Они никогда не умели идти на компромисс. Они, всегда упивавшиеся собственной властью, всегда хладнокровные и циничные, всегда идущие до конца в своих беспощадных играх, - они просто не хотели уступать. Они предпочитали оступаться….
Они прошли достаточно большой путь, чтобы научиться прощать. Доверять. И просто любить… Без причин, без обязательств, без глупых ссор.
Почему они должны быть вместе?

Им было шестнадцать, и они были отличными союзниками. Они были даже неплохими друзьями. Никто из них не думал, что их может связывать что-то большее.
Это было невозможно!
Слишком разные, по мнению Блэр, слишком похожие, по словам Чака, они всегда скрывались за предложенными масками: Снежная Королева и Дьявол. Не меньше.
Чуть больше…
Он на самом деле был плохим парнем. А она любила исключительно положительных героев. Она верила в сказки, в принцев, спасающих своих возлюбленных из заточения.
У нее тоже была своя тюрьма – ее нежелание быть другой. Не леди. Не стервой. Не той, какой ее хотели видеть окружающие.
В ту ночь, в Виктролле, он подарил ей свободу. Он был тем, кто ее спас. Чертов принц с фирменным шарфом на шее и дьявольской усмешкой.
Сказки для тех, у кого не осталось надежды. У нее она появилась, и Блэр решила написать собственную историю.

Она тоже не могла нравиться ему. Как девушка. Она действительно была слишком правильная, до мелочей.
Его тошнило от ее идеальности.
А еще она была девственницей.
Он был готов поспорить на свою кредитку, что Уолдорф была единственной девственницей среди своих ровесниц. И он решил сделать все что угодно, чтобы она потеряла невинность, и спустилась со своих сказочных небес, на грешную землю. Правда, он не думал, что его помощь окажется такой.
И что они так увлекутся, что проедут свою остановку.
Теперь они вместе горели в Аду.
И знаете, им было плевать.

Эта ночь не могла быть реальной – чистая химия. После этого они перестали быть теми, кем являлись до этого.

Она изменила его.
Он всегда стремился сделать из себя Злодея. Быть кем угодно, только не самим собой. Он не хотел быть таким, каким его хотели видеть. Он привык разочаровывать. Он даже получал от этого какое-то мазохистское наслаждение.
Но по какой-то необъяснимой причине, ради нее он открыл свое сердце, перестал быть бесчувственной свиньей, растягивающей слова: «Я – Чак Басс».
Да, это было не сразу. Это произошло не через месяц и даже не через год. Но произошло.

Так почему они должны быть вместе?

Они – отражение друг друга. Удивительная случайность.
Они были безумно похожи.
И дело было не в перекликающихся ухмылках, не в темном шоколаде карих глаз, и даже не в том, что его бабочка всегда подходила к ее платью.
Они чувствовали друг друга, чувствовали на расстоянии, не смотря на ненависть, злость или обиду. Они понимали друг друга без слов.
Одиночки по своей натуре, они нашли тепло друг в друге.
До этого они не знали что такое любовь. Любовь не за что-то, любовь просто так.

Их никогда не любили так, как их лучших друзей, которые ради этого ничего и не делали…
Их родители никогда не показывали свою любовь.
Чтобы поговорить с отцом он должен был записаться к нему на встречу. Чтобы увидеть мать, она должна была прийти на показ ее новой коллекции. У них было достаточно денег, но недостаточно внимания. Родители все время работали – денег на кредитке у их детей прибавлялось, но пропасть между ними становилась только шире….
На Верхнем Ист-Сайде нет абсолютно счастливой семьи.
Это в принципе невозможно. Спокойствие и уют ?! Добро пожаловать в Бруклин. Хотя насчет второго еще можно поспорить…

Поэтому они стали друг для друга ВСЕМ. Друзьями, союзниками, любовниками, семьей.
Рядом с ней он мог быть нежным, потому что был любимым. Рядом с ним она могла быть маленькой девочкой, потому что знала, ему нравилось заботиться о ней.
Их не пугала другая сторона друг друга.
Более мягкая, капельку наивная, добрая. Настоящая.
Вечером он шептал ей милые глупости на ушко, а потом целовал в лоб, желая спокойной ночи; утром она готовила ему завтрак в постель, а потом жаловалась на неотесанных простолюдинов из NYU; днем он был бессердечным наследником Басса, а в перерыве на ланч, когда он входил в нее, хрипло кричал, что любит только эту малышку с шоколадными глазами и всегда будет ее любить; вечером они ругались, просто так, для разрядки, а потом лежали в объятьях друг друга и счастливо улыбались.
Им была нужна динамика. Просто необходима.
Но все их ссоры, предательства и ложь, не меняли главного:
Он знал ее лучше, чем она сама. Она верила в него – он в нее. Однажды признавшись ей в любви, без ее поддержки он уже не мог. Даже виски не помогали.
Какие бы вселенские войны между ними не разгорались, он бы всегда пришел ей на помощь, она бы всегда утешила его…
Он ведь был ее первым мужчиной. Она была его первой девушкой.

Их историю нельзя забыть, и нельзя поставить точку.
Любить его больно, но так необходимо.
Не любить ее невозможно, но он пытается.

Она нашла утешение в Дэне Хамфри, который лишь закатывал глаза на все ее колкости, понимающе улыбаясь.
Он уже не Бруклинский мальчишка, да. Теперь он знает, как это, носить D&G и пить Clos de Mensil.
Но, если быть честными, то он лишь увлечение, не более.
Дэн никогда не поймет ее стремление к власти, он никогда не поймет ее любовь к интригам. И к Чаку Бассу.
Этот парень идеалист, но то, что у нее с ним общего больше, чем у него с Сереной, не делает ее подходящей парой для него, поверьте.
Хафмри тоже никогда не забудет беззаботную блондинку и ее детский смех.
Однажды Одинокий парень увидит в ее глазах цвета горького шоколада холодность и расчетливость и сбежит, наконец-то понимая, что он не в силах изменить ее, потому что она сама это не хочет.
Ее дружба с Хамфри уже болезненно напоминает зачитанную до дыр историю. Сначала тайные встречи, а потом…. А что бы было потом?
Они будут ходить в галереи искусств, и смотреть старые фильмы, уютно расположившись на диванчике в Бруклине. Перед этим она, конечно же, будет кричать о том, что эту рухлять надо продезинфицировать, прежде чем она сядет туда .Он рассмеется и предложит кофе. Идиллия. Хорошо. А дальше?...
Дэн наденет смокинг от Armani и будет участвовать вместе с ней в светских беседах? Серьезно? Ему не понять этой фальши и приторных улыбок.
Или она променяет юбки на удобные джинсы и пойдет с ним на ужин в одну из забегаловок Бруклина?
Определенно, она всегда мечтала о таком будущем: есть вафли и играть в скрабл.

Она не из тех, кто изменяет своим традициям. Она не из тех, кто отказывается от задуманного.
И если она отпустила Чака, только для того чтобы сначала стать Блэр Уолдорф, она ни за что не выберет Бруклин, пусть он и замаскирован под Верхний Ист-Сайд.
Уж лучше тогда выти замуж за Луи. А что? Удивительное сочетание принца-Нейта и любителя искусства-Дэна. Здесь она не потеряет ничего. Кроме Чака.
И будет ли она счастлива? Нет. Без него ее жизнь не имеет смысла.
Без него она не Блэр Уолдорф.
Без нее он не Чак Басс.
Как она бежит от своих чувств к нему, точно так же и он пытается забыть ее.

Ева, Рина – девушки с ангельской душой. Ему такие никогда не нравились. Если бы было так, то Ванесса Абрамс – была бы идеальным вариантом, разумеется, до того времени, пока Манхэттен не испортил ее.
Просто он знает, что ОНА одна такая. Поэтому выбирает ее противоположностей. И пытается построить любовь из тех осколков, что остались от его сердца.
Он может быть хорошим. Может. Но только для нее.
Потому что она не испугается его игр. Потому что она сама в них будет участвовать.

Так почему они должны быть вместе?

Они подарили друг другу Любовь, ту, что с большой буквы: сжигающую тебя изнутри и восстающую из пепла, полную хаоса и эмоций, до ходящих до крайностей, фееричную, просто волшебную, незабываемую, невозможную, безумно сложную, такую настоящую, легкою своей искренностью, запутанною в своей лжи, безумную, горькую, с привкусом кислоты, временами счастливую, нет, счастливую всегда…
Да, они с каким-то мазохистским желанием уничтожают друг друга, чтобы потом протянуть руку, и помочь подняться.
Они Чак и Блэр. Блэр и Чак.

Почему они должны быть вместе?

А почему не должны?