому, что она теперь не оставит Басса в покое и горе ему, если он не исчезнет из страны, растерянно замолчала. К искренности Басса она не привыкла, но распознать ее могла. Сейчас он был искренен.
- Обо мне? – она подняла брови. – Почему?
- Ты узнала правду. Она тебе нравится?
- Нет, - Блэр покачала головой.
- Тебе больно, и ты хочешь даже не того, чтобы Нейт и Серена не переспали, а хочешь об этом забыть, чтобы все было как раньше. Чтобы ты снова строила планы насчет идеального будущего с Нейтом, а рядом была твоя лучшая подруга.
Блэр не ответила, стараясь не смотреть ему в глаза. Несколькими словами Басс описал ее состояние. Действительно, раньше все было намного проще, есть вопросы, на которые человек предпочтет не знать ответов. Даже Блэр, для которой незнание чего-то означало потерю контроля над всем и вся.
- Я не хотел причинять тебя боль, - тихо сказал Басс.
- Хорошо, - Блэр взяла себя в руки. – В качестве искупления своей вины ты поможешь мне уничтожить Серену.
- Тебе ли не знать, что уничтожать кого-то – моя профессия, - Басс ухмыльнулся, предвкушая трагедию почище шекспировской. Он был прав, когда сказал, что без Серены было скучно.
- Я позвоню тебе как только у меня появится более-менее определенный план, - пообещала Блэр, доставая зеркальце.
- Тебе поймать такси, крошка Блэр?
- Малыш Чак, я не инвалид, всего лишь девушка, которой изменил парень с ее лучшей подругой. Как говорится, пустяки, дело житейское.
- Ты первая девушка, от которой я буду ждать звонка! – крикнул Чак отошедшей к дороге Блэр.
- Какая честь! – саркастически фыркнула она.
Блэр и сама не знала, почему поехала сюда и почему снова попросила помощи у Чака. В конце концов, она женщина, а женщине, пусть даже такой разумной и взвешенной, как Блэр, можно простить небольшую нелогичность в поведении. Зато теперь гарантия того, что в ближайшее время Серена пожалеет о своем поступке и будет ползать на коленях, моля о прощении, стопроцентна.
А еще Блэр не давали покоя мысли, что посетили ее на баскетбольной площадке. Почему она задумалась о Бассе как о мужчине, о его талантах в такой интимной области? Он же ведь грязный мерзкий… но он заботился о ней, поэтому теперь он уже не таракан. Ладно, нужно сейчас сосредоточиться на основной задаче, а все остальное пока неважно. По крайней мере, об этом остальном Блэр никогда и никому не расскажет.

Признание четвертое.


Ей неприятно слушать о любовных похождениях Чака.

Кто-то мудрый когда-то сказал, что понедельник – день тяжелый. Он явно не был знаком с таким явлением как неделя высшего образования и не ждал ее так, как Блэр. Это первый шаг на пути в Йель, именно в пятницу представитель сего славного университета узнает, что Блэр Уолдорф намерена поступать именно туда.
Однако с неделей высшего образования у Блэр была связана не только надежда познакомиться с представителем Йельского университета. Что осталось у Серены, если ее настоящее безрадостно и уныло? Будущее в Браунском университете. По мнению Блэр это несправедливо и когда как не на неделе высшего образования можно было исправить эту несправедливость.
Сидя на биологии, Блэр сверлила взглядом спину Серены, перебирая в голове варианты мести. Наконец-то она смогла сосредоточиться на вопросе, который волновал ее с самого приезда изменницы: какого черта она вернулась? Вообще-то Блэр планировала выведать это у Серены, ведь лучшие подруги должны все рассказывать друг другу, но в связи с недавно открывшимися обстоятельствами… Теперь это узнает другой человек.
- … и бедняжка плачет уже который день, - донеслась до Блэр фраза Кати. Она напряглась. Не хватало еще, чтобы фрейлины обо всем узнали и, втайне злорадствуя, жалели ее.
- Кей, ты о чем? – тихо проговорила Блэр, стараясь не привлечь внимания преподавателя.
- О той несчастной, которую бросил Чак, - с готовностью зашептала Кати.
Блэр подняла брови. Чак кого-то бросил? Как он может кого-то бросить, если он из принципа ни с кем не встречается? Или какая-то наивная решила, что если она с ним переспала, значит, она стала его девушкой?
- Поподробнее, - велела Блэр.
- О, это душераздирающая история, - Изабель театрально закатила глаза. – Это Селена Лопес, они познакомились на вечеринке. Он стал ее первым мужчиной и она была уверена, что он станет ее мужем. Но наутро Чак выгнал ее из своего номера, сказав в свое оправдание знаешь что?
- Я – Чак Басс, - слабо улыбнулась Блэр.
- Именно, - возмутилась Изабель. – А у нее очень строгий отец, убежденный, что она должна лишиться девственности только после свадьбы. И она боится сказать ему теперь, что она уже не девственница. Поэтому она решила заставить Чака жениться на ней.
- Что, скажет ему, что беременна? – фыркнула Блэр. Нейт говорил, что таких отчаянных Чак отправляет к проверенному гинекологу (интересно, как он его проверял?). Пока ни одной беременной было не выявлено.
- Отчаянные времена требуют отчаянных мер, - развела руками Кати.
Блэр бросила взгляд на черноволосую испанку, сидящую на третьей парте в соседнем ряду. Раньше она была для нее одной из многих, теперь стала… Блэр не могла подобрать точного определения так же, как и ответить, почему чувствует к девушке такую жгучую неприязнь. Селену решительно нельзя было назвать красавицей, хотя дурнушкой она тоже не была. Блэр представила ее, сидящую на барной стойке, и стоящего рядом Чака, на лице которого написано наслаждение, а потом его удовлетворенную улыбку, и ее затошнило. Она опустила глаза в тетрадь, думая о еще худшей картине: Селена с круглым животиком гуляет по парку, подле нее Чак, он держит ее за руку и светится от счастья. Блэр передернуло, почти что сцена из фильмов ужасов.
- А еще на прошлой неделе он переспал с Эшли, - прошептала Изабель и уже открыла было рот, чтобы продолжить, как Блэр грубо ее оборвала.
- Вообще-то идет урок, если ты не заметила, - выслушивать об Эшли Гловерс, которой тоже посчастливилось (что?! Посчастливилось? Какая жуткая мысль!) побывать в постели Басса, не хотелось.
Изабель замолкла, присмирев. После прокола Кати на собрании меньше всего ей хотелось сейчас попадать под огонь Королевы Би. Пенелопа и Хейзел только и ждут возможности занять место рядом с Блэр Уолдорф.
Королева же, прищурившись, смотрела на доску. О, ей было так знакомо это неприятное чувство. Ревность, как часто Блэр испытывала ее в своей жизни. Другое дело, что еще ни разу она не ревновала Басса, но Блэр сейчас не хотелось мучиться психоанализом и копаться в себе. Есть факт, хоть природа его и непонятна, но с ним нужно смириться.
От не самых веселых мыслей Блэр отвлекла вибрация телефона, лежащего на столе. Она быстро схватила Рыжика, как называла его по секрету, и спрятала под парту. Не хватало еще, чтобы эта дамочка его отобрала.
Надеюсь, воскресный вечер ты провела с пользой”. Ни подписи, ни каких-либо опознавательных знаков, Басс даже не допустил такой возможности, что у Блэр может не быть его номера. До чего самоуверен!
Смотря что считать пользой. У мистера Гомеза приступ старческой сентиментальности и он разрешил вам пользоваться мобильными?” Насколько Блэр помнила, учитель испанского был очень строг в этом отношении.
Он попросил меня принести мел. И мы оба знаем, что меня интересует” Ясно, Басс бродит по корпусу “Сент Джуд” и тянет время. До конца урока все равно осталось несколько минут.
У нашей общей подруги была причина, по которой она так неожиданно вернулась. И вряд ли этой причиной является Нейт”. Блэр понадеялась, что он сейчас не начнет выяснять, с чего она то взяла. Не говорить же, что это просто интуиция, Басс ее на смех поднимет.
То есть ты не допускаешь варианта, что Серена просто соскучилась по маме и брату? Или, быть может, ее вышвырнули из интерната, ведь Ван дер Вудсен не самая прилежная ученица?” Тут он прав, события могли развиваться и так. Но Блэр чувствовала, что здесь все не так просто.
А если за этим скрывается какая-то тайна? Если это уничтожит Ван дер Вудсен?” Блэр прекрасно знала, что Басс падок на тайны. Скандалы, интриги, расследования – это же его стихия.
Хорошо, я попробую проследить за ней после школы. А ты не скучай, крошка Блэр”. Блэр ухмыльнулась, какая забота.
За меня не беспокойся, малыш Чак. У меня есть персональное развлечение в лице малютки Серены”. Следующим уроком будет физкультура, хоккей на траве. Серена в хоккей, конечно, играет неплохо, но не в том случае, когда соперница у нее Блэр.
Блэр подняла глаза и слабо улыбнулась. Серене придется перейти в другую школу, уж Блэр-то постарается.

¶¶¶


Фотографии были великолепны. Было видно все: ничего не подозревающую Серену (Господи, ну и лицо, обезьяны в зоопарке и то краше), и решетку ворот, а самое главное, табличку рядом с воротами. “Центр лечения Острофф”, кто бы мог подумать. Но в принципе этого следовало ожидать, где еще избавляться от наркотической или алкогольной зависимости, как не в Нью-Йорке, если не пошел на пользу год в горном интернате.
Хотя Блэр было абсолютно все равно, что привело Серену в “Острофф”. Причина была неважна, главным был результат. Сейчас на мониторе ее компьютера была бомба, которой следовало правильно распорядиться.
- Признай, даже для меня это хорошо, - голос Басса был полон триумфа.
- Не будь ты таким извращенцем, тебя бы взяли в ЦРУ, - в устах Блэр это была одна из самых высших похвал по отношению к нему.
- Защищать Родину? – Басс изумился. – Такого будущего я для себя никогда не представлял.
Если бы Басс мечтал стать шпионом, Господу будет не под силу спасти Америку. Внимание, на арену выходит Мата Хари в брюках.
- И правильно, – рассеянно бросила Блэр, закрывая папку с фотографиями, которые для нее были на вес золота. – Что там можно делать?
- Что там делать? – Басс со скучающим видом отошел – Это заведение для ненормальных и наркоманов.
- Для тебя должны открыть свое отделение, - съехидничала Блэр, обернувшись.
- Твое остроумие недооценивают, - признал Басс. Блэр довольно ухмыльнулась, один-один. – И что ты будешь делать теперь?
- Я думала о полном общественном уничтожении, - Блэр встала, Басс начал проявлять повышенный интерес к ее кровати.
- А я-то думал, что ты стала более мягкой, - не дожидаясь разрешения, юноша сел на кровать, предварительно откинув в сторону декоративную простынку.
- Не надейся, - пропела Блэр. – А вот ты в ближайшее время вполне можешь стать куда человечнее. Я слышала, отцовство меняет людей.
- Что? – Басс посмотрел на нее так, словно у Блэр выросла вторая голова.
- Селена Лопес, с которой ты познакомился когда-то на вечеринке, кажется, беременна. А так как до встречи с тобой она была девственницей, вывод тут может быть только один.
- А, эта, - юноша потерял к теме разговора всякий интерес. – Мы предохранялись и, смею сказать, я абсолютно уверен в том, что забеременеть она никак не могла. Между прочим, забавная девчушка.
- И чем же она забавная? – Блэр презрительно фыркнула.
- Я проснулся тем утром в постели один и думал, что она уже ушла. Хотел было расслабиться и снова уснуть, как услышал обрывок одного очень интересного разговора, - Басс заинтересовался подушкой-думкой. – Представляешь, она обзванивала всех своих подруг и радостно сообщала им, что я теперь ее парень. Боже, какая же наивность!
- Девочка всего лишь решила, что ты, как настоящий мужчина, возьмешь на себя ответственность.
- За что? За то, что она с готовностью бросилась мне на шею? – Басс покачал головой, а затем вдруг улыбнулся. – Между прочим, моими стараниями в твоем классе осталась всего лишь одна девственница.
- И эта девственница в жизни не допустит, чтобы ты стал ее первым мужчиной, - язвительно усмехнулась Блэр. – Басс, ты свободен!
Прищурившись, Басс поднялся. Ему явно не понравилось, что приходится уходить не по своему желанию. Да и пожалуйста, Блэр сейчас не хочет его видеть.
- Ты отплатишь мне в другой раз, - бросил юноша, направляясь к двери.
- И другим способом, - пропела ему вдогонку Блэр. – Кстати, завтра после уроков мы поедем к доктору Остроффу.
- Это еще зачем? – Басс остановился на полпути.
- Премию мы должны вручить именно ему, ведь его центр помог одной из нас, - Блэр окинула его оценивающим взглядом. – О, и ты просто обязан сопровождать представителя Йеля.
- Я сам решу, кого мне сопровождать и сопровождать ли вообще, - Басс был явно задет. Меньше всего он любил, когда за него что-то решали.
- В таком случае я скажу Селене, что ты готов признать ребенка, - Блэр злорадно улыбнулась. – Сам потом избавляйся от чрезмерно счастливой влюбленной бедняжки, а заодно и от ее папочки, который, как я слышал, очень строг и не идет ни на какие компромиссы. На вашей свадьбе я буду стоять рядом с невестой в качестве ее подружки, разве это не мило?
- Уолдорф, еще немного и ты превысишь лимит моего терпения, - прошипел Басс, явно представив себе ту картину: священник, он в строгом костюме, а рядом Селена в белоснежном платье.
- Зато у меня лимит безграничен, - Блэр засияла. – Так что завтра после уроков ты свободен.
Басс хлопнул дверью так, что в комнате Блэр затряслись стекла. Девушка прыснула, надо же, впервые в жизни ей удалось достать Чака Басса. После того, как она неожиданно выяснила, что ревнует его, это же прекрасно.
В принципе, о причине этой ревности Блэр догадывалась. Она с детства росла эгоисткой, отец приучил ее к тому, что все, чего она захочет, тут же становилось ее. Взрослея, Блэр пришлось приложить некоторые усилия, когда выяснилось, что не все способны любить ее так, как папочка (зато они теперь ее боятся). Она еще не решила, нужен ли ей Чак, но уже рассматривала его, как что-то принадлежащее ей. Только она имела право издеваться над ним, подкалывать и требовать его помощи. И остальные девушки уже не могли рассматривать как своего потенциального парня.
Внезапно Блэр замерла. Вот же он, замечательный способ отомстить Нейту! Не просто переспать с его лучшим другом, а влюбить его в себя. И пусть Нейт, глядя на счастливого Басса, будет сходить с ума от ревности и обиды, понимая, что он потерял из-за призрачной химеры. Блэр потерла руки, радостно улыбаясь. Только Бассу об этом говорить, как и о неизвестно откуда взявшимся ревности и чувстве собственничества. Во-первых, он может отказаться ей помогать, во-вторых, он может испугаться и сбежать, а в-третьих, еще возомнит о себе невесть что. Блэр открыла фотографию с прогулки в парке, на ней Басс пытался убежать от разъяренной Серены, которой он только что рассказал сальный анекдот про блондинку. Ты не мужчина моей мечты, а всего лишь орудие мести.




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 20:23
 
CandleДата: Суббота, 14.04.2012, 18:27 | Сообщение # 15
Elite
Группа: Проверенные
Сообщений: 942
Награды: 17
Статус: Offline
Признание пятое.


Она фантазировала о Чаке Бассе всю ночь после того, как увидела его после душа.

Для Верхнего Ист-Сайда клиника доктора Остроффа была, можно сказать, культовым местом. В этом замечательном центре несколько месяцев провел каждый второй, вот только о своих впечатлениях были готовы рассказать далеко не все. Зато это была замечательная тема для сплетен для местных кумушек, то и дело на приемах они собирались в тесный кружок и, оглядываясь, шептали друг другу о новых пациентах клиники, которые были, между прочим, их знакомыми.
Понимая, какой по масштабу разразится скандал, если станет известно о том, что Эрик Ван дер Вудсен пытался покончить с собой, Лили тщательно скрывала его местонахождение. Для всего Верхнего Ист-Сайда она была идеальной матерью и очень немногие знали, что на самом деле ее дети давно уже стали самостоятельными в вечное отсутствие родительницы. Лили прекрасно понимала, что в одиночестве сына виновата именно она, и меньше всего ей нужно было, чтобы это же сказали и заядлые сплетницы.
Блэр, конечно, всего этого не знала, Эриком она, честно говоря, интересовалась в последний раз несколько месяцев назад. Они не были близки, он для нее был всего лишь младшим братом ее лучшей подруги, она для него - подругой его старшей сестры, не больше. Естественно, Блэр и подумать не могла, что всегда взвешенный и продуманный Эрик решится на такой отчаянный (и, честно говоря, не самый мудрый) шаг, а уж вообразить у него проблемы с алкоголем или наркотики… Смешно, не правда ли?
Поэтому для Блэр вывод здесь мог быть только один. И вывод этот сулил крах Серены Ван дер Вудсен, а значит, даже обдумывать его второй раз не стоило.
Во двор Блэр вышла, полностью удовлетворенная результатом беседы с директором. Миссис Томпсон была только счастлива тем, что ей не придется возиться с Комитетом по благотворительности. Как только мисс Уолдорф стала его председателем, она просто забыла обо всех проблемах, связанных с этим комитетом. Она дала честное обещание, что упомянет имя Блэр Уолдорф в беседе с представителем Йеля и, конечно, поговорит с директором "Сент Джуд" о том, чтобы Чака Басса назначили его сопровождающим, раз уж мальчик об этом так мечтает, но стесняется сказать. Блэр, разумеется, было бы удобнее, чтобы представитель Йельского университета находился под чутким присмотром Басса. Как говорится, два глаза - хорошо, а четыре - еще лучше.
Блэр безмятежно оглядывалась по сторонам, осознавая, что в ее идеальном мире что-то не так. У тротуара не было знакомого всему Верхнему Ист-Сайду черного лимузина, и девушка нахмурилась. Они же договорились (ну хорошо, Блэр поставила Басса перед фактом), что поедут сегодня к доктору Остроффу, чтобы пригласить его для вручения премии. Почему к доктору нужно было ехать именно с Бассом? Ответ был прост: Басс был с ним знаком (странно было бы, если бы он не был знаком лично с главным специалистом по алкоголизму и наркомании) и мог представить ему Блэр. Да и присутствие представителя "Сент Джуд" добавляло весомости.
- Блэр, мы можем, наконец, поговорить? - из-за ее спины появился Нейт.
Блэр поморщилась. Впервые в жизни ей было не до него и не хотелось с ним разговаривать. Зачем переливать из пустого в порожнее? Чего они сейчас добьются, разве что Блэр опять выйдет из себя, а Нейт состроит виноватую мордочку?
- Гораздо больше меня интересует, где этот малоприятный субъект, именующий себя твоим другом, - Блэр в последний раз окинула взглядом стоящие возле тротуара машины и нахмурилась.
- Уже второй раз, когда я пытаюсь поговорить о будущем наших, между прочим, отношений, ты спрашиваешь меня, где Чак, - Нейт, кажется, разозлился. - Вопрос номер один: какого черта? Мне стоит насторожиться?
- Тебе стоило насторожиться еще год назад, хотя бы задуматься над тем, что натворил, - отрезала Блэр. - Но в этом случае… у нас, как это говорится, сугубо деловые отношения. В отличие от вас с Ван дер Вудсен.
- Вот именно, ведь у нас с Ван дер Вудсен нет никаких отношений. Я с ней даже не разговариваю.
- Жалеешь об этом? - девушка подняла брови. - В любом случае даже не знаю, касаются ли меня теперь твои отношения с кем бы то ни было.
- Блэр, я знаю, ты дуешься, - начал Нейт. Он всего лишь хотел сказать, что он хочет все исправить и жалеет о том, что произошло (наверно, в тысячный раз), но вот только преподнес это в неправильной форме.
- Я дуюсь? - Блэр неверяще посмотрела на него. - По-твоему я просто дуюсь?
- Я несколько не так выразился…
- Арчибальд, да ты все в последнее время делаешь не так, - выпалила Блэр. - У меня сейчас огромное количество дел, поэтому прошу меня извинить.
Она уже вышла за ворота, как услышала тихое Нейта: "Он поехал в отель". Блэр разозлилась еще больше, Басс думает, что сможет от нее отделаться? Зря он так думает.

¶¶¶


Меньше чем через двадцать минут Блэр уже стояла у дверей небезызвестного номера. Сочетание четырех цифр было известно всем так же, как и роскошный номер за этой дверью. Блэр была здесь всего четыре или пять раз и только в сопровождении Нейта. Она старалась не присаживаться и вообще не дотрагиваться до мебели и каких бы то ни было поверхностей (кто его знает, чем он там занимается). Сейчас ей предстояло зайти в логово льва в одиночку, но сделать это она была обязана. Как пить дать, Басс уверен, что она сюда не приедет и, следовательно, он свободен. Не дождешься, малыш Чак!
Блэр решительно постучала в дверь, собирая всю свою выдержку, чтобы не разорвать Басса сразу. Она очень не любила, когда события разворачивались не так, как она запланировала (не так, как они должны были разворачиваться). Басс отказался участвовать в формировании ее идеального мира и подлежал уничтожению. Но на первый раз его можно было простить, так и быть.
Дверь распахнулась, и Блэр приоткрыла рот. По-видимому, Басс только что вышел из душа, он стоял перед ней в одном полотенце, вытирая другим волосы. Девушка сглотнула, изо всех сил пытаясь сохранить на лице невозмутимость. Он был довольно худощав, бледен и, Боже мой, у него были волосы на груди и животе. Немного, правда, но это ведь только пока. Чак Басс не принадлежал к тем мужчинам, от которых Блэр могла потерять голову (например, на фигуру Нейта его тело было ну ни капельки не похоже), но странным образом ей вдруг стало жарко. И Блэр это не понравилось.
- Ты всех встречаешь в таком виде? – она попыталась ухмылкой скрыть легкое смущение.
- Я думал, это Нейт, - невозмутимо отозвался Басс и посторонился. – Или та симпатичная горничная с двенадцатого этажа. Она обещала прийти поменять постельное белье.
- Номеров на двенадцатом этаже ей мало? – Блэр вошла в номер. – Уверена, на восемнадцатом тоже есть горничная.
- С той мы уже знакомы, я потерял к ней интерес, - Басс бросил полотенце на диван. – Я тебя внимательно слушаю.
- Какого черта ты здесь, если сейчас должен сидеть со мной на заднем сиденье твоего лимузина на полпути в центр “Острофф”? – Блэр тут же пожалела, что обернулась. Взгляд сам собой упал на розовый сосок и отвести его оказалось чрезвычайно трудно.
- Я решил принять душ, - Басс пожал плечами, никак не комментируя наверняка покрасневшее лицо девушки. Блэр состроила возмущенную мордашку, пусть думает, что это от злости. – Видишь ли, последним уроком у нас была физкультура, а общая душевая – это ужасно.
- Чаку Бассу нужно не только отделение в центре “Острофф”, но и отдельная душевая? – Блэр фыркнула, отворачиваясь. – Признай, ты просто сбежал от меня и надеялся, что я сюда не приеду.
- Я тебя недооценил, крошка Блэр, - признавая поражение, вздохнул Басс. – Но в любом случае, я не горю желанием туда ехать.
- Басс, я что-нибудь спрашивала про твое желание? – удивилась Блэр. – По-моему, нет.
- А стоило. Тебе бы не пришлось ехать сюда.
- Басс, - Блэр несколько раз глубоко вздохнула, - ты сейчас оденешься, вызовешь лимузин и мы поедем в клинику. В противном случае я лично научу Лопес как тебя окрутить.
- Как будто ты сама знаешь способ, - уступив, Басс пошел к шкафу.
- Я могу придумать, по крайней мере, десяток, - медово улыбнулась Блэр.
Басс достал из шкафа джемпер с высоким воротом цвета кофе с молоком и брюки темнее на два тона и подошел к кровати. Блэр зачарованно смотрела на то, как он развязывает узел на полотенце, а воображение уже дорисовывало крепкие ягодицы и ровные ноги, покрытые волосами. Осознав, о чем она думает, Блэр резко отвернулась, залившись краской. Господи, да такого в жизни не было, она же не обезумевшая самка в период течки и не героиня сентиментального романа, страдающая от нехватки секса. Она – нормальная девушка, давно справившаяся с собственными гормонами. Вот эту мантру и надо повторять.
- Мог бы предупредить, что собираешься одеваться, - недовольно пробурчала Блэр, пристально глядя в окно. – Я бы отвернулась.
- Мне казалось, тебе нравится то, что ты видишь перед собой, я бы даже сказал, ты это хочешь, - протянул Басс. Блэр поборола искушение обернуться, чтобы не проверить, не ухмыляется ли он.
- В данном случае ты путаешь желание с боязнью ослепнуть.
- Кого ты пытаешься в этом убедить, меня или себя?
- Ты оделся? – нетерпеливо бросила Блэр. Она стремилась увести разговор в другую плоскость и знала, что Басс это тоже понял. От этого Блэр разозлилась еще больше. – К твоему сведению, у меня еще очень много дел.
- Можешь поворачиваться, моя смущенная крошка. Если ты так занята, так, быть может, ты поспешишь по своим делам, оставив меня в гордом одиночестве?
- Малыш Чак, тебя может растерзать горничная с двенадцатого этажа, - Блэр окинула его придирчивым взглядом. Надо же, а в одежде он выглядит не так… завораживающе. – Я не могу этого допустить.
- Какая трогательная забота о национальном достоянии, - Чак, открыв дверь, пропустил ее вперед. – Родина вас не забудет, мисс Уолдорф.
- Орден мне дали бы в противоположном случае, мистер Басс, - съязвила Блэр. – Расскажи мне о докторе.
- Ты хочешь узнать трогательную историю нашего знакомства? – Басс вызвал лифт, одновременно нажав на какую-то кнопку на мобильном. Наверно, это и есть залог того, что внизу их будет ждать комфортабельный автомобиль.
- Скажем так, мне любопытно, - кивнула Блэр.
Дело в том, что на ее памяти Басс ни разу не лежал в каких-либо клиниках. Да что там, он даже не заболел ни разу. Когда в школах бушевала осенняя эпидемия, связанная с ослаблением иммунитета после летней поры, Чака она словно не касалась. Он поглощал виски в достаточно большом для своего возраста количестве, и Блэр частенько видела его смолящим сигарету (вряд ли в ней был обычный табак), но никогда не обращался по поводу этого к врачам. Так что Блэр сгорала от любопытства с того самого момента, как Басс обронил в разговоре, что знаком с доктором Остроффом.
- Если я тебе сейчас расскажу душераздирающую историю про несчастную любовь, в результате которой я пытался покончить жизнь самоубийством, ты мне поверишь? – Басс рассеянно потер запястье.
- Нет, - Блэр усмехнулась.
Юноша молча закатал рукав и показал ей руку. На запястье белел рубец, на первый взгляд почти незаметный. И Блэр точно знала, что на другой руке у него такой же шрам. Это было потрясением, Басс умеет любить кого-то кроме себя.
- Зачем? – пролепетала она, округлившимися глазами глядя на него.
- Затем, - отрезал Басс, выходя из лифта. Всем своим видом он давал понять, что не желает развития этой темы и уже жалеет о том, что разоткровенничался. – Больше я такой ошибки не повторю.
Блэр пошла за ним, впервые в жизни не зная, что сказать. Догадаться о том, кто она, было несложно, более-менее длительные отношения связывали Басса с Джорджиной Спаркс. Через три месяца эпической любви двух демонов родители ее куда-то увезли, а Басс исчез куда-то на полтора месяца (даже Нейт не знал о его местонахождении) и, вернувшись, начал относиться ко всем особам женского пола как к исчадиям ада.
Сидя в лимузине, Блэр впервые в жизни жалела юношу. Так хотелось взять его за руку или обнять (хотя это будет уж совсем вольностью), но с Бассом такие штуки не пройдут. С Нейтом в этом смысле было гораздо проще, он спокойно относился к проявлению чувств, совсем против них не возражая. Басс же, как и любой сильный человек, презирал жалость, считая ее недозволительной слабостью. Да он бы и не стал терпеть подобные проявление от нее, девушки, которая все время их знакомства старательно демонстрировала, что терпеть его не может.
Блэр и не догадывалась, что больше всего Чаку сейчас хотелось, чтобы она его обняла. Он не рассчитывал вызвать в ней своим откровением жалость, просто хотел, чтобы она увидела в нем человека, а не машину, реагирующую на женский пол недвусмысленным образом. По крайней мере, так он себя убеждал, пытаясь понять, какого черта открыл рот и выдал свою, можно сказать, самую заветную тайну. Вместе с тем он знал, что Уолдорф не будет использовать это в своих интересах. Какой бы стервой она ни была, у нее тоже были принципы. Смерть – запретная тема, которую Уолдорф старалась не касаться.
Увы, они так и не поняли друг друга. Блэр первой вылезла из лимузина, боясь, что она все-таки не выдержит и обнимет его, а он ее оттолкнет, такого унижения ей не вынести. А Чак с горечью отметил, что ничего особенно не изменилось.
Басс очень неплохо ориентировался в центре, Блэр понадобилось бы Бог знает сколько времени, чтобы найти кабинет доктора Остроффа. В кабинете ее ждало еще одно, совсем не удивившее ее открытие, Басс так хорошо знал местонахождение кабинета потому, что устраивал сюда своих друзей. По крайней мере, доктор так и подумал, увидев Блэр, вышедшую из-за спины Чака.
- Чак, какой приятный сюрприз! – импозантный седоватый мужчина поднялся из-за стола, протягивая Чаку руку. – А что это за юная леди? Мисс, не волнуйтесь, здесь вы получите квалифицированную помощь, какой бы ни была ваша проблема.
- Нет, мистер Острофф, эта юная леди пришла к вам по другому поводу, - Чак слегка подтолкнул Блэр к столу и она вздрогнула, почувствовав на пояснице его ладонь. – Это мисс Уолдорф, председатель комитета по благотворительности школы “Констанс Биллар”. А это доктор Острофф, владелец этого центра и просто замечательный врач.
- Очень приятно познакомиться, - Блэр улыбнулась улыбкой, призванной очаровать и подчинить себе.
- Мне тоже, мисс Уолдорф, мне тоже, - мужчина сел, с интересом глядя на них. – Присаживайтесь, пожалуйста. И что же привело вас сюда?
- Каждый год в наших школах проходит неделя высшего образования, - Блэр опустилась на стул напротив его стола. – В конце недели на официальном приеме наш комитет вручает премию, отмечая деятельность различных учреждений.
- Проще говоря, ваши школы делают пожертвования, - уловил суть доктор.
- Да, и в этом году наш выбор пал на вашу клинику, - Блэр объявила это так, словно доктору присуждалась Нобелевская премия.
- Ну что ж, не могу сказать, что удивлен, - доктор сложил руки перед собой. – В последние года два большинство пациентов до восемнадцати лет – ученики либо “Сент Джуд”, либо “Констанс Биллар”.
Блэр напряглась. А что, если ей предоставился шанс побольше узнать о Серене? Но, наверно, будет неуместным сейчас интересоваться одной-единственной ученицей, доктор может решить, что премия ему вручается исключительно за лечение Серены Ван дер Вудсен.
- Не проходит и месяца, чтобы в наших стенах не оказался представитель ваших славных школ, - мужчина вздохнул. – Вот сейчас как раз у нас лежит парень с таким же диагнозом, как у тебя, Чак.
Теперь уже напрягся Басс, Блэр видела, как он сжал кулаки под столом. Ей снова захотелось взять его за руку, но не будет ли это слишком? Вдруг он оттолкнет ее ладонь, заявив, что она чересчур много себе позволяет?
- Тот же способ и почти та же проблема, - доктор словно не замечал побледневшего лица Чака. – Склонность к суициду встречается все чаще.
- У меня нет склонности к суициду, - Чак бросил украдкой взгляд на Блэр.
- Чак, чему тебя учили психологи нашего центра? – пожурил его доктор, и Блэр нахмурилась. – Проблему не надо замалчивать, нужно признать, что она у тебя есть.
Больше Блэр не сомневалась. Она положила ладонь на сжатые до белизны пальцы Басса. По руке разлилось какое-то странное покалывание от прикосновения к теплому кулаку, Блэр решила разобраться потом, что это. Юноша вздрогнул и разжал пальцы, ладонь завозилась и Блэр уже думала, что он сейчас сбросит ее руку, но вместо этого Чак переплел свои пальцы с ее.
Это было так странно и непривычно. Пожалуй, впервые Блэр дотрагивалась до Басса, раньше она всячески старалась избегать с ним телесного контакта. Девушка убеждала себя, что он ей просто противен, а сейчас понимала, что она всегда подсознательно боялась какого-то нового открытия, на пути к которому сейчас находилась. Держать его за руку было так… интимно, так по-домашнему, точно их связывали длительные романтические отношения (ну насколько романтичными они могут быть с Бассом). Ни капли дружеского в этом жесте не было, Блэр просто это чувствовала. И вместе с тем это было как-то… правильно, что ли, словно так и должно было всегда быть.
- Прием состоится в эту пятницу, - перевела Блэр разговор на другую тему. – Мы будем вам очень признательны, если вы придете.
- Конечно, я приду, - мистер Острофф улыбнулся. – Думаю, на приеме я встречу много знакомых лиц.
Чак снова вздрогнул, и Блэр правильно истолковала его напряжение. Доктор Острофф мог уничтожить будущее, по крайней мере, трети учащихся, озвучив только по одному диагнозу каждого. У некоторых же их было и два, и три.
- Не волнуйтесь, я буду молчать, - мужчина словно догадался о мыслях Блэр. – Врачебную этику никто не отменял.
Блэр с легким сожалением отпустила руку Чака и поднялась. Их дела здесь были закончены и, кроме того, она чувствовала, что Чаку неприятно здесь находиться. Только сейчас она начала догадываться об истинной причине его нежелания ехать сюда и ее начало мучить то, что просыпалось очень редко. Совесть Блэр была крайне сговорчивой дамой, но сейчас она отказывалась идти на компромисс.
- Прием начнется в десять утра в корпусе “Констанс Биллар”, ваше имя уже в списке приглашенных, - она протянула доктору руку, мило улыбаясь. – Мы будем вас очень ждать.
О да, от этого зависит успех плана по уничтожению Серены. Доктор Острофф просто обязан показаться хотя бы на пять минут.
- Почту за честь присутствовать на таком мероприятии, - мужчина сжимал ее пальцы ровно столько. Сколько положено. – Искренне надеюсь, что с вами мы будем видеться только по таким вопросам, а совсем не по поводу проблем, касающихся моей деятельности.
- Не сомневайтесь, - заверила его Блэр. Наркотики она не принимала, алкоголь не очень любила и разными психозами не страдала.
Они шли по тем же коридорам в угнетающем молчании. Чаку было здесь явно неуютно, и Блэр понимала почему. Тяжело было вновь оказаться в месте, которое было свидетелем его слабости, наверняка здесь осталось немало тяжелых воспоминаний. А Блэр из-за своего эгоизма притащила его сюда, заставив заново пережить все это. Как бы он ни был ей неприятен, он не заслуживал всего этого.
- Прости, - тихо сказала она в лимузине, не поднимая глаз от форменной юбки, - я не знала.
- Вот именно, Уолдорф, - голос Чака прозвучал чуть резче, чем он того хотел. – Поэтому давай договоримся: ты это забудешь и не будешь относиться ко мне как к хрупкой фарфоровой статуэтке. Поверь, у меня абсолютно нормальная психика и нет ни склонности к суициду, ни тому подобных расстройств.
- Разве что повышенное сексуальное влечение, - Блэр тоже решила притвориться, что в клинике ничего не произошло.
- Да, я такой, чего стесняться? – эта фраза наряду с “Я – Чак Басс” была его фирменной.
Блэр закатила глаза. А между прочим, за это, кажется, можно сказать “спасибо” Спаркс. Блэр неплохо разбиралась в психологии и могла с уверенностью сказать, что Басс относится ко всем девушкам как к одноразовым салфеткам исключительно из желания отомстить ей. Доказать лишний раз прежде всего самому себе, что слабый пол – это зло, для которого нет ничего святого. Бедный, как же сильно она его ранила!
- Ты что-нибудь к ней чувствуешь? – спросила Блэр, не особо надеясь на ответ.
- Да, я ее ненавижу, - буркнул Чак, глядя в окно. – И презираю себя за то, что допустил такую слабость.
Блэр так и не поняла, что он имел в виду: то ли то, что он когда-то влюбился, то ли то, что пытался покончить жизнь самоубийством. Имеет ли она право теперь, после того, что узнала, использовать его в своем плане? Он, конечно, хорохорится, утверждает, что никакой склонности у него нет, но мало ли… И потом, не докажет ли ему Блэр, что сама не лучше тех девушек, которых он так ненавидит? А с другой стороны так хотелось убедить его, что кто-то может по-настоящему любить, и в любви вовсе нет ничего ужасного.
Лимузин притормозил возле ее дома, и Блэр снова захотелось сжать его руку на прощание. Но это будет уж совсем вольностью, она не может.
- Увидимся в школе, - Блэр уже собиралась вылезти из машины, как почувствовала на запястье теплые пальцы.
- Блэр, когда я просил забыть о том, что произошло, я был серьезен, - попросил Чак. – Это не имеет отношения к настоящему.
- Уже забыла, - пожала плечами Блэр, прекрасно понимая сейчас, что врет. Этого она не сможет забыть никогда.
Чак отпустил ее и откинулся на спинку сиденья, Блэр только сейчас, что их губы находились почти рядом и она, чуть подавшись вперед, вполне могла бы его поцеловать. Она тут же оборвала себя, сегодня они впервые взялись за руки, а она уже мечтает о поцелуе.
- До завтра, Басс, - девушка выпорхнула в открытую дверцу.
- До завтра, Уолдорф, - услышала она из салона лимузина.
Не оборачиваясь, Блэр застучала каблуками к родному подъезду, думая о том, что пожалуй впервые он назвал ее сегодня по имени. Из уст Чака это звучало совсем по-другому, не так, как у Нейта. Нейт произносил ее имя так, как будто она снова примется его нагружать сейчас ненужной информацией, чуть устало и равнодушно. У Чака же получалось волнующе, точно ее имя было чем-то драгоценным. Блэр попробовала несколько произнести его имя. Почему-то каждый раз внутри что-то сладко сжималось.

¶¶¶


К ночи положение стало еще хуже. Это нечто, что сжималось внутри при упоминании имени Чака, скрутилось в узел и никак не хотело уходить. Блэр не находила себя места, была раздражена и ни на чем не могла сосредоточиться. Домашнее задание она сделала кое-как, без особенного вдохновения, а Дорота пряталась от юной хозяйки по углам, стараясь лишний раз на глаза не попадаться. Блэр то открывала любимую Джейн Остин, то включала “Как украсть миллион”, то пыталась занять себя просматриванием сайтов в закладках, чувствуя себя при этом настоящей неудачницей. Не так должен проходить вечер Королевы “Констанс Биллар”, она должна быть сейчас в центре внимания, гулять по магазинам с подружками или расслабляться на очередной вечеринке. Но подружек видеть не хотелось, их Блэр с лихвой хватало днем, а вечеринок в вечер понедельника никто не устраивал. Все знакомые прекрасно знали, что Королева своим вниманием вечеринку не почтит, а значит, она бессмысленна.
Блэр лежала на кровати в окружении подушек и переключала каналы, с тоской думая о том, что раньше все было по-другому. Басс был прав, она действительно не хотела знать правду, в противном случае рядом был бы Нейт ну или хотя бы Серена. С первым они, может быть, уже пересекли бы черту, наконец, а со второй бы просто дурачились, просматривая журналы мод и обсуждая худобу моделей. Или смотрели бы какую-нибудь романтическую комедию. Или дрались бы подушками… Интересно, а с Бассом дерется подушками?
Последняя мысль была явно лишней, ибо Блэр как раз случайно включила порнографический канал (занятная взаимосвязь, стоит подумать о Бассе и все вокруг тут же намекает на секс), а в голове тут же встал образ юноши в одном полотенце и ей стало уж совсем неуютно. На экране какая-то блондинка, причмокивая накрашенными розовым блеском губами, постанывала и гладила себя по груди. Увидев, как ее рука поползла ниже, Блэр мгновенно переключила на Romantic Love. Еще не хватало, чтобы она, Блэр Уолдорф, смотрела порнографию.
Однако, кажется, кто-то неведомый подсказывал ей способ избавиться от напряжения, так подавлявшего настроение. Блэр закусила губу, без особенного интереса глядя на экран, где слились в поцелуе Лео и Клер. А если все-таки попробовать? Один разочек, никто и не узнает.
Все еще неуверенная в своем решении, Блэр подошла к двери и прислушалась к тому, что делает Дорота. Кажется, она в кухне моет посуду. Закрыв дверь, Блэр повернула в скважине ключ. При одной мысли о том. что кто-то застанет ее за этим занятием Блэр хотелось провалиться сквозь землю.
Вернувшись к кровати, Блэр растерянно посмотрела на уютное гнездышко из подушек. Наверно, лучше будет, если она разденется. Девушка стянула с себя домашнее платье и в одном нижнем белье легла на кровать. Блэр любила старые фильмы и по возможности старалась воссоздать их атмосферу. Почему-то ей казалось, что если бы героини Одри Хепберн или Вивьен Ли решились заняться чем-то подобным, они бы делали это в нижнем белье.
Однако вскоре Блэр осознала свою ошибку. Ткань бюстгальтера мешала и даже раздражала ставшую вдруг необычайно чувствительной кожу. Она сняла бюстгальтер и отбросила его в сторону, так гораздо лучше.
Блэр закрыла глаза и представила себе Басса (и что, что в ее фантазии не Нейт? Пора перестать о нем думать, наконец), стоящего в душе. Юноша стоял к ней спиной, а вода стекала по его спине, ягодицам и ногам. Блэр погладила грудь, как та актриса, представляя на своем теле его руки. Это было совсем новое ощущение, ведущее к чему-то новому, неизведанному и наверняка жутко интересному. Повинуясь инстинкту, Блэр провела рукой по животу и зажмурилась, представив, как он губами оттягивает трусики. Фантазия была просто восхитительной, и Блэр тут же решила, что ничего эротичнее она в жизни не видела. И это его пальцы сейчас касаются ее в трусиках, его пальцы на ее клиторе, его пальцы в ней… Блэр охнула, сжав лежащую рядом подушку. Узел внизу живота наконец-то развязался, взорвался фейерверком, накатив горячей волной. Она лежала, задыхаясь, переживая гамму совсем новых ощущений.
Однако на смену напряжению пришло любопытство. Блэр вдруг поняла, что до смерти хочет попробовать все это с Бассом, вдруг ощущения будут еще ярче, ведь он столько знает и умеет. Открытие девушку не обрадовало, слишком много сложностей теперь стояло на ее пути. Басс ведь не Нейт, он многого не любит, многое презирает, что совершенно естественно для отношений. Да и самих отношений он избегает как огня, но теперь Блэр хотя бы знала, что это не оттого, что он не умеет брать на себя ответственность. Просто Басс пытается обезопасить себя от еще одной травмы. А приключение на одну ночь Блэр не прельщало, в конце концов, такая ночь у девушки бывает только раз в жизни.
Блэр промучилась всю ночь, вспоминая в мельчайших подробностях увиденное в номере. Когда ей удалось, наконец, заснуть, Басс не оставил ее в покое даже в царстве Морфея. Он снился ей в таком виде, что Блэр проснулась с пылающими щеками. Дорота, пришедшая будить хозяйку, сразу заподозрила неладное, увидев раскрасневшиеся щеки и пересохшие губы девушки. Она попыталась было прочитать ей лекцию о том, что Господь, существование которого Дорота сомнению не подвергала никогда, все видит, но Блэр почти не прислушивалась к ее словам. Она готова была сейчас стереть себе память, ведь она никогда уже не сможет посмотреть на Басса, не краснея при этом. Но о причине она ему не расскажет даже под страхом смерти.




Сообщение отредактировал mio-mio - Понедельник, 23.09.2013, 20:24
 
Форум сайта gossipgirlonline.ru » Фанфики » Библиотека » Фики Candle
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Поиск: