| superalenka | Дата: Воскресенье, 05.06.2011, 11:31 | Сообщение # 533 |
 Freshman
Группа: Блэр+Чак
Сообщений: 16
Награды: 2
Статус: Offline
| А я вот долго анализировала поведение героев в последней серии, почему каждый из них поступил так или иначе, и в итоге более-менее вырисовала для себя общую картину. Решила оформить это в виде рассказа, где все диалоги из последней серии дополняются описаниями их чувств и мыслей, чтобы стало немного понятнее.
Надеюсь, кто-то согласится с моей точкой зрения. Спасибо.
***
Чак поднимался по лестнице Констанс в поисках Блэр. Сейчас он, как никогда, был уверен в том, что он делает. Даже не смотря на принятое решение Блэр выйти замуж за Принца, не смотря на то, что возможно шансы самого Чака вернуть её – 1 на миллион, он всё равно твёрдо знал, что этот 1 шанс всё-таки есть, и он будет последним дураком, если им не воспользуется.
Его практически не смущало, что Блэр может быть на этой вечеринке под руку с Принцем, сияя от счастья и демонстрируя всем своё кольцо почти замужней девушки. Чак был настроен очень решительно, и такие вещи уж точно не могли его остановить. Но ни её, ни принца пока что не было видно.
Что ж, Элеонор Уолдорф уж точно должна знать, где её дочь. В некотором напряжении и волнении Чак подошёл к ней:
- Миссис Уолдорф, я не могу найти Блэр.
Элеонор всегда учтиво относилась к Чаку, и никогда не вмешивалась в отношения дочери с кем бы то ни было. Поэтому она спокойно ответила то, что знала:
- Она должна быть где-то здесь. Из дома она благополучно уехала раньше меня.
Тем не менее, ей всё же хотелось несколько задеть Чака, а так же напомнить ему, что её дочь уже несвободна, и находится в официальном статусе невесты совсем с другим мужчиной.
- О, там Принцесса и Луи, - сказала старшая Уолдорф, указывая на двери зала.
Но рядом с Принцем Блэр так же не оказалось. Чак слишком хорошо знал Блэр, чтобы понять, что тут что-то неладное:
- Вы думаете, она упустит возможность войти под руку вместе с Принцем?
Не смотря на то, что Элеонор и Блэр никогда собственно не были подругами, всё же мать так же знала свою дочь, а так же прекрасно знала, как в своё время поступил с ней Чак, и что он за человек в целом. Как бы то ни было, но она всегда желала своей дочери счастья. И Чак в этот пункт никак не входил.
- Она наконец-то получила свою сказку. И ей не нужен большой злой волк, чтобы разрушить всё.
Чак игриво усмехнулся на подобное сравнение с лесным хищником из детских сказок. Пожалуй, Элеонор очень изящно, но, в то же время, верно подчеркнула сущность Чака. После чего продолжила:
- Почему бы тебе не попрощаться с ней раз и навсегда? И отпусти её.
Конечно же Чак понимал, что во многом Элеонор права. Но, разве может она понять, какой силы любовь связывает его и Блэр? Никто, кроме них двоих не сможет этого понять, никто не сможет понять то, что они имеют.
Однако, сейчас было не до этого. В данном случае, факт того, что Блэр не оказалось рядом с Луи не обрадовал, а скорее встревожил Чака. Где же она может быть? Ведь ему так срочно нужно найти её. Оставался только один вариант.
Переступив через свою гордость и некоторое презрение к низшему классу, оставив в стороне то, что Блэр буквально недавно целовала человека, которого он никогда не поставит с собой наравне, Чак обратился к Дэну Хамфри:
- Насколько мне больно спрашивать тебя, но ты можешь знать ответ на этот вопрос, ты знаешь где Блэр?
Ответ Дэна разочаровал Чака и заставил волноваться ещё больше:
- Я не видел Блэр.
Стало совершенно очевидным, что на этой вечеринке её нет, поэтому Чак решил продолжить свои поиски в любом другом месте. В первую очередь он решил направиться в «Эмпайер». Вместо Блэр там оказалась Рейна. Ей некуда было идти и в ожидании она провела здесь минимум пол часа. Но за это время никто не появлялся. Теперь Чак уже не просто переживал по поводу того, что не может поговорить с Блэр, он был не на шутку встревожен, что она так внезапно пропала:
- Итак, если её здесь нет, нет дома и нет на вечеринке, тогда где же она?
В эту же секунду зазвонил его телефон. Он увидел, что это звонит Блэр и испуганным голосом произнёс короткое:
- Алло?
В трубке сначала была тишина, но Чак настороженно ждал.
Через некоторое время он услышал непонятный шум и встревоженный голос Блэр:
- Я не понимаю, почему Вы делаете это? Вы обманом меня заманили в новый отель Чака, сказав, что он в опасности. И теперь не даёте мне уйти. Что я должна сделать? Выпрыгнуть из окна третьего этажа?
Блэр дрожащей рукой держала телефон в кармане своего пальто. Она судорожно соображала, какую ещё информацию ей нужно сообщить, чтобы Чак наверняка понял, где она находится и в какой опасности.
У неё не было никаких гарантий того, что он слышит её, но ведь и других вариантов спастись у неё тоже не было.
Но, к счастью, Чак прекрасно всё расслышал. У него внутри всё сжалось от страха за неё. Надо было действовать быстро и решительно. Не теряя ни секунды, взяв с собой Нейта и Рейну, он тут же направился в указанное место:
- Поехали, я знаю, где Блэр. Умная девочка.
Говоря последнюю фразу он горько улыбнулся. Да. Это его девочка. Даже в самой безвыходной ситуации, у неё всегда найдётся «План Би».
В этот момент Блэр по-прежнему находилась в заключении Торпа. Отвечая на её вопрос, он совершенно равнодушно поведал, почему именно она стала жертвой его мести Чаку:
- Вы и Чак не можете быть вместе, мисс Уолдорф. Но я точно могу сказать, что ты до сих пор его единственная любовь в мире. И сегодня ты никуда не пойдёшь.
Внутри у Блэр всё замерло. Она понимала, что ей грозит опасность. Тем не менее, Торп медлил и не принимал абсолютно никаких действий.
- Я не понимаю. Если Вы не собираетесь пытать меня или что-то ещё, почему Вы не позволите мне уйти?
Торп только уныло не прекращая продолжал чиркать бензиновой зажигалкой в своей руке:
- Потому что на это уйдёт больше времени, чем ожидал.
Блэр по-прежнему не понимала, что именно он задумал:
- Что Вы имеете ввиду?
В этот момент Чак уже взбегал по лестнице недостроенного отеля. Благодаря смекалке Блэр, он точно знал, что её стоит искать на третьем этаже. Рейна и Нейт не отставая бежали за ним.
Практически подбежав к двери, все трое почувствовали странный запах. Это был газ. Стало совершенно понятно, что Торп хочет взорвать в этом здании и себя и Блэр.
Единственным, кто мог его остановить любым способом, была сама Блэр.
Она стала умолять его не делать этого. И, самое главное, она понимала, что с Торпом у них общая боль, и что они оба пострадали в своё время от человека по фамилии Басс, но ведь уничтожать себя и других – это не выход.
- Не делайте этого! Я знаю, Вы считаете Бассов злом. Поверьте мне. Я знаю.
Пожалуй, Блэр действительно знала это как никто. Что такое все богатства мира или финансовые махинации, что такое любые унижения или пьяные выходки любого из членов этой семейки, по сравнению с её разбитым сердцем, с тем мраком, в который она была погружена с того момента, как Чак впервые её спросил: «Ты уверена?» перед их первым поцелуем.
- Я любила Чака так долго и он наказывал меня за это. В конце концов, он обращался со мной как с собственностью, за которую можно что-либо получить. И это уничтожило меня.
Её слова не были ложью. С того момента, как Чак предал их отношения, как он пожертвовал любовью всей свой жизни ради наследства, Блэр не находила себя. Даже пройдя через всё это, даже пережив много позитивных моментов, её сердце всегда болело, при мысли о том, что никогда уже невозможно исправить то, как Чак в один момент разрушил их хрупкий мир любви, собранный когда-то по крупицам.
В этот момент Чак уже стоял под дверью, за которой находились Торп и Блэр, и слышал весь разговор. Услышав её слова, он на секунду остановился, снова почувствовав боль и вину перед той, которую любил больше жизни, больше всего на свете, но при этом сделал больнее, чем любому из своих самых ненавистных врагов.
Но Блэр продолжала говорить:
- Я думала, что никогда не приду в себя. Но наконец-то я нашла выход из темноты… Вы тоже можете.
Торп мог бы проникнуться сочувствием к этой хрупкой девушке, но при этом он ясно понимал, что зашёл уже слишком далеко, и назад пути уж точно нет.
- Нет. Я не могу.
Он в очередной раз чиркнул зажигалкой. Помещение наполнилось газом до такой степени, что эта искра могла стать последней. И всё-таки, взрыва не произошло.
Но Чак точно понимал, что придумывать план спасения нет времени и нужно действовать моментально. Он с силой выбил дверь и проник в комнату. Подскочив к Блэр он тут же, как бы защищая, прижал её к себе. Всё кончено, теперь они рядом и она не успела пострадать.
Благо с ними так же была Рейна. Если Торп и не переживал по поводу своей жизни, то дочери он точно никогда не причинит вреда. Самое страшное теперь позади.
***
После всего, уже стоя на улице ни Чак ни Блэр ещё толком не пришли в себя. Оба понимали, что опасность миновала, но настроения праздновать это совершенно не было. Оба были уставшие и опустошённые. И всё-таки Чак по-прежнему переживал за Блэр:
- Ты уверена, что не хочешь съездить в больницу, провериться?
Ощущения Блэр в этот момент было сложно передать. Злость, разочарование, страх? Или всё сразу? Ей не хотелось уже ничего. Ей хотелось побыстрее уйти, и забыть очередную неприятную историю. Морально она явно была подавлена.
- Я в порядке… или скоро буду. Я просто хочу уйти отсюда. Луи ждёт меня.
Луи… Произнося его имя сейчас Блэр ничего не почувствовала. Но она понимала, что ей как можно скорее нужно выйти из этого тёмного мира и вернуться в ту нормальную жизнь, где ей ничего не угрожает. В коне концов в том, другом мире, она была практически счастлива.
Чак понимал, что тот единственный шанс, на который он рассчитывал, придя на вечеринку в Констанс, испарился на последнем щелчке зажигалки Торпа. После всего, что произошло, Блэр никогда не захочет связать свою жизнь и судьбу с человеком, из-за которого может потерять и то и другое. Всё, что он мог сделать, это помочь ей вернуться туда, где спокойнее.
- Я отвезу тебя.
- Спасибо.
Блэр устало улыбнулась. С одной стороны, именно из-за Чака она была подвержена такой опасности, но с другой – именно Чак спас её.
- Не только за поездку. Но, ты знаешь, что спас меня.
Чак в очередной раз почувствовал свою вину. Конечно же он спас её, разве он мог поступить иначе?
- А что мне было делать? Ты позвонила мне.
В какой-то степени это было логично:
- Только потому что я не видела моего телефона, чтобы набрать 911.
В то же время, была и другая важная причина, по которой Блэр набрала именно номер Чака:
- Ты всё ещё в быстром наборе. Я просто нажала «один».
Но это была не просто единица. Ещё четыре года назад Чак стал для нёе «номер один» и не только в телефонном списке. Даже когда ей было плохо, когда она злилась или ненавидела, когда они с Чаком играли в свои игры друг с другом или друг против друга, всегда, когда она хотела ему что-то сказать на расстоянии, она нажимала «1».
Что такое «one»? В одном слове сразу вложено столько смысла. «Первый»… Сказать, что Чак был для Блэр первым – не сказать ничего. Он был не просто её первым мужчиной, он был «единственным в своём роде». Единственной любовью всей её жизни. Так же «one» можно понять как «уникальный», «такой же»… Такой же как она… Всё это было про него. И всё это уместилось лишь в одну цифру.
Именно поэтому её фраза прозвучала двояко, и оба это поняли. И всё же Чак понимал, что кроме него в её жизни ест и другие мужчины.
- Один, да? – сказал он и взял её левую руку, на безымянном пальце которой красовалось кольцо от Луи.
Блэр нечего было ему ответить, ведь Чак сам всё прекрасно понимал. Он и сам через какое-то время осознал, что его недосказанный упрёк обращён скорее к себе самому, чем к Блэр.
- Прости, Мне очень жаль.
- Я знаю.
И снова Чак понял, что единственное, что он должен сейчас сделать, это стать для Блэр другом и помочь ей прийти в себя:
- Как насчёт выпить, чтобы успокоить нервы? После этого мы вернём тебя к Принцу уравновешенной как всегда.
Блэр и сама понимала, что в таком состоянии ей сейчас не до вечеринок и балов. Поэтому она просто согласилась:
- Хорошо. Один напиток. И всё.
***
Не хотелось куда-то особо далеко ехать, поэтому они пошли в ближайший бар. Оказалось, что в нём проходила закрытая еврейская вечеринка. Но оба настолько устали, что решили ничего не менять, и просто забыть свои проблемы на чужом празднике.
В конце концов, в этом месте уж точно можно было расслабиться, не рискуя быть замеченным кем-то из привычного окружения, что очень устраивало Чака:
- Нам как будто дали остаток ночи на то, чтобы делать то, что нам хочется.
Пожалуй, это и правда лучший способ оставить свои заботы за дверью бара, подумала Блэр. Подыграв Чаку, она подхватила первые попавшиеся таблички с именами, и они вместе прошли в круг гостей. Видимо, их ждала новая авантюра.
Оказалось, что еврейские праздники на редкость трогательные и душевные. Не смотря на то, что этот народ умеет усердно трудиться, он так же умеет беззаботно отдыхать. Это как раз то, что нужно двум потерянным влюблённым, случайно забредшим в поисках приюта.
Казалось, что Блэр совершенно забыла кто она на самом деле, и на время стала тем человеком, чьё имя было написано на карточке. Ей было так легко и хорошо среди совершенно незнакомых людей, ей так хотелось снять с себя все рамки ограничений Верхнего Ист Сайда, что она ни секунды не раздумывая, вышла в середину круга танцующих людей.
Даже для Чака это стало некоторым удивлением, однако он полностью поддержал свою подругу одобрительным кивком, и ещё более активно стал хлопать в ладоши, счастливо наблюдая за улыбающейся Блэр в середине своеобразного хоровода.
Пожалуй, впервые за долгое время ему, Чаку, не приходилось носить на себе эту маску сдержанности, к которой он настолько привык, что никогда не задумывался о возможности её снять. Даже когда он был в Париже с Евой другим человеком и притворялся бедным Генри, даже когда ему казалось, что он – самый счастливый человек на свете, даже тогда он не выражал всех своих эмоций. Будь то радость, гнев, удивление – он всегда мог выразить свои чувства лишь одним движением брови или губ. Остальные части лица были практически не подвижны.
Но сейчас, когда он рядом с женщиной, близость которой заполняла любую пустоту в его душе, когда они, оставаясь Чак и Блэр, Блэр и Чак, но в то же время имея возможность на время стать «Хелен и Мюррей Эрлих», он позволил себе наконец забыть обо всём и полностью отдаться этому внезапному порыву. Он просто смеялся. Не потому что ему было смешно, хотя Блэр очень забавно двигалась в танце, просто потому что он был счастлив, что он видит её такой – беззаботной и нескончаемо прекрасной. Улыбка радости и восхищения не сходила с его лица.
Через какое-то время, не сумев больше сдерживать эмоций, он и сам присоединился к ней в этом весёлом танце. Это было настолько захватывающе, что все гости как бы по умолчанию определили эту красивую и никому незнакомую пару королем и королевой праздника.
Согласно еврейской традиции, самых почётных гостей в конце вечеринке поднимают на стульях вверх и чествуют. Разве могли быть сомнения по поводу того, кто окажется на стульях в этот раз?
Когда Блэр взмыла в воздух, она испытала невероятный восторг. Чак смотрел на неё снизу и гордился своей королевой, находящейся на вершине вселенной.
Вскоре он и сам оказался с ней на одной высоте. Казалось, что они воспарили над всем миром, и кроме них нет никого, кто мог бы заставить их снова спуститься на землю. Им оставалось только лететь, взявшись за руки. Он протянул ей руку, и в этом единении они растворились в собственном счастье на двоих.
***
В это время далеко не такой счастливый Луи ожидал появления Блэр. Конечно же, он понимал, что она не пришла. И, возможно, не было никакого смысла в том, чтобы её дожидаться. Он переживал, ему было больно и дискомфортно. Но… Но он не Чак. Он был воспитан таким образом, что не стал бы обрывать телефон, или метаться по всем возможным местам, где могла бы быть Блэр. Он не из тех, кто способен прийти и заявить право на «своё». Всё, чему его научило королевское воспитание, это то, что «корона» рано или поздно станет твоей, если ты умеешь терпеливо ждать и верить. Ведь многие именно так и становились королями, пережив всех своих предшественников в очереди наследников. Те же, кто получал корону путём воин или переворотов, рискуя всем, рано или поздно оказывались на голгофе.
Чак же, в свою очередь, так же понимал, что не может долго сидеть на незаконно занятом троне. Щедро одарив людей, которые стали случайными свидетелями его скоротечного счастья, он готов был спуститься с небес и вернуться в реальный мир. Вместе с Блэр.
Но Блэр ещё не была готова к этому. Она понимала, что это радуга, появившаяся после дождя, вот-вот испариться в воздухе, и ей всеми силами хотелось ещё раз ухватиться за её нежный отблеск. Последний раз… На прощанье.
Она схватила Чака за руку, и стремительно повела в ближайшую комнату, укрытую от взглядов гостей. Чак практически сразу понял, куда и зачем она его ведёт. Он был немного растерян, но в то же время лучше кого-либо другого знал, что даже если принц по сказке должен победить злого дракона и отвоевать у него принцессу, то это вовсе не значит, что дракон не любил принцессу по-настоящему.
…Всё происходило очень быстро. Они очень боялись, что в любую секунду пробьёт полночь и весь волшебный мир превратится в тыкву. Их движения были торопливы и не столь пропитаны чувствами или эмоциями, как когда-либо прежде. К тому же оба очень морально и физически устали от перепада эмоций за сегодняшний вечер. Но их это уже не смущало. Было важно только одно – успеть слиться в объятиях друг друга до первого удара часов.
И всё же они оба этого страстно хотели. Он хотел её всегда. Та химия, которая происходила каждый раз, когда они видели друг друга, не была понятна даже им самим. Любые принципы, любые игры, всё это меркло в голове Чака, стоило только ему почувствовать её запах, увидеть чарующие изгибы тела Блэр, прикоснуться к её коже. Это было даже не физическое возбуждение. Он словно погружался в какой-то дурман, в котором была звенящая тишина, и каждая клеточка его тела хотела только одного – погрузиться в Блэр, раствориться в ней.
Сама Блэр хотела того же. Её тело в его руках всегда было податливым. А её кожа как будто отвечала маленькими импульсами на каждое его прикосновение.
Как только их губы соприкоснулись, было только одно желание – снять одежду, которая мешала им ощутить себя друг в друге. Как будто бы это было единственной преградой для того, чтобы быть вместе. А всего остального никогда и не существовало. Только Он и Она, только Чак и Блэр, Блэр и Чак. И пусть весь мир подождёт… А вместе с миром и Луи.
***
Выйдя из ресторана Чак и Блэр чувствовали некое опустошение. Съев порцию запретного варенья, оба ощущали послевкусие, вызывающее чувство вины.
Чак знал, что теперь уже от него ничего не зависит, и в этом случае только Блэр может принять решение о том, что будет дальше. Он лишь аккуратно поинтересовался о её планах:
- Итак…
Возможно, в глубине души Блэр всегда знала, что её отношения с Луи, это лишь черновик сочинения «Как я чуть было не стала принцессой», и ей никогда не вырваться из той жизни, которую она проживала до встречи с ним. Поэтому она лишь смиренно произнесла то, что и так было очевидным:
- Я должна найти Луи и сказать, что всё кончено.
Чак понимал, что это вовсе не означает, что Блэр сделала свой выбор между ним и Луи, но всё же добавил:
- Если это то, чего ты хочешь…
Наверное, Блэр уже и сама не понимала, чего она хочет, просто…
- Это правильно.
Конечно правильно. Блэр сама так часто переживала предательство, что не могла так же обманывать человека, который ей стал столь близок за короткое время. Любовь не может строиться на обмане. Именно поэтому Чак спросил:
- Ты действительно любишь его. Не так ли?
- Да.
Да. Блэр определённо любила Луи. В коне конов, это был единственный из всех её мужчин, который заслужил любви. Но разве любовь – это награда, которую выдают за заслуги?
- Да. Но не так, как я люблю тебя.
Есть вещи, которые просто глупо не замечать или отрицать.
- Луи и я, мы разные. Это легче и намного проще. Он делает меня счастливой.
Чак был немного обижен и несколько разочарован:
- А я нет.
В то же время, он и сам понимал, что она права. И всё же Блэр захотелось объяснить:
- То, что у нас есть – это великая любовь. Она сложная и напряжённая. Всепоглощающая.
Чак улыбнулся. Никаких прилагательных не хватит, чтобы описать, какая она – эта великая любовь.
- Неважно, что мы делаем и сколько мы боремся, это всегда нас будет привлекать. Что такое простое счастье по сравнению со всем этим, правильно?
Последние слова Блэр сказала несколько неуверенно. Казалось, что она просто смирилась с этой мыслью.
Наверное, им больше нечего было добавить к этому. Блэр осталось только найти Луи, чтобы всё ему рассказать, поставив точку в этой книге отношений, а Чаку просто пойти куда-нибудь, где он снова станет тем, кем был всегда – Чаком Бассом.
Чак галантно открыл дверь лимузина, чтобы Блэр могла сесть. Перед тем, как сесть рядом с ней он на секунду задержался. Он понял, что разлучив Блэр с Луи, он вовсе не вернул её себе. И самое главное, тяжёлое чувство не покидало его. Он понимал, что снова делает что-то не так. И что даже если это конец тёмного туннеля, то в нём почему-то не видно света и «жили они долго и счастливо». А только уставшая и разочарованная Блэр, которая остаётся с ним как будто от безысходности. Разве этого он хотел? Эта мысль сделала ему больно, и он отогнал её от себя. Будь, что будет.
***
Вместо Блэр первым нашёл Луи Чак. Это поразительно, но Луи по-прежнему ждал Блэр там, где и обещал.
Первое, что почувствовал Чак – это раздражение. Что ему здесь надо? Неужели и так непонятно, что она не пришла? Как он может быть уверен, что она вообще придёт? Именно это он и спросил у Луи, как только увидел его.
Ответ не заставил себя ждать:
- Потому что я люблю её. И, что не менее важно, я верю в неё! Я знаю, что она боится, но она поймёт это. И я буду здесь, когда она сделает это.
Раздражение Чака моментально прошло. В этот момент друг напротив друга стояли два взрослых мужчины, которые любили одну и ту же женщину. Чак понимал это, и это понимание заставило его иначе взглянуть на Луи. Он понял, что Принц – не тот жалкий мальчишка, не имеющий гордости и рассчитывающий на взаимность Королевы Би. А что это зрелый человек, который по-настоящему умеет ценить то, чем судьба его так щедро одарила.
Именно в этот момент появилась Блэр. Она пришла вслед за Чаком, чтобы отдать ему его пальто.
Как только Луи увидел Блэр, он заулыбался как ребёнок. И ему было совершенно неважно, где она была, и почему заставила ждать себя так долго. И, самое главное, что она пришла вслед за Чаком. Важно было только одно – она пришла! И она рядом!
- Я знал, что ты придёшь!
Блэр явно растерялась, увидев здесь Луи. Что она ему скажет? Нельзя медлить, нужно сказать сразу правду.
- Прости, что так долго. Нам нужно поговорить.
Тут до Луи наконец начало доходить, что происходит. Он понял, что что-то неладно. От этого он растерялся и испугался, что вот-вот Блэр скажет что-то, что сделает ему очень больно.
Чак, который стоял рядом, просто опустил глаза. Пожалуй, каким бы бесчувственным он порой не был к другим людям, он не мог смотреть на то, как его же соперник будет раздавлен в одночасье. Не хотелось бы Чаку сейчас оказаться на его месте. И, что ужасно, Чак больше всех был в этом виноват.
Луи стало тяжело дышать, и сдавленным от волнения голосом он сказал:
- Я вижу.
- Луи…, - начала было Блэр.
Чак не мог на это смотреть. В этот момент в его голове крутилось столько мыслей. Боже, что они делают? Ему так тяжело было потерять Блэр, что он даже на секунду не задумывался, что может быть её жизнь без него не так ужасна, как его без неё. И по-настоящему ужасно то, что происходит сейчас. Он определённо должен всё исправить. Есть последние секунды для того, чтобы не дать ей совершить самую ужасную ошибку её жизни.
- Блэр…
Блэр пока ещё не понимала, что происходит в голове Чака. Сейчас у неё была лишь одна мысль – она должна всё рассказать.
- Нет, я должна сделать это сама.
Луи напрягся. Вот. Сейчас он всё узнает. Блэр тяжело вздохнула. Она готова.
- Я должна сказать…
Следующие слова Чака прозвучали как гром среди ясного неба:
- Она пытается сказать, что я вас благословил.
Хватило миллисекунд, чтобы Блэр всё поняла. Это происходит опять. Чак отказывается от неё. Снова.
Со своей фирменной сдержанной улыбкой Чак продолжил:
- Я не могу быть более счастливым. Ведь вы вдвоём женитесь.
Напряжение Луи ещё не прошло до конца, и всё же он понял, что всё в порядке. В благодарности двое мужчин пожали друг другу руки.
Чак, продолжая улыбаться, посмотрел на Блэр. И что ей теперь делать? Наверное, так же растерянно улыбнуться в ответ. А Чаку оставалось только уйти. Навсегда.
***
- Почему ты это сделал снова?
Это была Блэр. Сколько раз ей раньше приходилось принимать как данность то, что Чак оставил её в тот момент, когда она готова была лишиться всего, чтобы быть с ним рядом. Но в этот раз она больше не могла отпустить его без объяснений. У неё уже не было сил ни злиться, ни плакать, ни кричать, но хотя бы на то, чтобы выяснить правду, силы ещё были. Она догнала Чака в холле и ждала от него настоящую причину ухода.
Почему? Ну как он должен ответить на этот вопрос?
- Из-за того, что ты сказала ранее.
О чём он? Боже, да разве могут какие-то слова повлиять на чувства, которые между ними? Они через столько прошли сегодня и в целом, чтобы придраться к каким-то словам? И что он имеет ввиду?
- О «быть счастливыми»?
Какой бред!
- Чак, это не самое главное! Люди не пишут сонеты о совместимости или романы об общих жизненных ценностях и стимулирующих разговорах. Настоящая любовь – это сумасшедшая любовь!
Её слова и правда звучали как цитата из какого-то классического романа про ту самую настоящую любовь.
- Блэр, мы живём не в Париже 20-х годов.
- Но мы бы оба хотели этого.
И всё-таки, нужно уметь различать романы и реальность.
- Есть разница между великой любовью, и правильной любовью.
Ни в одном классическом романе главный герой не будет спать с другой девушкой с кольцом в кармане для своей любимой.
- Я ушёл с крыши «Эмпайер Билдинг» в прошлом году спустя 2 минуты после того, как ты не появилась вовремя. Луи же ждал всю ночь.
Блэр снова стало больно, стоило ей только вспомнить события прошлого года. Именно в тот момент, за те 2 минуты, их отношения с Чаком вдребезги рассыпались на мелкие осколки, большую часть из которых так и не удалось до сих пор собрать.
- Это твой шанс на счастье. Ты думаешь, что не должна этого хотеть, потому что этого не было у тебя никогда раньше.
Когда Чак стал говорить эти слова, он стал улыбаться. Это не было улыбкой счастья. Он улыбался для неё, чтобы, не видя как тяжело ему сейчас, Блэр сама смогла держаться сильной духом. Так же он улыбался, потому что совершенно искренне мысленно убеждал себя в том, что Блэр способна стать по-настоящему счастливой, даже рядом с другим.
Конечно же, она боится. Ей просто не с чем толком сравнить. Стоит ей уехать с Луи в Монако от всего, что так много боли ей причинило в Нью-Йорке, как она сразу же поймёт, что именно о такой жизни она всегда мечтала. И не в праве Чака лишать её этого счастья. Наоборот, его задача убедить её в этом. Это, пожалуй, как лечащий врач, который удаляет больной зуб. Сначала кажется, что удалить зуб намного больнее, чем терпеть постоянную боль, и мы до последнего боимся идти к стоматологу. На деле же, операция пройдёт быстрее, чем думается, и на месте старого зуба вырастет новый, а мучения закончатся.
- Это пугает тебя. Но ты заслужила свою сказку.
Сказку? Какую сказку? «Золушка»? Где Принц находит принцессу по подошедшей туфельке? Или это всё-таки «Красавица и Чудовище», где для того, чтобы расколдовать чудовище, нужно поверить в него и полюбить? Какую же из этих сказок заслужила Блэр?
- Мы сами делаем наши сказки!
И всё-таки в любой сказке герой спасает принцессу, а не подвергает её опасности или причиняет вред. Их жизнь с Блэр, возможно, никогда не будет похожа на сказку, ведь нет никаких гарантий того, что однажды в полнолуние не выяснится, что расколдованный принц не окажется оборотнем и снова, сам того не желая, обрастёт шерстью и у него появятся клыки. Разве ей это нужно? Жить в постоянном страхе полной Луны?
- Тебе это не нужно. Как тебе сегодняшний вечер?
Блэр, кажется, начала понимать, о чём говорит Чак:
- Ужасно. Просто… кошмар. На самом деле я раньше так никогда себя не чувствовала.
Чак согласно кивал:
- Вина! Я тоже это чувствую. Может, я наконец на самом деле взрослею.
Может быть и так. Может быть всё это правильно. Но как после всего в принципе можно представить Блэр без Чака? Ведь её мир без него – это уже не её мир.
- Я просто не хотела тебя отпускать.
В этот момент Чак увидел, что Блэр поняла и разделила его позицию. Теперь им оставалось только одно – попрощаться. Сколько раз он трусливо сбегал от неё, сколько раз они расходились, ненавидя друг друга. И даже несколько раз они уходили, зная, что когда-нибудь всё равно будут вместе и нужно просто подождать.
Но сейчас всё было по-другому. В этот раз они прощались не на эмоциях, а осознанно. И в этот раз они прощались навсегда…
Чак подошёл к Блэр и легонько притянул к себе за шею. Он нежно коснулся губами её лба. И этот поцелуй выражал куда больше чувств, чем любой их страстный поцелуй до этого. Ведь это был их последний поцелуй.
Блэр закрыла глаза. Она уже не боялась плакать при Чаке, но смотреть на него было ещё больнее. Слёзы вот-вот должны были покатиться по её щекам. Чак срочно должен был в последний раз сделать что-то, чтобы не заставлять снова свою любимую плакать. Он должен ей помочь пережить всё это:
- Не позволяй никому говорить, что ты не сильная.
Чак снова улыбнулся, чтобы Блэр не чувствовала в довесок и его боли. И чтобы, видя его спокойствие, она смогла так же достойно сдержаться и не заплакать.
- Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо видел.
- Понадобиться вся моя сила, чтобы уйти от тебя.
Чак прошептал:
- Я знаю.
И всё-таки этих сил не хватило для того, чтобы сдержать слёзы. И если у Блэр не было сил уйти, то Чак должен был найти силы отпустить её. Ведь:
- Я должен отпустить тебя.
В глазах Блэр читалась только одно: «нет, я не могу, как можно уйти оттуда, где твоё сердце?»
Но Чак собрался силами за них обоих:
- И ты должна отпустить.
То, как больно было ему в этот момент, не сможет передать никто. И если он делал это ради счастья Блэр, то сам он ради неё добровольно погружался в вечную темноту собственной души. Всё, что у него когда-либо было ранее, не имело для него такого значения. Даже потеряв отца, Чак скорее испытывал злость и обиду. Блэр была тем единственным, что наполняло его незнакомым до этого чувством – любовью. Как будто бы у слепого с рождения человека каким-то чудом появилось зрение, и он смог увидеть все краски этого мира. Он смог ощутить и понять, насколько этот мир красив. И вот теперь его разделяют последние секунды до того, как он добровольно наденет на себя чёрную повязку, навеки погружающую его снова во мрак.
Ему всегда казалось, что любовь это то, чего никогда не будет в его жизни. Поняв, ещё в раннем детстве, что его не любят, он сам перестал любить кого-либо. Но он даже представить не мог, что это чувство всё это время жило и накапливалось в нём. И в итоге, всё то, что он годами не мог выплеснуть наружу, всю аккумулированную нежность и заботу, всё это он мог подарить только одному человеку. Блэр. И всё равно она заслуживала большего.
Наверное, им снова больше нечего сказать друг другу. Все слова уже сказаны. И пора уходить.
Лишь только последнее. И самое важное. Блэр посмотрела на Чака на прощание.
- Я всегда буду любить тебя.
Чак знает это. Так же, как знает, что чтобы понять это, не обязательно говорить вслух. И всё же, они обязательно должны это помнить:
- Я всегда буду любить тебя.
Блэр глубоко вздохнула, как будто бы собиралась впервые прыгнуть с парашютом. Теперь уже точно пора уходить. Вот уже несколько минут сзади на лестнице её ждал Луи, который не мешал их разговору с Чаком.
Конечно же, Луи понимал, что Чак и Блэр вовсе не друзья, желающие друг другу счастья, что это намного большее. И всё же он считал, что не должен вмешиваться в выбор Блэр. И если уж она выбрала его – Луи, то он будет бесконечно счастлив этому.
Чак же, как только Блэр больше не видела его лица, ощутил всю боль, которую сдерживал до этого. Он даже не мог плакать. Он больше ничего не мог. Ведь он – настоящий Чак Басс, только что ушёл навсегда вслед за своим сердцем. Какое-то время он просто не двигался. А после обернулся и смотрел на Блэр, которая вместе с Луи поднимается по лестнице. От душевной боли свело скулы. Он просто стоял и смотрел вслед. Пришла пора уйти и ему самому. Одному. И в никуда.
***
Три недели спустя…
Казалось бы прошло не так много времени, но все эмоции позади и нет смыла снова и снова оглядываться в тёмное прошлое, когда впереди такое светлое будущее.
Блэр с наслаждением собирала свои вещи, в преддверии своей поездки в Монако. Она снова вернулась в гармоничный мир «я и мой Принц Луи», где в королевстве царили мир и покой. Пожалуй, так действительно будет лучше.
Столкнувшись с Чаком в гостиной Ван дер Вудсов, Блэр была спокойна, как и Чак. Всё уже сказано, всё пережито. Долго находиться рядом ещё тяжело, но пожелать по-дружески друг другу удачи – вполне в духе даже любящих друг друга людей.
Они поцеловали друг друга в щёку и Чак ушёл.
Вот казалось бы и конец…
Но мы же знаем, что даже если принц по сказке должен победить злого дракона и отвоевать у него принцессу, то это вовсе не значит, что принцесса не любит дракона по-настоящему…
|
| |
| |
