Жизнь такая сложная вещь. Её нельзя покрутить в руках, лизнуть, или нежно потрогать подушечками пальцев, что бы сообразить из чего она состоит. Для кого – то, жизнь – легкая, вялотекущая масса, наполненая воспоминаниями, отблесками радости, привычными делами. Таких на Земле, больше чем восемьдесят процентов. Немного не мало, а статистика не врет. В детстве эта женщина любила ловить ртом снежинки, в то время как крошила на берегу хлеб для несчастных голодных уток. Летом любила пить мятные напитки, забывая про то, что грызть лед не обязательно. Осенью натягивала на маленькую голову берет из шерсти, мазала губы бесцветным или ярко красным блеском, и отправлялас собирать листья в парк, чтобы показать маме. А весной…весной она влюблялась точно так же как и все. Сходила с ума, ела шоколад, спала утром, делая вид что в школу идти не обязательно.
Что же изменилось? Ничего. Все та же, только прибавила десяток лет. Что она хочет? Все того же, попробовать на вкус счастье. Что она может? Наверное ничего, потому что счастья она вкусила столько, сколько не смог бы съесть самый прожорливый человек на всем белом свете. Что у неё осталось? Кольцо на безымянном пальце, поблескивающее тремя драгоценными зелеными камнями, паспорт, небольшая сумка с самыми необходимыми вещами и огромное желание вспоминить жизнь. Попробовать её на вкус, как в детстве. Ну и что, если это невозможно? Жизнь протекает мимо, а у неё не так уж много времени.

- Вы сдаете багаж? – Хмуро спросил служащий аэропорта, оглядывая прибывшую с ног до головы. Женщина дернулась, и неловко улыбнулась. От её нахальства не осталось и следа.

- Нет.
- Приятного времяпрепровождения. – Улыбнулся мужчина, произнося дежурную фразу.
- Угу. – Женщина закинула на худенькое плечо ремень сумки, и читая проспект двинулась к выходу.

- Мисс?! – Женщина и не сразу поняла, что обращаются к ней. Рассматривая карту подземного метро, она брела по начищенному кафелю, напевая под нос знакомую с детсвтва мелодию. Даже и не вспомнить как она называлась.
- Блэр? – Незнакомка резко развернулась. Тот самый служащий уже бежал к ней, протягивая паспорт. Немного отдышавшись, он протянул в вспотевшую ладошку документ. – Вы забыли. В Нью – Йорке нельзя быть таким растяпой.

- Простите, - Блэр улыбнулась, засунула паспорт в карман пальто. – Я только сегодня вернулась домой, после длительного отсутсвия. Для меня так непривычно видеть такое количество людей. И вообще, этот город изменился спустя десять лет. Счастливого Рождества.

- Счастливого Рождества. – Мужчина неловко махнул рукой на прощание странной женщине. В голове крутилсь мысли, спеша обогнать друг друга. Бледная, даже слишком. Чуть подсохшие губы и синяки под глазами. Может от долгого перелета? Наверное да. Со спокойной душой, служащий пошел принимать багаж.

Ошибался ли он? Может быть. Перелет был долгим, но не настолько. Всё дело в ней, в Блэр Уолдорф.

Это случилось тем поздним вечером, когда алкоголь насильно выкачали из его крови. Пол ночи Чак лежал в больнице под капельницей, в одиночной палате. Самым странным было то, что засунула его туда не Лили или Барт, а сама Блэр.
Сегодня он опять сорвался.
Есть истории про вампиров и оборотней. Вампиры не могут устоять перед кровью, оборотни не в силах справиться с собой при луне. А Чак Басс не в силах справиться со своими гормонами, коксом и легкодоступными девушками. Как бы было не печально, но во всем опять виновата Блэр.
Она виновата, виновата, виновата. Не за чем было бросать его месяц назад, толкая тем самым на отчаянные попытки обратить на себя внимание. Чак расплылся в улыбке, ведь сегодня это получилось. Блэр самолично приехала в клуб, ворвалась, словно фурия в приват – комнату, и отодрала его чертову задницу.
Причиной расставания Чака и Блэр, одной из самых скандальных и страстных пар Манхеттена послужила гордость девушки и неопытность парня. Скорее не неопытность…хотя…Блэр была первой девушкой Чака, с которой он общался больше чем два дня.
Сошлись они так же нелепо, как и расстались.
- Ты снова разочаровал его, - Лили бесшумно открыла дверь его комнаты. Прислонившись плечом к косяку, женщина скрестила руки на груди и грозно посмотрела на пасынка. – Зачем было разочаровывать его?
- Меня не волнует, что Барт разволновался, - Отмахнулся Чак, откидываясь на подушку и шаря в темной комнате руками по покрывалу в поисках телефона. Ему необходимо попросить прощения у Блэр.
- Хорошо, - Лили кивнула, понимая, что разговорами про отца до него не достучаться. – Тебе всего семнадцать…
- Если этот разговор надолго Лили, то стоит перенести его на завтра. – Чак зевнул. – У меня есть еще одно дело, которое может затянуться на пол ночи.
- Разговор с Блэр? – Лили изогнула тонкую русую бровь. – Наврятли.
- Что это ты имеешь ввиду? – Басс наконец – то нащупал телефон в складках теплого покрывала из натуральной шерсти. Сгиб руки побаливал от капельницы, во рту чувствовался неприятный вкус.
- Сомневаюсь, что Блэр вообще захочет с тобой разговаривать.
- Не начинай…
- Я просто…
- Лили. – Словно маленькому ребенку, Чак вытянул руку и продемонстрировал все свои пальцы, которые собирался загибать. – Во – первых, одним словом «расстаемся» из уст Блэр все не закончилось. Во – вторых, она меня любит, как и я ее. В – третьих, прощала, значит и в этот раз простит. В – четвертых…
- Мама! – Белокурая девушка в одной полосатой футболке возникла на пороге комнаты. Милое личико Серены было искажено болью, по румяным щекам струились слезы. – Мама!
Чак закатил глаза. Если Серена опять пришла жаловаться на очередные неудавшиеся отношения то это надолго. Лили вспорхнула с кровати.
- Что случилось, милая? – Погладив дочь по голове, Лили сверкнула глазами в сторону Чака.
- Это все из – за него, - Всхлипнула Серена. – Ненавижу тебя, Чак! Ненавижу.
- Взаимно, - Чак захлопнул дверь прямо перед носом блондинок, и повалился на постель. Блэр выключила телефон. Это его позабавило. Опять дуется. Ничего, завтра он купит ей букет бордовых пионов и попросит дать еще один шанс. Ведь он все – таки любит её.

За свои шестнадцать лет, Блэр усвоила только одно – доверять, но проверять. Будучи подростком, Блэр не по годам развивалась, узнавала худшие стороны жизни все лучше и лучше, и даже успела влюбиться. По уши. По самое…
И, конечно же, как в самых розовых романах, это принесло ей жуткие мучения. Чак Басс, которому было уже семнадцать, мог вскружить голову любой девушке, будь она старше Блэр лет хоть на десять. Но в качестве жертвы он выбрал именно её. И за это она его ненавидела так же сильно, как и любила. Любила, насколько позволяло ей её маленькое сердечко.
Она даже попробовала с ним однажды кокс, поклявшись себе, что был один единственный раз. Так и было, только Чак не стал отказываться от дорогого удовольствия. Они не спали. Ни разу, Чак никогда не настаивал и не совращал её. И что бы ни говорили окружающие, она знала, что таким образом он демонстрирует ей свои чувства.
Серена часто успокаивала ее, давая выплакаться в свое плечо, как только Блэр узнавала, что Чак в больнице или в тюрьме за наркотики, пьяный дебош. Она прощала ему все, до поры до времени.
В тот вечер у него был отключен телефон, что послужило поводом для беспокойства. Чак Басс, с выключенным телефоном в субботний вечер – что может быть хуже? Прихватив Серену и Нейта, она вновь отправилась на поиски. И нашла.
Это было худшее, что она, когда - либо видела. Благодаря Нейту, её пропустили в клуб отца Чака, пообещав на входе что это не займет много времени.
Он лежал на подушках из сиреневого сукна. Рядом валялись его брюки, белый галстук и жилетка. Девушка, чьего лица она не разглядела, гладила его грудь, пока Чак аккуратно внюхивал белую дрянь, поправляя дорожку своей пластиковой картой.
Хотелось бежать. Бежать от него, потому что он утащит её с собой. Затянет навсегда, и чтобы он ни делал, она не сможет выпутаться.
Вздохнув, Блэр взяла свою сумочку из рук расстроенного Нейта, и набрала номер скорой помощи.
Его нос покраснел, на губах запеклись капельки крови.
- Чак, - Нейт присел на корточки, чтобы помочь ему встать. – Вставай, дружище.
- Блэр, - на лице Басса появилось глупое выражение при виде растрепанной девочки на каблуках. – Прости меня, Блэр…
Блэр закусила губу от обиды, стараясь не разрыдаться прямо здесь. Нет, такого удовольствия она себе не позволит. Не на его глазах.
- Блэр, - Чак пошатнулся, охватил ладонями лицо девушки. От него неприятно пахло спиртным, Блэр сморщилась. Чак целовал её в лоб, шепча что – то про сожаление.
- Я отвезу его, Би, - Нейт сочувственно посмотрел на подругу. – Уезжай.
Но Блэр осталась. Доехала до больницы, проследила, чтобы Барту позвонили, и пока Чак спал, тихонько пробралась к нему в палату. Убрав слипшиеся волосы с его лба, девушка долго смотрела на безмятежное выражение лица Басса. Словно, стараясь запомнить каждую его черточку. Чак зашевелился, нехотя открыл один глаз.
- Пока, Чак. – Теплые губы дотронулись до его пересохших, и в следующее мгновение девушка уже была в коридоре.
- Удачи, Нейт. – Блэр обняла друга покрепче.
- Тебе необходимо выспаться. – Заботливо проговорил он.
- У меня будет время.
В последующие два часа, Блэр успела договориться с Элеонор о билете, попрощаться с Сереной и собрать все необходимое на первое время, пока все её вещи не отправят следующим самолетом Дорота и мама. Уже из аэропорта девушка позвонила Гарольду.
С неё хватит. Она больше не выдержит его измен. Она его просто, больше не вынесет.

Восемнадцатилетние

- С Днём Рождения! – В воздух полетели воздушные шарики, наполненные гелием. Блэр долго смотрела на далекие облака, и маленькие точки – восемнадцать воздушных шаров. Напрочь забыв про бокал с шампанским в руке, девушка обняла за шею Ника и весело рассмеялась.
- Ты потрясающая! – Выдохнул он ей в губы, отчего по телу девушки пробежали мурашки. Мурашки, которые в последний раз она испытывала года два назад.
- Я люблю тебя! – Весело ответила Блэр, осушая хрустальный бокал. Сегодня можно напиться, Гарольд не скажет ни слова.
Мужчина, обнимавший стройную хрупкую темноволосую девушку под ночным небом был красив. Длинные мускулистые ноги, широкая плечистая спина, очерченные скулы, прямой нос, глубокие глаза с оттенком, который при разном освещении менял цвет. Ник был едва ли не самым лучшим подарком Блэр Уолдорф за всю ее жизнь.
Сегодня, семнадцатого февраля, девушка отмечала свое день рождение в Париже, в снятом загородном доме. Гарольд, его парень и все остальные гости расположились в большой каминной. Ник же потащил Блэр на свежий воздух. Сказать, что он испытывал жгучую любовь к ней – значит соврать. В свои двадцать три, Ник был едва ли не самым богатым во всем Париже. И пусть Блэр не знает, каким именно нелегальным способом Ник заработал на достойную жизнь, он дает ей все, что она только не попросит.
А Блэр действительно не догадывалась, насколько возлюбленный червив изнутри. Сейчас её мало волновало будущее. Она давно все решила, еще год назад, когда оборвала связи с тем миром навсегда. Решив сжечь мосты, и начать новую жизнь, Блэр перестала общаться даже с Сереной. Она поймет, думала она. Поймет, и простит. Смысла иметь лучшую подругу в другой стране, зная, что она никогда с ней не увидится – Блэр не видела.
Она действительно старалась жить лучше. Забыть про школу, в которой она ходила едва ли не королевой. В Париже Блэр ходила в гимназию для девушек, в которой носили одинаковую форму, ели одинаковую еду, общались на равных. Она втянулась.
Наверное, самый интересующий вопрос – вспоминала ли она о Чаке Бассе? Нет, это не она рыдала ночами в подушку, вспоминая его хитрые глаза. Нет, это не она представляла, что он вот – вот ворвется в их с отцом дом, и упадет на колени. Нет, это не она была шестнадцатилетней наивной девочкой.
Спустя год, она все поняла. Он не приедет. Никогда.
И она выкинула его из своих мыслей. Единственный раз, когда она его все – таки вспомнила – ее первый опыт в сексе. С Ником, естественно. «Как бы это было с ним?» - думала девушка, сравнивая ощущения от поцелуя или просто от прикосновений. Этих мыслей, она себе простить не сможет.
- Ты о чем – то задумалась? – Ник присел на кресло с кожаной обивкой и откинулся на спинку, покачивая в длинных ловких пальцам прозрачный стакан с бренди. Кубики льда давно растворились. Блэр обернулась.
- Нет, залюбовалась.
- Блэр, - Ник аккуратно поставил на землю стакан, снимая с плеч пиджак из черного шелка. Накинув на плечи девушки вещь, он долго смотрел на горизонт. Может он действительно любит ее? Может он сможет забыть смерть своей первой жены и влюбиться в Блэр Уолдорф по – настоящему? Она милая, хрупкая, идеальная для постели. У нее приличная семья. И она его любит. Он очень надеялся, что ее любовь поможет ему излечиться.
Блэр закрыла глаза. В ушах звенела музыка, что играла в доме. Чувствовался его удивительный парфюм, накрахмаленная рубашка издавала приятный запах цветов. Он лучший мужчина. Самый лучший.
- Выходи за меня?
Она не долго думала.
Жаль, что наивная Блэр Уолдорф искренне верила, что мужчины, хуже Чака Басса не бывает.

- Тебе его не хватает. – Чак промолчал. Было бы в сотни раз лучше, если они все замолчали и убрались отсюда домой, к чертям.
Лили закрылась в своей комнате, Серена тщетно пыталась успокоить свежеиспеченную вдову. Нежные руки гладили его по волосам. Нежные, но недостаточно.
- Что сказать твоему дяде? – Спросил Нейт. Он единственный, кто до сих пор был с Чаком.
После всего того, что он натворил, половина Верхнего Ист – Сайда отвернулась от него навсегда. Он очень не хотел сейчас произносить её имя, даже про себя. Но во всем виновата Блэр.
На следующее утро он так и не подарил ей букет бордовых пионов. Они остались гнить в мусорном баке где – то на улице. Элеонор улетела в Милан по своим делам, а Дорота сказали лишь, что Блэр в отпуске. В отпуске. По середине учебного года. Ха.
Найти её оказалось не так то сложно. Только вот видеть его она не захотела. Так сказал Роман. Чак так и не отважился позвонить Гарольду, вдруг он знает о том, что Чак творил. Он нашел более простой путь, связался с Романом и попытался разузнать местоположение Уолдорф. Не получилось. Роман коротко и ясно заявил, что Блэр с ним больше никогда не увидится.
Этого оказалось достаточно, чтобы провесить еще две последующие недели в наркологическом центре.
Теперь ему девятнадцать и Барта, вот уже как два дня нет в живых. А ему так отчаянно нужен отец.
- Скажи ему, что мы в полном порядке. – Пожал плечами Чак.
- Вы только посмотрите! – Нет, только не это. Если Пэм взялась за телефон, то ему стоит закрыть уши.
- Блэр… - Нет, нет, нет! Чак заткнул уши руками, на запястье блеснули дорогие часы. Не нужно говорить того, что он не сможет услышать.
Чувства, как он думал давно остыли, но не потухли на совсем.
- Выходит замуж! – Это было гораздо больнее, чем он ожидал. Сплетница лишь изредка упоминала о Блэр в своих постах, но даже те короткие строчки, на которые он натыкался, приносили боль.
Если не улыбнуться, многие поймут. Чак встал, потянул за собой Олив. Олив, ах да. Его новая девушка. Увлечение. Лекарство.
- Что сказать остальным? – Нейт тронул его за плечо.
- Скажи, - Блеснул белыми зубами Чак. – Что я счастлив. Рад за нее.
Пусть она узнает. Пусть Сплетница пустит слух, что он живет и без нее. Пусть ей тоже будет больно.
В глубине души, Чак понимал, что это конец. Забыть – все что нужно. Что за глупости про любовь в таком возрасте.
- Хотя нет, - Басс обернулся. – Не стоит. Это уже не важно.

Она его давно забыла. Он существует и без нее.

Олив

Ник

Ей казалось, что это никогда не закончится. Долгие, мучительные ночи, когда она сидела на кровати, поджав под себя колени, в надежде что Чак вот – вот ляжет спать. Но нет, он предпочитал сидеть на балконе с бутылкой виски и сигарами, наблюдая за яркими звездами и за ночным городом. Она слышала от людей, что Чак до сих пор помнит ту Блэр Уолдорф, но поверить в это никак не могла. Как может человек, спустя пять лет помнить о ней? Это бред, такого не может быть. Не может. Олив твердо верила в то, что есть иные причины его бессонницы.
Чак ничего не собирался ей объяснять. Может по той причине, что и сам не знал. Ему нравилось смотреть на Нью – Йорк свысока, попивая любимый, въевшийся в кровь напиток, отравляя легкие сладким дымом. Он чувствовал себя лучше днем, но ночью, такая привычная тоска по чему – то родному, несбывшемуся, все равно накрывала его с головой, заставляя засыпать поздно утром.
Олив страдала, он это видел в её измученных, красных глазах; жестах и в прочем. Утром, просыпаясь и быстро чистя зубы, она натягивала его халат, и садилась к нему на колени. Он просыпался, вспоминал, где он, смотрел на голубое небо. И долго курил, посмеиваясь над тем, как нелепо выглядит толстая сигара в нежный и тонких губах Олив.
Она стала ему одной из самых родных. Лили давно перестала звонить, спрашивать все ли в порядке. В свои двадцать два, он вполне смог обеспечить себя и Олив. Они жили на двадцать пятом этаже Империи, в его номере, который Олив со временем обустроила на свой лад.
Серена давно уехала из Нью – Йорка, сбежав в Бразилию с очередным поклонником. Все повзрослели. Нейт стал одним из самых успешных подающих надежды молодых адвокатов, благодаря выигрышу Трипа в выборах. Теперь его семья была одной из самых влиятельных политических ячеек. Нейту было не до Чака. Недавно у них с Ванессой родился прекрасный крепкий малыш по имени Адам. Мешать их семейному счастью Чак не решался.
Он не такой, как они. Он не может похвастаться счастливой женой, как Нейт. Не может оправданно заявлять, что он популярный автор бестселлеров, как Дэн Хампфри, который живет в Луизиане со своей девушкой, имени которой Чак не знал. Он всегда был не таким. Плохим чтоли.
Олив и не ждала, что Чак внезапно изменится, сделает ей предложение или еще что – нибудь. Она просто хотела быть с ним рядом, целуя на ночь. Готовить ему завтрак перед работой. Навещать ее отца вместе с ним. Она так хотела его, понимая, что по – настоящему её он не станет никогда.

- Будете отвечать на звонок, мистер Басс? – Один из набранных на испытательный срок стажеров, вопросительно посмотрел на молодого мужчину в коричневом костюме. Чак как раз поправлял галстук перед зеркалом.
- Кто там? – Шепотом спросил Басс. Парень замялся.
- Мисс Нейнс.
Олив?! Что ей может понадобиться в такое время? Обычно днем она развлекается с подругами или хозяйничает дома на кухне.
- Я слушаю тебя, - Торопливо проговорил Чак, вспоминая, что не зарядил телефон вчера вечером. Может она решила мило поболтать?
Услышав в трубке короткие всхлипы, Олив мучительно промычала.
- Я жду ребенка.
- Что?! – Чак ответил по инерции, до конца не поняв суть вопроса.
- Я жду твоего ребенка.
Он, наконец – то понял, что она говорит. Тяжело сглотнул, почувствовав, как на плечи свалилось несколько тонн цемента. Он должен был почувствовать счастье? Он почувствовал безысходность. Он не готов. Не готов стать отцом! А что, если из малыша вырастет то же, то и Чак?!
- Жди, сейчас приеду. – Чак положил трубку трясущими руками.
Он приехал домой через пол часа, застав её в ванне с самым счастливым видом на лице.
- Теперь ты навсегда мой. – Прошептала Олив, вставая босыми ногами на кафель. Почему - то, Чаку показалось, что прозвучало это как приговор.

- Блэр потеряла ребенка… - Ник едва шевелил пересохшими губами. Гарольд молча накинул на плечи белый больничный халат, с упреком смотря на мужа дочери. Блэр потеряла ребенка… казалось, теперь это будет вечно звучать в его ушах.

- Вставай! – Упрямо дергая Блэр за плечо, Ник ждал пока девушка проснется. Что ему понадобилось от нее в три часа ночи? Он просто вернулся с очередной пьянки, решив, что Блэр должна встречать его как следует, а, не завернувшись в шаль спать в кресле. Блэр открыла карие глаза, хлопнув длинными ресницами. От него опять неприятно пахло, почувствовав этот едкий запах в сотни раз сильнее, Блэр сморщилась и зажала пальцами нос. Это взбесило Ника больше, чем он ожидал.
- Ты опять ждала меня? – Как можно заботливее проговорил муж, вытаскивая шаль из – под её спины.
- Я жду тебя каждую ночь.
- Ты должна спать лучше, Блэр. – Ник упрямо потряс головой, отчего длинные пряди упали на лоб. – Это не хорошо для малыша.
- Для малыша не хорошо лишь то, что его отец возвращается домой под утро.
Ник закатил глаза, окинув еще стройную фигурку Блэр внимательным взглядом. Она почти не прибавила в весе, только стал заметен едва округлившийся животик. На ней была тонкая муслиновая сорочка цвета карамели, ободок в волосах съехал на затылок.
- Не начинай.
- Спокойной ночи. – Через некоторое время она оторвала взгляд от его поцелуя на воротнике, и молча ушла в спальню. Ник остался в гостиной, сел на кушетку и прикрыл глаза. Пусть Блэр его простит. Он сходит с ума.
А Блэр легла в холодную постель, накинула на одеяло покрывало, чтобы было теплее и всхлипнула. Она засыпала так почти каждую ночь, вытирая слезы обиды со щек. За что он так с ней? Почему он не был таким до свадьбы? Почему ей приходится терпеть все его выходки? Почему?
Он так и не пришел этой ночью. Встав рано утром, Блэр застала его в своем кабинете. Бутылка старого бренди была почти пуста, угли в камине почти догорели. Услышав скрип открывающейся двери, Ник поднял голову и посмотрел на Блэр пьяным взглядом.
- Блэр! – У девушки снова появилось неприятное чувство отвращения. Ник встал, пошатываясь на ровном месте. – Моя милая Блэр!
Сжав её нежное лицо в ладонях, он смачно чмокнул ее в лоб.
- Как ты не похожа на нее… - Блэр похолодела. Больше всего на свете, она боялась, что он снова будет сравнивать её с ней. Его первой женой.
- Я и не могу быть на нее похожа. – Проговорила девушка, подрагивая в его сильных руках. – Потому что…
- Ты не она. – Вздохнул он. – Ты меня осуждаешь.
- Ник, я всего лишь хочу, чтобы ты бросил пить и подумал о…
Он бешено затряс руками перед её лицом. В первый раз такое произошло спустя несколько недель свадьбы. Тогда Блэр испугалась, но только за себя и за свою гордость. Сейчас, ее гораздо больше волновало маленькое существо внутри нее.
- Элли… - Ник схватил её за плечи, больно сжимая пальцами нежную матовую кожу.
- Ник, я…
- Элли… - Вновь пробормотал он.
- Я Блэр Ник! – Взвизгнула девушка. Ник остановился и закрыл глаза. Открыв их, он с силой оттолкнул девушку от себя, Блэр пошатнулась и ухватилась за спинку кресла. Он снова видит вместо Блэр её. Он снова издевается над ней.
- Убирайся!
- Ник! – Блэр охнула от резкого толчка в животе. – Ник…
- Убирайся! Ты не она… - Казалось, мужчина совсем потерял связь с реальностью. Его сознание играло с ним в жестокую шутку, заставляя мучиться от боли двух людей и одного неродившегося малыша.
- Как ты можешь так, - Из глаз девушки потекли слезы. Он неловко села на кресло, поглаживая живот. Со лба текли обильные струи пота, дыхание сбилось. Что – то было не так.
- Лучше бы ты не приезжала, - Всхлипнул Ник. – Я изменил Элли с тобой…
- Эллис умерла семь пять лет назад! – Взвизгнула Блэр. Боль в животе усиливалась, девушка скорчилась на неудобном кресле.
Казалось, эти слова подействовали на него. Мужчина посмотрел на нее новыми глазами, медленно подошел к ней. Сев перед ней на колени, он положил голову на ее руки. Он слышал ее плач, чувствовал как ей больно.
- Прости меня! – Очнулся он, когда Блэр дико взвизгнула. Набрав номер скорой помощи, он снова сел с ней рядом, понимая, что приступы опять начались. Он снова сделал ей больно.
Скорая приехала слишком поздно. Малышу, первенцу Блэр так и не суждено было родиться.

- Счастливого Рождества, - Мужчина неловко махнул рукой на прощание мне. Я почувствовала, как пересохли губы, и из одной трещинки сочится алая кровь. Слизнув её языком, улыбнулась милому мужчине. Через мгновение он развернулся, и пошел принимать багаж. Перехватив сумку поудобнее, я вышла из здания аэропорта, едва сдерживая рвущиеся наружу эмоции.

Я дома. Я десять лет не была дома.

Нью – Йорк изменился. Здание этого аэропорта мне запомнилось смутно, была здесь еще шестнадцатилетним подростком, едва обращающим внимание на аэропорты.
Я ехала на метро, не решившись тратить последние деньги на такси. Безусловно, мама бы оплатила его, но брать у нее деньги я бы не стала. Я ходила по подземному переходу с картой в руке, тем не менее, ни капли, не жалуясь на свою участь. Спуститься в метро – не самое страшное. Я это знаю не понаслышке. Насколько мне было известно из писем Элеонор, они с Сайрусом перебрались в уютный домик за городом, до которого мне придется ехать на скором поезде. Дорота вышла замуж за некого Ивана, которого я в глаза ни разу в жизни не видела. Родила ребенка. Дорота родила ребенка! Пусть мне сейчас двадцать шесть, а я все равно ревную свою няню ко всем. Наверное, её дочь такая же красавица, как и сама Дорота. Наверное, на ее щеках такие же милые ямочки…
Пока я размышляла о том, что я буду делать в Нью – Йорке, вагон метро остановился на конечной станции, на которой мне необходимо было выходить. Пройдясь по немноголюдным улочкам, я нашла кассу и купила билет.
- Купила билет домой, - Проговорила я, улыбнувшись своим мыслям вслух. Серое пальто не очень то и грело, но это было её пальто. Точнее пальто, которое Ник успел подарить ей перед тем…
Сев в уютный вагон, я поставила сумку в ноги, рассматривая снег на улицах, гнездившихся на крышах домов голубей. Снежинки летали в воздухе бесшумным роем, не принося прохожим совершено никакого недовольства, только смешки, когда самая удачливая имела, возможно, растаять прямо на кончике языка или носа.
Я думала о нём. Думала о своем муже, которого собралась предать. Да, он не поймет, да он и не вспомнит обо мне больше никогда. Но ощущение предательства еще никто не отменял. Засунув в уши старые наушники. Я закрыла глаза, наслаждаясь мерным покачиванием вагона и приятной музыкой.

- Моя милая девочка! – Элеонор протянула ко мне свои испещренные морщинками руки. В последний раз я виделась с мамой прошлой весной. – С Рождеством!
- С Рождеством, мама! – Я крепко обняла Элеонор. Родной, материнский запах ударил в нос, маленькие слезинки покатились по щекам. Сайрус, как мне показалось, став еще меньше, привычно заложил руки за спину, ожидая своей возможности обнять меня. Таким я его запомнила, маленьким, вечно улыбающимся старичком. Элеонор постарела, да и он тоже. На маме были все те же дорогие вещи, все та же грация. Но ушедшие года потерялись безвозвратно, оставив о себе только след морщинками на их лицах.
- С Рождеством, милая Блэр! – Наконец – то старичок уткнулся мне носом в подбородок. И я была счастлива. Я была действительно счастлива здесь.
В доме пахло свежей выпечкой. Осмотревшись, я пришла к выводу, что это в сотни раз лучше, чем пентхаус, в котором мы жили. Это был двухэтажный восьми комнатный дом, с камином и Рождественской Елью.
- А вот и мы… - В дверях из темного дуба появилась Дорота. Дорота, ведущая за ручки маленькое существо, с пухлыми щеками и кудрявыми русыми волосами. – Анастасия, познакомься с Блэр.
Ребенок. Это была девочка, маленькая, хрупкая, пробудившая во мне давно умершие материнские чувства. Сев на коленки перед ней, я намотала на палец ее кудряшку, больше не сдерживая слез. Она напомнила мне о моем малыше. Который так и не родился, но он был. Я помню его толчки, я помню все. Дорота почти не изменилась, или мне просто показалось из – за слез, что застилали глаза.
- Милая, у тебя секутся волосы, - Элеонор дотронулась до моей макушки. И вопреки всему, меня это ничуть не взбесило. Наоборот, тепло, которое исходила от её ладошки доставляло мне покой. Мне очень не хватало мамы.
- Серена будет очень рада видеть тебя, - Проговорила Дорота.
- Серена? – Я подняла голову. – Серена знает, что я приехала?
- Мы не могли не сказать. – Улыбнулась Элеонор. – Она торчит здесь каждый день, тем более…
- Когда она в таком положении, врать не приходится, - Развел руками Сайрус.
Я сглотнула. Увидев озабоченное выражение на моем лице, Дорота мягко успокоила.
- Того, о ком ты подумала, нет в городе.
- Не понимаю о чем ты, Дорота, - Я отвела взгляд, а она не стала развивать эту тему.
- И если я не ошибаюсь…- Сайрус посмотрел на часы. – Серена будет здесь с минуты на минуту.
Я вздрогнула. Ощущения, что я сейчас испытывала невозможно передать. Десять лет не видеть свою подругу, почти утратив с ней всякую связь, а потом встретить – не слишком ли для моих расшатанных нервов?
- Зачем она здесь так часто появляется? – Спросила я, засовывая руки в карманы.
- Она крестная Анастасии, - Дорота погладила девочку по голове. – И сама скоро станет мамой.
- Серена…- Я не успела договорить. Дверной звонок зазвенел приятным звуком.
- Я открою. – Сайрус засеменил к выходу.

Я до сих пор не верю, что это Серена. Мисс Ван дер Вудсен, какой я её запомнила, была высокая длинноногая блондинка на высоких каблуках. Женщина, что сейчас стояла передо мной, разительно отличалась от детского воспоминания. Это была женщина в кремовом пальто с мехом. У нее были длинные золотистые, натурального оттенка волосы, пряди которые росли на висках были заколоты назад заколкой. У нее была розовая кожа, легкий макияж и огромный живот. Очень большой.
- Серена? – Выдохнула я.
Как бывает в жизни. Ты думаешь, что тебе дадут привычный на вкус кекс, а это оказывается печеночный торт.
- Уолдорф! – Девушка округлила свои глаза. – Ты ли это?
- Нет, не я. – Как это обычно бывает, первая совместная шутка разрушает ту многолетнюю стену между друзьями. Не дожидаясь моего разрешения, Серена сжала меня в своих объятиях.
- Я так скучала по тебе, - Зашептала она мне на ухо. Маленькие слезинки покатились по ее румяным щекам. – Больше никогда меня не оставляй.
А я и не заметила, как мои щеки стали мокрыми.

- Ты когда приезжаешь? – Голос Арчибальда в моей трубке был как раз вовремя. Я только что собирался набрать Нейту, и договорить о встрече. Как никак, он мой личный адвокат и юрист, дел у нас с ним по горло.
- Сегодня, может быть завтра, а что?
- Серена просила меня тебе не говорить. – Это было интересно. Я закинул ноги на свой письменный стол и откинулся на спинку стула, включив громкую связи и взяв стаканчик с кофе.
- Тогда я не буду спрашивать. – Ответил я. Пробежался глазами по своему личному кабинету в загородном доме, я снова ощутил то чувство одиночества, что не покидало меня с момента смерти…
Олив. Её красивое лицо в рамочке на моем столе. Оно всегда будет напоминать мне о том, какой я был.
- Завтра или сегодня вечером я сильно буду тебе нужен? – На что он намекает. Арчибальд явно что – то недоговаривал.
- Серена что – то задумала, - Улыбнулся я, обжигая язык. – Ай
- Не то слово. Я нахожусь в полнейшем шоке.
- Тогда говори, друг мой. Ты же знаешь, твоя женушка расскажет мне все непременно.
- Можешь об этом забыть. Все, молчи Чак! Я тебе больше слова не скажу. Я ухожу, у мен с Сереной важные дела. Я не отпроситься тебе звонил.
- Нейт, я вдали от города! У меня средств для общения с людьми, кроме телефона. Я схожу с ума.
- Я думал ты поехал отдохнуть, после годовщины.
- Так и есть. Что могло случиться важного за те три дня, что я в Хэмптоне?
- Она оторвет мне язык.
- Брось. У тебя взволнованный голос.
- На ближайшую неделю у меня намечается очень важное событие, Чак. Я не смогу присутствовать на работе. Пойми меня правильно, это не мой секрет.
Я закрыл глаза. Не хочет говорить, пусть не говорит. Вытягивать информацию из него я не собирался, я собирался пойти прилечь. Единственное, что меня беспокоило так это поведение Нейта. Обычно уравновешенный и спокойный, сейчас он казался взбудораженным. И он никогда не покидал работу без уважительной причины.
- Я сам все узнаю.
- Чак… - Простонал Нейт. – Не копайся в этом. Серена должна понять, что ты мой лучший друг…
- Не говори.
- Хорошо.
Нейт положил трубку. Встав с места, я посмотрел в окно, отодвинув тяжелые шторы. Ветер поднимал с земли легкие снежинки. Было красиво, тихо. Наверное, так я и закончу свой век. Здесь. Вдали от города и суеты. Вспоминая о счастливых днях, баюкая свою хандру.
На телефон пришло сообщение. Он все – таки решил написать, и это было честно.
«Блэр здесь».
Все что в ней было написано. Но и этого было достаточно.

Мужчина и женщина вошли в темный холл, наслаждаясь тишиной покоем. Женщина села на софу, стоящую возле входа и устало вытянула ноги вперед. Её заботливый муж покорно сел на корточки и принялся ласково стягивать с её чуть пополневших ног сапоги.
- Я безумно счастлива, - Промурлыкала женщина, покусывая нижнюю губу. Ей хотелось сока.
- Я тоже, хотя и не могу в этом поверить, - Проговорил Нейт, все еще ошеломленный происходящим. Пол часа назад разговаривал с призраком его детства, который появился вновь. Худой, измотанный, но вернулся.
- Я всегда знала, что Блэр вернется, - Самодовольно проговорила Эс, стягивая пальто и сматывая шарф на руке.
Нейт скептически фыркнул и погладил жену по большому животу. Макс толкнулся, и на лице счастливого папаши появилась глупая улыбка.
- Принесешь попить? – Серена заискивающе посмотрела на мужа. – А то я очень устала.
- Люблю тебя, - Арчибальд чмокнул жену в губки и прошел на кухню. Открыв холодильник, он машинально делал самые обычные вещи, размышляя над тем, как все непредсказуемо. Серена бы убила его за такие мысли, поэтому он с ней не делился таким.
Адам, его первый сын, висел в большой рамке над обеденным столом. Его щербатая улыбка заставила Нейта сглотнуть, у мужчины засосало под ложечкой. Он уже два месяца не видел сына, и от этого становилось только хуже. Как он сошелся с Сереной? Этого бы никогда не случилось, будь на то воля самого Нейта. Тогда, когда Олив и Чак еще жили вместе, он и Ванесса были едва ли не самыми счастливыми людьми, как считал Нейт. Он ошибался, думая, что старая и первая и самая прочная любовь Ванессы к Дэну ушла. Нет, спустя столько лет, даже после рождения ребенка, Ванесса подала на развод. Нейт не стал отказывать. Зачем держать рядом с собой женщину, которая и в постели, и за завтраком, и даже смотря на своего собственного ребенка, будет думать о другом? Дружбы Дэна и Нейта, словно не бывало. Нейт и Ванесса развелись. Адам остался с матерью, как и должно, было случиться, следуя закону Справедливого Суда. Еженедельно, Адам оставался у Нейта на несколько дней. Арчибальд младший – вот, что поддерживало Нейта на плову. Позже, он решил все – таки отдохнуть, отправившись в Бразилию. Там он и встретил Серену.
Все в Нью – Йорке возвращается на свои места. Серена через несколько недель подарит Нейту еще одного чудесного малыша. И счастья Нейту не будет предела, потому что вскоре вернется Ванесса, и Адам останется у отца на целых два месяца. А он очень ждет младшего братика.
- Нейт?! – Голос Серены выдернул его из потока воспоминаний. – Я скоро иссохну от жажды!
Нейт улыбнулся, отпил немного из стакана Серены и побрел в гостиную. Серена облачилась в свой халат, который едва сходился на животе, и легла на диван, без толку щелкая пультом от телевизора.
- Поверить не могу, - Эс торопливо отпила сока. – Что все происходит как нельзя лучше. Только вот ситуация с мужем Блэр меня немного беспокоит…ты видел, как она измотана? Словно несколько лет не спала!
- Милая, - Нейт чмокнул жену в макушку. – Прошло десять лет. Конечно, Блэр изменилась. Ты думала она приедет все такой же? В красных колготах и с ободком в кудрявых волосах?
- Признайся, - Женщина пихнула его в бок. – Тебе тут же захотелось позвонить Чаку.
Нейт похолодел.
- С чего бы?
- Ну как же. Чтобы помочь Блэр разобраться с её проблемой, тебе просто необходимо было отпроситься у него с работы. Какую отмашку ты уже придумал?
- Еще никакую.
- Совсем никаких идей?
Нейт закрыл глаза. Если Серена догадается…
- Нейт! – В голосе женщины зазвенели стальные нотки. Она неловко привстала на локтях, смотря на мужа, словно кролик на удава. – Ты же ничего не сказал ему?
- Нет. – И это было чистой правдой. – Ни словом себя не выдал.
- Хорошо, - Спокойно села Серена.
- Но он уже знает, - На свой страх и риск проговорил Нейт, плавно вылезая из – под Серены. – Я ему написал.
И вовремя вылез. Женщина остервенело погналась за мужем. Насколько быстро, конечно, может бежать женщина на восьмом месяце беременности.

Нейт сидел за своим рабочим столом, перекладывая бумаги в свой портфель, когда громко хлопнув дверью появился Чак Басс. Все такой же обворожительный, десять лет на нем почти не отразились. Единственное, что в нем было не так – это съехавшая на бок галстук – бабочка.
- Ты, - Он закрыл за собой дверь, явно, будучи очень встревоженным. – Сиди.
- Мне некогда… - Попытался протестовать Нейт, но встретившись глазами с глазами Чака Басса, сел на место, нервно сглотнув. Спина и зад до сих пор болели после вчерашней стычки с Сереной, получать еще и от Чака не очень хотелось.
- Рассказывай, - Чак поправил полы пиджака, и деловито уселся напротив Нейта, закинув ногу на ногу.
- Не понимаю о чем ты, - Проговорил Арчибальд, посматривая на часы. Время поджимало.
- Я о Уолдорф, глупый эгоист. Какого черта она здесь забыла?
- Почему так грубо? – Нейт изогнул бровь. – Захотела и приехала.
- Нейт, - сквозь зубы прорычал Чак. – Не выводи меня из себя.
- Она приехала по делу. – Вздохнул Нейт, сдаваясь. – Мне запрещено тебе что – либо рассказывать.
- Кем запрещено? – В глазах Басса загорелся алчный огонек. – Блэр запретила?
От произношении её имени вслух, Басс окаменел. Неужели он действительно сказал это вслух? Уже несколько лет он не позволял себе такой роскоши.
- Нет, Серена, - Пожал плечами Нейт. – Про тебя мы даже не говорили.
- Ты её видел? – Глаза Басса поползли на лоб. – И ничего мне не сказал?! Какой ты друг после этого, Арчибальд!
- Ну, знаешь ли, - Насупился Нейт. – Я шесть лет пытался с тобой о ней поговорить, а тут надо же…
- Ладно. – Чак прикрыл глаза и потер переносицу. Мысли, обгоняя друг друга, носили в голове со страшной скоростью. – Какая она?
- Кто? – Нейт не отрывая взгляда от компьютера допил свой кофе.
- Блэр, мать твою! – Чуть ли не завопил Чак, отчего Нейт подпрыгнул на своем месте и посмотрел на друга, словно на умалишенного. И пусть только попробует сказать, что она его не интересует, и он ее уже почти не помнит. По его глазам можно было сразу сказать, что он помнит каждую минуту, каждую черточку его лица. Не зря он хранит ее фото в ящике стола, под старыми документами, которые давно пора бы выкинуть. Правда, после рождения Фиби, он стал реже на нее смотреть.
- Она побледнела, - Нейт попытался припомнить все до мелочей. – Худая, совсем как тростинка. Говорят, её отец в больнице. Знаешь ли, годы.
- Зачем она приехала? – Сердце Чака заколотилось быстрее.
- Ей нужен развод. Точнее хороший адвокат, который помог бы ей получить развод.
- Она замужем? – Прошептал Чак, и Нейт действительно испугался. Он что, до сих пор верит, что Блэр заперла себя в трех стенах на десять лет?
- Конечно! – Фыркнул Нейт. – И я опаздываю на встречу.
- Я хочу ее увидеть. – Проговорил Чак, поднимаясь следом. Рука Нейта возникла прямо перед его лицом.
- Это не самая лучшая идея, Чаки.
- Почему?
- Потому что мы будем говорить о делах. Ты будешь смущать её.
- В чем дело? Почему она не развелась во Франции?
- Это я и собираюсь узнать, - Пожал плечами Нейт. – Не переживай.
- Мне все равно.
- Как же.
Мужчина вышел, закрывая за собой дверь, оставляя Басса наедине со своими мыслями. Тело ныло от перенапряжения, сегодня он почти не спал. Ему удалось заснуть по утро, когда малышка Фиби уже во всю скакала по его кровати, не давая отдохнуть. Чак отвез её к знакомым, вызвав няню, и помчался к Нейту.
- Не понимаю, что со мной творится, - Прошелестел Чак, снова садясь на стул. В этот город все время приезжают люди. Почему он так реагирует? У него есть друзья, дочь. У него вообще все есть. Что ему еще нужно?
Ему нужно увидеть эту Блэр, что бы удостовериться раз и навсегда, что чувства к ней давно остыли. На свой страх и риск, он набрал номер Серены.
- Не хочу тебя слушать, пытливая задница, - Не успев поздороваться, услышал Чак. Улыбка на его лице стала шире.
- Я не упрашивал его.
- Знаю. – Нехотя ответила Эс. – Что тебе нужно?
- Хочу знать причину, почему Блэр вернулась, и почему ты хотела скрыть этот…
- Потому что тебя это не касается. Как бы я не любила вас обоих, вам лучше не встречаться.
- Почему?
- Потому что у тебя есть дочь, а у нее неоконченный развод. Вам совсем не по пути.
- Что такого с ее мужем? Я могу помочь.
- Только если ты великий врач. – Серена сама того, не замечая, начала раскрывать карты.
- Он болен.
- У него болезнь Альцгеймера… - Серена замолкла. – Я как раз читаю про нее в Интернете. Как я поняла, Ник – муж Блэр, ничего не помнит, и живет в специальной лечебнице.
- В психушке.
- Воздержись. Так вот, развестись она с ним может, но тогда Нику ничего не останется…она хочет, чтобы все было поровну, но для этого нужна его подпись, а он утверждает, что видит Блэр в первый раз.
Чак задумался. Не очень простая ситуация.
- Может, потребуется моя помощь? Не хочешь её куда – нибудь пригласить?
- Я знаю все твои мысли Чак, даже не думай. Я не позволю ей страдать из – за тебя еще.
Будто бы ему жилось сладко эти годы.
- А я и не собираюсь. Просто устроим вечер в честь её приезда. Соберутся все, кого она помнит.
- Я подумаю.
- Закажу Палас. Вот ты мне все и рассказала, не пришлось пытать Нейта.
- Ах ты…гнусная скотина!
- Люблю тебя Эс.
- Ненавижу тебя!
- Пока Ван дер Вудсен!
- Я Арчибальд!
Чак положил трубку и соскочил с места. Пора заняться вечером.

- Пожалуйста! – Простонала Серена, откидываясь на диван. Комната Блэр была почти пуста, в ней не было мебели кроме письменного стола, шкафа и дивана. Элеонор и Сайрус были пожилыми людьми, денег на дорогую обстановку не было. Но Блэр это даже нравилось, уютно и просто.
- Нет, - Блэр не отрывая взгляд от компьютера, ответила Серене.
Блондинка недовольно пыхтела, пытаясь сесть поудобнее. Макс толкался, был чем – то недоволен.
- Это нужно, - Серена не унималась, откидывая челку со лба. Челку она сделала идеально прямой, такой, какой она нравилась Блэр еще больше. Поджав под себя ноги, Блэр затуманенным взором смотрела на письмо, которое вот уже тридцать минут не решалась отправить Нику на почтовый адрес. В этом письме она вылила все, но еще не читала Серене. Серена же не лезла. Она стала намного мудрее, чем в девятнадцать лет.
- Это никому не нужно, - Вздохнула темноволосая девушка, поворачиваясь к подруге. – И не потому, что там будут все.
Все. Она имела ввиду Басса, но уточнять не стала.
- А потому, что ты просто боишься, - Проворчала Эс. – Это всего лишь один вечер, Би!
Би. Блэр улыбнулась, впервые за столько лет услышав свое старое прозвище.
- Я не боюсь.
- Еще как боишься.
- Серена. Хватает Элеонор, Сайруса, тебя и Нейта.
- Ты так изменилась… - Блондинка устав бороться, просто вальяжно развалилась. Убедить Блэр пойти туда было ее основной целью. Не потому, что она уже давно не видела подруг и вообще не выходила в свет. А потому, что если Чак и Блэр не увидятся, то так и будут до конца жить воспоминаниями. – Раньше ты любила мероприятия.
- И ты прекрасно помнишь, к чему это привело. – Блэр не хотела, но неосознанно постоянно вспоминала Чака. Наверное, потому что Нью – Йорк так влияет на нее.
Блондинка не нашлась что ответить. В комнату робко постучали. Маленькая Анастасия не могла сама открыть дверь, поэтому беспомощно била непреступную поверхность маленькими ручками. Услышав ее плачь, Блэр мигом оказалась у двери, включила свет и присела на коленки. Девочка заулыбалась.
- Хорошенькая, - Промурлыкала Эс. Анастасию она очень любила.
- У меня тоже могла быть такая. – Блэр осеклась, поняв, что говорить этого не стоило. Серена тут же привстала и с выпученными глазами смотрела на Уолдорф.
- Твой муж не хотел детей?
- Очень хотел. – На глаза навернулись слезы, но Блэр быстро сморгнула их и потеребила з щеку.
- Тогда в чем дело?
- Я потеряла ребенка. – Блэр быстро обернулась, чтобы посмотреть на реакцию Блэр. – Я не хочу об этом разговаривать. Пойдем, Анастасия, я отведу тебя к маме.
Блэр вышла. Серена закусила губу и посмотрела на ноутбук.
Не удержавшись, она решила прочитать письмо. Эта привычка делать необдуманные поступки у нее еще была.
« Ник. Дорогой Ник.
Если ты когда – нибудь вспомнишь, а у тебя такое бывает, то прочитая это письмо не отвечай мне. Не потому, что я не хочу больше с тобой общаться, а потому, что я хочу начать новую жизнь.
Я помню каждую минуту. Я люблю тебя, но люблю по – другому. Как ты любил меня, помня Элли. Прости меня за то, что я больше не приеду. Видеть тебя мне тяжело, но не значит, что не хочется. Будь счастлив, мы разведены. Эта маленькая формальность, но тебе и мне будет проще дышать.
Люблю тебя. И помню. Прощай, родной».
- Ты никогда не говорила мне, что он принес тебе столько боли. – Проговорила Серена, слыша как дверь открылась.
- Все в прошлом.
- Ты начинаешь новую жизнь?
- Уже начала.
- Тогда поехали?
Серена развернулась. Блэр нерешительно мялась.
- Мне нечего одеть.
- У тебя есть твое старое платье. – Серена кивнула на шкаф. – Я настояла, чтобы Элеонор его не выбрасывала.
- Я тебя ненавижу. – Улыбнулась Блэр, начиная волноваться.
- Люблю тебя. – Проговорила Серена проходя к двери. – Позвоню Нейту. Туфли в шкафу.

Чак стоял в окружении своих знакомых. Нейт нервно попивал свой махито, смотря то на Чака, то на вход. И Чак этим пользовался, надеясь, что он сможет определить по реакции Нейта приход Блэр.
- Она действительно вернулась? – Спросил Билл, с которым они когда – то учились вместе. Все уставились на Чака с интересом.
- Да. – Ответил Нейт. – Я встречался с ней.
- Я, пожалуй, выпью еще. – Чак нервно обошел круг друзей, направляясь к столу с напитками и едой и замер.
Он увидел ее первой. Он был уверен, что еще никто не успел моргнуть, а он ее уже увидел.
Банально. Что – то екнуло, что – то защипало глаза, при взгляде на ее пухлые красные губы, волосы, глаза. Банально, но что – то в области груди медленно поплыло к пяткам, когда она немного улыбнулась и прикрыла уши ладошками, когда несколько женщин буквально завизжали. Она не искала его глазами. А он был этому рад, потому что не хотел, чтобы она увидела его таким растерянным спустя десять лет.
Как он и думал, она стала самой красивой женщиной на свете. Всё такого же маленького роста, но с чуть короткими волосами. Немного бледная.
На ней было платье. Он его помнил, он сам снимал его с нее.
Он все помнит, и это было поразительно.
Вот она подняла глаза, обнявшись с еще несколькими людьми. Вот она улыбнулась Серене, чмокнула в щеку Пенелопу. Вот она двинулась с Сереной по залу. Вот она, стоит от него в двух шагах, спиной нему. Её стройные ноги подняли в нем волну мужского возбуждения. Это пошло, он знал, но был поражен яркости ощущений.
Вдох – выдох. Она повернется через несколько мгновений.
Он чувствовал как электреризуется воздух вокруг них, как Нейт волнительно теребит пиджак. Он протянул руку, дрожащую руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но не успел. Она сама обернулась, задев его кончиками волос по лицу.
Как долго они молчали? Как долго пара карих глаз неотрывно всматривались друг в друга? Как долго она молилась, чтобы он сказал хоть что – нибудь? Как долго они переживали эти десять лет, вспоминая и ощущая боль в сотни раз сильнее? Ни Чак, ни Блэр этого не знали. Знали только окружающие, немного притихнув. Знала Серена, отсчитывая секунды, которые уже давно перевалили за минуты. Знал Нейт, смотря на Чака, глаза которого чуть подернулись пеленой. Знала Пенелопа, смотря на трясущиеся губы и руки Блэр.
- Привет, Блэр, - Первым выдавил Чак, выдохнув воздух с такой силой, что Блэр почувствовала запах алкоголя.
- Привет, Чак, - Что они еще могли сказать друг другу? Как могли отреагировать?
Тишина, неловкая, едкая. Снова мысли Блэр полетели одна за другой. Снова он хотел жадно дотронуться до нее. Жадно. Он жадно озирался по сторонам, высматривая любого, кто хоть как – то не так посмотрит на нее.
- Я очень рад тебя видеть, - Выдохнул он.
Она ничего не ответила, рассматривая его внимательно. Он изменился, стал настоящим мужчиной. Руки стали больше, живот подтянутый. Его скулы выпирали под кожей сильнее обычного, желваки ходили туда – сюда.
- Мы пойдем, - Серена разрядила обстановку, искоса посмотрев на безжизненную Блэр. – Еще столько людей хотят увидеть Блэр.
« Не уводи!» - Хотелось крикнуть Блэр.
- Не трогай, - Прошептал Чак ей в спину.

Выносить ее присутствие оказалось тяжелее. Не радовала музыка, шампанское.
Радовало только то, что сейчас у него в руке была бутылка виски, а под ногами воздух. Он сидел на крыше, как и десять лет назад, наслаждаясь свежим воздухом. Здесь он чувствовал себя свободным.
- Не возражаешь? – Её голос раздался издалека. Чак обернулся.
- Если ты только ты не брезгуешь пить со мной из одной бутылки.
Она молча сняла туфли и оставила их у лестницы, шлепая босыми ногами по шершавому бетону. Селя рядом, дрожа от холода. Шпильки из ее волос повылезали, теперь они рассыпались каштановым потоком по плечам.
- Дать тебе пиджак? – Чак начал снимать свой белый пиджак. Блэр ничего не ответила, даже не шевельнулась, и ему пришлось самому накинуть на ее обнаженные плечи теплое «покрывало». На ней оно действительно казалось таким.
- Можно я первая? – Блэр взяла бутылку, откупорив пробку и начала пить. Жадно, глотая жгучую жидкость, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Но это было даже приятно.
Чак взял бутылку, сняв с нее бумажный пакет и выкинув его куда – то, и стал пить большими глотками.
- Красиво, - Блэр мотнула головой в сторону ночного города. – Не выносишь вечеринки?
- Они действуют на нервы. А ты, почему ушла?
- Отвыкла. Зачем тогда ты все устроил.
- Хотел увидеть тебя.
И все. Без намеков и ужимок.
- Нейт тебе все рассказал?
- Да. – Зачем было врать?
- Как ты живешь? – Блэр не смотрела на него в упор, но знала, что он смотрит на нее не отрываясь.
- Воспитываю дочь.
- Дочь… - Блэр вздрогнула, слыша, как ее голос сорвался. – У тебя есть жена?
- Она умерла.
- Мой муж тоже. Почти.
- Блэр… - Он осекся, размышляя, говорить то, что у него на уме или нет. – Я рад, что ты здесь.
- Я рада.
- Блэр… - Он снова нерешительно начал. – Можно я скажу лишь то, что я думаю? Потому что если не скажу, меня разорвет.
- Ты всегда говорил то, что думаешь.
- Я хочу поцеловать тебя. Очень хочу. Я думал…надеялся, что все это давно прошло, ты перестала быть моей агонией.
- Ты говоришь бред, - Блэр дрожала всем телом, занимая себя только виски. От его слов внутри что – то разрывалось, боль, десятилетняя боль накрывала с головой.
- Знаешь, почему я говорю это тебе? – Он был явно пьян. Схватив ее за плечи, он принялся трясти ее от бессилия перед своими чувствами.
- Не надо… - Всхлипнула она. – Молчи.
- Потому что тогда, десять лет назад, я просто сдался. Не стал возвращать тебя, не стал бороться. Вспомни, я никогда не боролся. Я просто пытался жить без тебя десять лет, надеясь, что все пройдет.
- Ты делаешь мне больно, Чак!
- Я все еще люблю тебя. – Он уткнулась носом ему в плечо, позволяя слезам литься на его рубашку, пачкая ее тушью.

И впереди еще была целая ночь на крыше. Я не знаю, что произошло потом, была ли между ними интимная близость. Но то, что спустя столько времени, Чак нашел в себе силы сказать ей то, что должен был – не могло закончиться плохо.
А на следующее утро, Серена Ван дер Вудсен родила. Свидетелями этого были Лили и Руфус, Нейт, носящийся по больнице с округленными глазами, Элеонор и Сайрус, Дорота, маленькая девочка по имени Фиби, со встрепанными каштановыми волосами точь – в – точь как у отца.
Чак и Блэр, держащие девочку с разных сторон за руки.
- Вы что? – Спустя десять часов, после того как проснулась Серена, Чак и Блэр сидели в её палате.
- Что? – Чак сделал невозмутимый вид.
- Почему ты держишь ее за руку? – Серена округлила глаза, смотря на румянец Блэр.
- Я все еще люблю ее. – Пожал плечами Чак.
- А ты? – Серена возмущенно смотрела на Блэр.
- Он очень убедительно просит прощения. – Блэр, все еще не веря в счастье, прижалась к плечу Басса, зная, что это навсегда. И боли, словно не бывало. Она попробовала на вкус горькую жизнь. Вкусное счастье, она съест с Чаком напополам.

- И откуда ты все это знаешь? – Анастасия фыркнула. Двадцатилетняя девушка смотрела на Фиби, которая раскрыв рот внимательно слушала Макса.
- Знаю. – Макс удержался от того, чтобы показать девушке язык.
- А я верю, что так было. – Улыбнулся Адам. – На сто процентов.
- Мне сама мама рассказывала. – Фиби важно покачала головой.
- А у папы ты спрашивала? – Макс с интересом посмотрел на девушку.
- Папа сказал, что мама немного приукрасила. Все рассказывают по – разному.
- Тогда чего ты веришь? – Махнула рукой Анастасия. – Поверь, все давно обросло слухами. Даже тетя Эс рассказывает по – другому.
- Потому что папа сказала: « Но я не верю другой». – Фиби подмигнула друзьям. – Это он про маму.